Буря столетия

– Он сказал, что несет меня обратно. Обратно сквозь время и сквозь бурю. Он подарит мне жизнь, чтобы я рассказала вам – всем вам, – что мы должны дать ему то, что он хочет, когда он сегодня придет.

– Если у нас есть что-то, что нужно этому Линожу, – спрашивает Робби, – почему он просто это не заберет?

– Я думаю, он не может. Я думаю, это мы должны ему это отдать. – Она замолкает. – Он велел мне сказать, что попросит только один раз. Он спросил меня, помню ли я Роанок и Кроатон, и что он попросит только один раз. И я сказала – да, помню. Потому что если бы я сказала «нет», или даже попросила бы его что-нибудь объяснить, он бы бросил меня с высоты, как Джорджа. Ему даже не надо было мне этого говорить – я знала. Тогда он перестал подниматься. Мы сделали в воздухе мертвую петлю, и у меня желудок подкатил к горлу, как будто на карусели на ярмарке… наверное, я снова потеряла сознание. Или это он со мной что-то сделал. Не знаю. Потом я только помню, как иду в снегу… в белой мгле… и слышу сигнал. Я тогда подумала, что маяк, наверное, не свалился, потому что я слышу его сирену… и я пошла на звук, и тут кто-то выходит из снега… и я подумала, что это опять он, и опять поднимет меня на воздух… только на этот раз бросит… и я попыталась бежать… но это был ты, Джек. Это был ты.

Она прислоняется головой к его плечу, опустошенная своим рассказом. Момент безмолвия.

– Почему мы? Почему мы? – пронзительно взвизгивает Джилл Робишо.

Несколько мгновений безмолвия.

– Наверное, он знает, что мы умеем хранить тайны, – отвечает Тавия Годсо.

В подвале дети продолжают петь:

– У чайника ручка, у чайника носик… В середине их круга стоит Кэт Уизерс, все так же заложив пальцем «Маленького щенка». Мы видим, что ее корежит от отвращения, но она пытается скрыть это от детей. Мелинда и Джоанна все еще стоят на лестнице, и теперь с ними Кирк Фримен в уличной одежде и с охапкой игрушек и игр, которые они с Майком привезли из «Маленького народа».

– Дети, если вы хотите петь, может быть, споете еще что-нибудь? – говорит Кэт. – «Лондонский мост», или «Фермер из Делла», или…

Нет смысла. Они не слушают. Они, кажется, вообще не здесь. Только что обыкновенные дети-дошкольники, они вдруг как-то стали пугающе далеки.

– За ручку возьми и поставь на под носик…

На слове «возьми» они останавливаются, и все одновременно, резко, как щелчок ножниц отрезает прядь волос. Они стоят вокруг Кэт – и все.

– Ребятки, я игрушек привез! – говорит Кирк. – Теперь… что это? Что тут у вас?

Кэт в кругу детей переводит глаза с одного лица на другое, и в этих лицах нет детской живости. Это лица религиозных фанатиков в трансе. Глаза как большие нули. Они просто стоят.

– Бастер? – зовет Кэт.

Нет ответа.

– Хейди?

Нет ответа.

– Пиппа?

Нет ответа.

– Ральфи? Что с тобой?

Нет ответа.

В круг врывается Мелинда Хэтчер, чуть не сбив с ног Салли Годсо и Гарри Робишо. Она приседает около Пиппы и хватает ее в объятия.

– Пиппа, детка, что с тобой?

Кэт вырывается из круга. Ей больше не вынести, Ее перехватывает на лестнице Кирк:

– Что такое? Что с ними?

– Не знаю! – Кэт разражается слезами. – Глаза у них… там же совсем пусто!

Мелинда с Пиппой крупным планом – и мы видим, что Кэт права. Глаза Пиппы пугают пустотой, и хотя мать трясет ее все сильнее и сильнее – не в гневе, в паническом страхе, – это ни к чему не приводит.

