Буря и ярость

— Даже если я скажу нет, ты в любом случае спросишь.

— Я бы не стал спрашивать, если бы ты не хотела этого.

Искренность в его голосе заставила меня посмотреть на него. Вообще-то… я поверила этому.

— Что ты хочешь знать?

— Сколько тебе лет?

Я вскинула бровь.

— Мне восемнадцать. А тебе?

— Двадцать один, — ответил он. — Мне исполнится двадцать два через пару месяцев. В сентябре.

Я сложила руки на животе, когда мы обогнули каменную стену и приблизились к дому.

— Тебе восемнадцать, а твоей мамы больше нет, я очень сожалею об этом, — он быстро перешёл на другую тему. — Но почему ты всё ещё здесь?

ГЛАВА 8

Проклятье, это был очень сложный вопрос, потому что я не могла ответить на него честно. Ко времени как мы подошли к дому, я всё ещё не нашлась, что ответить. Мы остановились у края пучка света от прожектора, освещающего переднее крыльцо.

— Всё из-за того, что тебе некуда больше пойти? — спросил он. — Я ни в коем случае не хотел обидеть. Я прекрасно понимаю, как тяжело расти здесь и затем выйти в большой мир.

— Но я хочу туда пойти.

В ту же секунду, как я это сказала, я уже мысленно проклинала себя на чём свет стоит. Мне реально надо держать рот закрытым.

Зейн развернулся ко мне всем телом.

— Тогда почему не выходишь?

— Это не… Не так просто, — признала я. — В смысле, мне некуда пойти. Как ты и сказал. Это тяжело, уйти отсюда и отправиться туда. Совет по образованию признает наши дипломы, так же как большинство колледжей, но где взять денег? Получить финансовую помощь довольно сложно, потому что Стражи не имеют на неё прав, и даже несмотря на то, что я не Страж, мой школьный диплом предполагает, что я им являюсь. Будет черте что, а здесь есть дела поважнее, чем помогать мне с этим разбираться.

— Звучит так, будто ты уже искала информацию об этом.

Искала. Много. И всё, что я нашла, не имело смысла, ведь колледж — для меня не подлежит даже обсуждению. Не для этого я была… была рождена. После того, как убили маму, я подбирала колледж, решив, что нет причин, по которым я бы не могла ходить в школу и быть готовой, когда меня призовут.

Но чем я буду платить за это? Попросить у Тьерри и Мэтью? Они и так меня всем обеспечили. Я не могла просить ещё и об этом.

— У меня есть ещё вопрос, — сказал он.

— Давай, — вздохнула я, отчасти боясь, чем это может обернуться.

— Что случилось со Стражем, который убил твою маму?

Этот вопрос потряс меня, и я отступила от Зейна на шаг.

— Не надо было тебе говорить.

— Почему?

— Потому что я не люблю ни говорить, ни думать об этом.

— Прости, — сразу же сказал он. — Не стоило поднимать эту тему.

Сделав прерывистый вдох, я повернулась к ступенькам, а затем остановилась, взглянув на Зейна.

— Страж мёртв. Я не осталась бы здесь, будь он жив.

— Я даже не представляю, каково тебе, — быстро сказал он. — Прости, Тринити.

Воздух застрял у меня в горле. Снова оно. То, как он назвал моё имя. Горячая дрожь прокатилась по моей коже, и от этой дрожи я вспомнила, с какой тоской Миша смотрел на Алину. Эта дрожь заставила меня думать о тёплых летних ночах, о касании кожи к коже.

Жар внутри меня нарастал, скатываясь по горлу и растекаясь по груди, отодвигая горечь, которую я всегда испытывала, думая о маме, и я поняла, что мне пора уходить.

И я так и сделала, не сказав ни слова и не оглянувшись.

* * *

Вернулся сбитый с толку призрак, вышагивая по подъездной дорожке снаружи Большого зала, давно пришло время поговорить с беднягой и помочь ему двигаться дальше.

— От этого некомфортно, — пробормотал Миша, следуя за мной, пока мы шли по дорожке вокруг Большого зала.

Я улыбнулась.

Джада ненавидела, когда я таскала её за собой. Если честно, Мише надо было быть в Большом зале на церемонии Чествования вместе со всеми, но как обычно он был на службе у Тринити.

— Ты даже не можешь их видеть, так что не понимаю, почему тебе некомфортно.

— Может, я и не могу их увидеть, но я знаю, что они здесь.

Миша поймал край моей футболки, оттащив меня в сторону раньше, чем я врезалась в молодую ель, которую не заметила.

— Спасибо, — пробубнила я, остановившись на углу здания.

Опустилась ночь, и мягкий свет лился от входа в Большой зал.

Призрачный чувак остановился у живой изгороди, вскинув руки и начав дергать себя за волосы. Моё сердце сжалось от сочувствия.

— Что он делает? — прошептал Миша.

— Чудит, — сказала я ему.

От здания исходило достаточно света, чтобы видеть, куда иду. Я собралась подняться, но остановилась и посмотрела на широкую лестницу.

Приглушённый смех и приветственные возгласы доносились из зала, привлекая моё внимание. Чествование было хорошим временем. Танцы. Празднование. Семья. Вот на что это похоже. Семья.

Я посмотрела на Мишу. Он тоже смотрел в зал, и мне стало любопытно, думает ли он про Алину.

— Алина на Чествовании?

— Да, — ответил он, и я поняла, что это тупой вопрос.

Каждый Страж, у которого нет ребёнка, за которым надо присматривать, будет на Чествование.

Ему тоже следует быть там. А не тут со мной, ошиваясь в темноте, пока я говорю с призраками.

Грызя ноготь на большом пальце, я обернулась к нему.

— Почему бы тебе не пойти и не посмотреть, как там дела? После того, как я помогу призрачному парню двигаться дальше, я присоединюсь к тебе.

Лицо Миши было в тени.

— Почему я должен хотеть пойти туда без тебя?

— Потому что это лучше, чем торчать тут со мной, пока я разговариваю с призраками.

— Я лучше останусь с тобой, даже несмотря на всю эту призрачную фигню.

Мои губы дёрнулись.

— Ты лжёшь.

— Никогда, — ответил он. — Кроме того, я не могу оставить тебя одну, пока ты говоришь с призраком. Если кто-то выйдет и увидит тебя, то подумает…

— Что я тронулась? — вставила я.

— Я не это хотел сказать. Я собирался сказать, они посчитают это странным и станут задавать вопросы.