Буревестник. Трилогия

– -А то как же!
– радостно сообщил Лев.
– В трех экземплярах! Бюрократия прежде всего! Вопросы?

– -Разрешите идти?
– спросил полковник Галиев, немного помявшись.

– -Разрешаю! Стоп, еще момент. "Дикобраза", которого оставите, поставьте в 20 метрах от пролома, второй -- после демонтажа пулемета -- выведите за ворота, на серпантин. Обозначьте своим людям задачи по эвакуации, до этого момента пусть помогают местным в ремонте, охране и что там еще требуется. Все, приступайте!

Отпустив полковников, Лев задумался. Сиюминутные дела не требовали его участия, в этом вопросе генерал полностью полагался на своего адъютанта. Обиды столичных полковников? Да и хрен с ними, поморщился Лев, не до них сейчас. Ну да, произошла бюрократическая накладка, забыли предупредить комиссию, что форпост не закрывается. Подумаешь, прокатились зазря по предгорьям, зато спасли людей! Не всех, конечно, но и то неплохо -- могло остаться вообще одно кладбище.

Намного неприятнее были две вещи. Во-первых, командир форпоста, майор Леонид Прохоров, сослуживец и друг Льва еще по военному училищу, находился при смерти, с шансами на выживание близкими к нулю. Во-вторых, из-за резкого уменьшения численности личного состава, под угрозой срыва находился очередной Хитрый План, измысленный неделю назад. Генерал любил строить таковые планы, многослойные, с интригами, внезапными ловушками, неожиданными ходами, а потом воплощать придуманное в жизнь.

При этом Лев понимал, что никто ему новых людей не даст. Полковников он, конечно, нагло и цинично обманул, надавил авторитетом, помахал грозной бумагой, но, увы, пополнить гарнизон так не получится. Двух снайперов отжал и радуйся, все равно, когда обман вскроется, никто их требовать назад не будет. При этом хитрый план предусматривал, что часть гарнизона уйдет добровольно, но в расчетах-то Лев опирался на цифру в 50 человек, а не 15! Армия сокращается, народ рвется по домам, не подозревая, какая задница творится по всей Федерации. После такого взвоешь и запросишься обратно, в армии хоть крыша над головой есть и кормят худо-бедно, но кормят, даже регулярно. Но назад уже никто не примет, экономика не тянет даже существующую, изрядно сократившуюся за 2 года после окончания войны армию.

И что самое обидное -- нужны как раз упертые, готовые всю жизнь сражаться, а кто ж таких Льву отдаст? Только приказом из штаба округа, да еще с согласованием с Римом, и желательно, чтобы человечек сам искал повода перейти. Последний пункт, положим, не слишком важен, но все равно слишком уж утомительные и вычурные интриги получаются. Придется ездить, устанавливать связи, общаться, договариваться, а между тем план Льва предусматривал минимум годовое сидение на форпосте, а выезды предполагались только в логова тварей.

Генерал тяжело вздохнул и снял фуражку, протереть лысину. Понятно, что жара, но казалось, это от мыслей мозги закипают и начинают вытекать. Обдумывание и переделку плана придется отложить, ибо это дело минимум нескольких часов, а то и дней. Следовательно, надо перестать теоретизировать и перейти к практическим, сиюминутным вопросам, каковых -- да сдохнут все твари!
– вокруг хватало. Лев задал самому себе вопрос: "что сейчас можно сделать" и тут же ответил: "пойти выдать начальственного пинка связистам, а то время идет, а результата нет". И генерал отправился к центру связи.

Глава 3.

Пока Лев общался с ранеными, "строил" полковников и перестраивал планы, остатки гарнизона форпоста вперемешку с выжившими из охраны комиссии продолжали напряженно трудиться. Всех погибших уже перенесли, теперь необходимо было спуститься в ущелье Алма-Арасан, находившееся к западу от форпоста, и поднять тела оттуда. Следовало стащить в одну кучу тварей и непонятно как вывезти подальше от форпоста. Проломы в стенах тоже не помешало бы заделать. Осмотреть озеро и понять, остались ли там твари. Перенести раненых в медпункт. Не проморгать новое нападение, ибо была у тварей такая гнусная привычка: накатиться волной, отступить, и запустить вторую волну в самый неподходящий момент, когда большая часть личного состава занята ранеными, убитыми и восстановлением укреплений.

