Буревестник. Трилогия

Поэтому приказ стрелять на поражение получили только охранники Октагона, тогда как остальным, наоборот, внушалось, что нужно дважды подумать, а уж потом лезть в заварушку, если таковая начнется. Источник слухов засечь никак не удавалось, они как будто сами по себе возникали во множестве голов разом. Каждый новый день - новый слух, и масса людей, пересказывая его другим, придавала видимость достоверности из разряда "все говорят! Все не могут сговориться!"

– -Сам понимаешь, - заметил Асыл, - как выгодно в таких условиях проводить диверсии. Раз, и тут же слухи, мол, это Лев гадит!

– -С чего бы Римскому Льву гадить Риму?
– удивился Дюша.

– Где здравый смысл и прочие штуки?

– -Какого здравого смысла ты ждешь от слухов? Тем более таких идиотских, какие сейчас гуляют по городу? Нет, здесь все одно к одному, диверсии против толпы, и разжигание толпы, и все это сходится в одну точку, точнее говоря, к одному человеку, нашему любимому лысому генералу.

– -Причем, как быстро сориентировались, - дипломатично заметил Дюша, - вот только - только появился Лев, и уже пошла подрывная работа против него!

– -Скорее, у них появился символ, - прищурился Асыл, - осязаемый такой, увесистый символ. Кто не знает Римского Льва? Все знают! Никому не надо объяснять, кто это такой, и, следовательно, с таким символом работать гораздо легче и труднее одновременно. Но эти слухачи, смотрю, трудностей не боятся, работают как на конвейере, и все это может плохо закончиться.

– -Насколько плохо?

– -Настолько, что столица взорвется, и все твое ополчение, Дюша, окажется не в силах помешать.

Примерно в таком вот духе Асыл и доложил Льву. Мол, товарищ генерал, псионики заели, подрывают вашу репутацию, будоражат столицу и в ближайшем времени полыхнет, если вы не вмешаетесь. А если вмешаетесь, тоже полыхнет, но чуть позже. Ненависть ко Льву, внушаемая Риму, витала над городом и временами была почти осязаема, как будто темное облако, опускающее свои щупальца в голову каждому горожанину.

– -И что ты предлагаешь?
– спросил Лев, складывая руки на животе.

Он и Асыл находились в бункере, в десяти километрах от Рима. Обставлено все было предельно функционально, и не мешало ни работать, ни мыслить. Лев очень любил такие места, и кабинет его на форпосте 99 был очень схож с убежищами. Здесь можно было спокойно работать, а не носиться взад-вперед по Федерации, чем чаще всего и приходилось теперь заниматься генералу.

– -Думаю, надо давить псиоников, - осторожно ответил Асыл, сидевший на стуле напротив.

– -Правильно думаешь, - кивнул Лев.
– А как?

– -Ээээ... взять спецподразделения, и прочесать город.

– -Миллионник? Эх, Асыл, разочаровываешь!

– -Извините, товарищ генерал! Не специалист по крупным городам, все больше по диверсиям в тылу тварей работал!
– вскочил Асыл, изображая преданного и тупого служаку.
– Не обучен! Прошу снять меня с должности коменданта Рима!

– -Ну-ну, - грозно отозвался Лев.
– Снять его! А работать тогда, кто будет? Я один за вас всех что ли? Нет уж, так дело не пойдет! Голова тебе для чего дана?

– -Чтобы думать, - вздохнул Асыл.

– -Правильно!
– наставительно указал пальцем Лев.
– Вот и думай! Если невозможно взять и оцепить весь город, и просеять каждого жителя через сито проверок на пси, то что?

Асыл задумался. Лев терпеливо ждал, попыхивая неизменной сигаретой.

– -Необходимо, чтобы псионики сами пришли?

– -Правильно, правильно. А как этого добиться?

– -Ээээ... дать им возможность действовать, совершать ошибки и так далее?

– -В точку! Пусть накаляют атмосферу, они же персонально против меня работают? Вот, это замечательно. Пару раз подставлюсь, "Буревестника" в охрану, пусть заодно опыт набирают, и все. Псионики сами прибегут, или натравят кого-нибудь, неважно. Появятся следы. Зацепки. Хвосты. Ухватившись за них, вытащим всю сеть псиоников на свет, упакуем, допросим и ликвидируем.

– -Так просто

– -Я разве сказал, что это просто?
– нахмурился Лев.
– Рим и в самом деле может полыхнуть, и уже за одно это накаливание настроений в столице во время Волны, разжигателей можно ставить к стенке без суда. Собственно, на этом и сработаем. Псионики знают, что и так уже массу всего нарушили, и пощады им не будет. Надо будет, кстати, еще речь по этому поводу в прямом эфире высказать. Мол, так и так, негодяи псионики, всех к ногтю, зажать и расстрелять!

– -Подталкиваете их к выступлению?

– -Подталкиваю, а что делать?
– развел руками Лев.
– Надо, надо форсировать события, эту внутреннюю заразу и вправду следует выжечь, и нет ни сил, ни времени проводить аккуратную инфильтрацию, разыскивать хвосты, сопоставлять. Нет уж, спровоцируем их, схватим за горло, допросы, выбивание информации и пошли, пошли, пошли. Чем раньше - тем быстрее я смогу вздохнуть спокойно, не опасаясь удара в спину.

– -То есть слухам не мешать?

– -Не мешай, продолжай работать на противодействие, держи охрану в состоянии тревоги. Буквально на днях выступлю с провокационным заявлением, потом вернусь в Рим и буду открыто ходить по улицам, ну или там паркам - скверам, вроде как прогуливаюсь.

– -Чересчур нарочито, - поморщился Асыл.

– -Этим сойдет, - отмахнулся генерал.
– Думаешь, там матерые спецы сидят? Да ха три раза! Привыкли прятаться, потеть, аккуратно захватывать людей и подбирать к ним ключики. Нет уж, я их заставлю действовать быстро, резко и на этом они совершат кучу ошибок, и мы их возьмем вот так!

Лев стиснул кулак, показывая, как они возьмут псиоников за горло.

– -А столицу, вы тоже за горло возьмете?
– уточнил Асыл.

Так как капитан Имангалиев никогда не шутил, то Льву оставалось только ответить на вопрос.

– -Нет, но аккуратную удавку на горло накину.

– -Товарищ генерал?

– -Для начала выступлю в Совете, пусть почешутся, - улыбнулся Лев.

12 сентября 2399 года. Выступление генерала Слуцкого в Совете.

Выступление в Совете, разумеется, не могло быть спонтанным, хотя Лев и постарался создать такое впечатление. Мол, ему доложили, и он тут же помчался разбираться, весь в гневе и страданиях. С таким вот настроем Лев начал свою речь. Мол, доколе, вы - власть предержащие, будете вкусно есть и сытно решать судьбы, когда там, за стенами Октагона, целая столица готова взорваться бунтом, и все потому, что нету вам дела до людских нужд?

Не сказать, что генерал был таким великим оратором, но основные принципы знал, и сейчас давил на эмоции. Факты? Да, Лев густо вплетал в речь факты, и приводил слухи, самого общего свойства, но все равно в основе лежало давление на эмоции. Точнее говоря, на одну из них - страх. Еще в самом начале, когда ему сразу, без разговоров, вопросов и обсуждений вручили самые обширные полномочия, Лев убедился, что бОльшая часть Совета подавлена и находится в скрытой панике.

Иначе никак нельзя было объяснить ту легкость, с которой он взлетел обратно на вершину властного Олимпа.