Сержант Мумашев, прекрасно осведомленный о таковой привычке тварей, перехватил капитана Имангалиева и изложил свои соображения. Асыл, также знающий привычки тварей, покивал и отправил двух легкораненых рядовых на стены, наблюдать за озером на востоке и подступами к форпосту снизу, на севере. Юг в особом прикрытии не нуждался: возвышающийся там пик, некогда известный как Большой Алма-Атинский, прекрасно просматривался снизу. Проломами в южной стене уже занимался старший сержант Майтиев, в одиночку растаскивая бетонные глыбы. Получившие от него указания Виталь и второй механик-водитель, сразу побежали в боксы для техники, откуда вскоре донеслось громкое рычание универсального строительного комбайна.

– -Значит так, сержант, - сказал Асыл, - твари отступили на запад, значит там самое опасное место. Возьмёте второго снайпера... Лейтенант Басов, бегом сюда! И вместе выдвинетесь в ущелье. Осмотритесь, заодно прикроете похоронную команду, мало ли что. Задача ясна?

– -Так точно!
– ответили оба.

Лейтенант Басов, среднего роста и телосложения, казался едва ли не ниже своей СВУ (снайперская винтовка универсальная), но при этом все равно превосходил сержанта на голову. Подвижное лицо, смешливые синие глаза, пальцы, немного нервно стискивающие винтовку, в целом лейтенант Влад Басов представлял разительный контраст со спокойно-равнодушным сержантом. Снайпер едва ли не приплясывал на месте, и Дюша понял, что вскоре придется отвечать на множество вопросов.

Положа руку на сердце, меньше всего сержанту сейчас хотелось общаться, но, попробуй, объясни это молодому лейтенанту, из столицы, да еще и возбужденному прошедшим боем! Пока они шли к юго-западной башне, догоняя "похоронную" команду, лейтенант еще сдерживал себя. Но едва они прошли через скрытую в стене дверь, как вопросы полились рекой. Дюша отвечал односложно, хотелось выпить залпом полфляжки грибного самогона и не думать о погибших. Едва приехав, попал в разгром форпоста, еле ноги унесли, и потом, за 2 года, от 100 человек нового гарнизона осталось 50. Даже сознательно очерствевшего сержанта пробирало повыть, что уж говорить об остальных! "Будет сегодня, завтра и весь месяц на форпосте уныние и депрессняк", отрешенно подумал Дюша, "разве что Лев всех расшевелит".

Невеселые думки не мешали сержанту односложно отвечать на вопросы, мысленно желать лейтенанту заткнуться, осматривать ущелье и присматривать за спускающимися вниз людьми. Тварей, живых тварей нигде не было видно, и это радовало. Возможно, все обойдется, и не будет второго набега. Лейтенант, в конце концов, закончил задавать вопросы. Дюша злорадно ухмыльнулся про себя - по всем признакам лейтенант схватил легкую форму горной болезни, и теперь станет немного апатичен, задышит поспокойнее и, самое главное, помолчит. Меньше шансов ляпнуть что-нибудь злое или глупое в ответ. Не тот момент, чтобы собачиться с кем бы то ни было. И Дюша начал думать о Льве, перебирая и складывая в картину все, что знал о прославленном лысом генерале.

В конце концов, определив для себя мотивы приезда Льва, сержант мысленно пожал плечами. В любом из возможных вариантов событий Дюша, как опытный сержант-инструктор, оставался в выигрыше. Сержанты-инструкторы всегда остаются в выигрыше, если они опытные - это, так сказать, аксиома той военной жизни, которую Дюша вел уже 17 лет. И собирался вести дальше, потому что своей целью выбрал изречение Прежних: "Делай, что должен - убей всех тварей!"

Лейтенант Влад Басов, в свою очередь, молча пытался привести дыхание в норму и с завистью поглядывал на Дюшу. Непроницаемое лицо сержанта, спокойствие движений, уверенность и четкость ответов - лейтенанту остро захотелось стать таким же. Тут следует заметить, что лейтенантом Влад Басов стал полгода назад, вследствие бюрократических игр, а не собственных заслуг. Их отряд снайперской поддержки расформировали, массово повысили в званиях и запихнули в структуру охраны высокопоставленных чинов. В чем соль интриги и почему рядовые не годились, Влад так и не понял, да и не сильно старался. Одна из благодетелей снайпера -- терпение, и Влад мысленно еще тогда положил себе - унести ноги из структуры при первом благоприятном случае.