– Пиппа, проснись! Проснись! – кричит Мелинда. Она теребит ручки Пиппы. Безрезультатно. Мелинда дико оглядывается и орет:

– Проснитесь все!

Чуть поворачивается голова Ральфи, и в его глаза возвращается жизнь. Он улыбается, будто услышал ее и отреагировал… только он в сторону Мелинды даже не смотрит.

– Смотрите! – кричит он.

И показывает в сторону полки, где лежит мешок с шариками.

Все смотрят, и дети оживают, как только что Ральфи. Но что же им так понравилось? Шарики? Нет, кажется, нет. Они смотрят чуть ниже… но там ничего нет.

– Собачкина головка! – кричит в восторге Хейди. – Серебряная собачкина головка! Класс! Кэт вдруг с ужасом понимает.

– Приведи Майка! – говорит она Кирку.

– Но я не понимаю… – начинает Джоанна Стенхоуп.

– Быстрее! – кричит Кэт.

Кирк поворачивается и бежит, бросив игрушки и головоломки на лестнице.

– Собачкина головка! Ага! – подхватывает Дон Билз – мы видим его крупным планом. Камера следит за его взглядом:

С полки свисает трость Линожа. Вместо рычащей головы волка дружелюбно улыбается серебряный сенбернар.

Мелинда стоит на коленях возле Пиппы, но Пиппа смотрит поверх ее плеча туда же, куда остальные.

– Собачка! Собачка! – кричит Пиппа. Мелинда в испуге и недоумении оборачивается. Там ничего нет.

В зале Майк поднимается с помоста. Его разговор с Анджелой закончен. Он обращается с Джеку.

– Тебе стоило бы отвести ее куда-нибудь полежать.

– Неплохая мы…

В толпу островитян врывается Кирк.

– Майк! Майк, там что-то с детьми! Испуганный ропот… но не только. Джилл и Энди, Майк и Молли, Робби и Сэнди, Брайты, Хэтч, Анджела, Урсула – родители кидаются к лестнице. Энджи будто просыпается:

– Бастер? Что с Бастером? Бастер! Бастер! Она вскакивает, выбив чашку с бульоном из рук Джека.

– Лапонька, погоди… Энджи его не замечает.

– Бастер!

Бастер (крупным планом) вырывается из круга и бежит к полке, где висит на ручке трость. Он касается ее… и падает на пол, как застреленный.

Дети бегут вслед за ним. Они смеются и радуются, как будто им только что дали бесплатный пропуск в Диснейленд на целый день. Они касаются воздуха… или чего-то, что видят только они… и падают на пол один за другим рядом с Бастером.

– Не давайте им… – пытается крикнуть Кэт… И наверху лестницы появляется толпа родителей с Джилл и Энди впереди.

– С дороги! – кричит Робби.

Он отшвыривает в сторону Джилл, чуть не сбив ее с ног – Энди в последнюю минуту успел ее подхватить – и грохочет по лестнице в подвал.

Кэт ничего этого не видит и бросается через всю комнату. Гарри Робишо касается воздуха и тоже падает рядом с другими. Теперь там, где был круг, остались только Ральфи Андерсон и Пиппа. Пиппа вырывается из рук матери. Кэт хватает Ральфи в последний момент, когда он хотел коснуться… коснуться того, чего он видит.

– Пусти! – кричит Пиппа. – Хочу посмотреть собачку! Хочу СОБАЧКУ!

Кэт, держащая Ральфи, трости не видит, но мы в этом кадре видим… и Ральфи тоже. Он тянется к ней… почти достает… но Кэт оттягивает его назад.

– Что ты видишь, Ральфи?

– Пусти! Пусти! – кричит Ральфи, бешено вырываясь.

Он снова тянется, и Кэт снова тянет его назад… и тут на нее пушечным ядром налетает Робби Билз – он рвется к Дону, который лежит в куче перепутанных рук и ног с закрытыми глазами и все еще зажатым во рту пончиком. Кэт растягивается на полу, выпустив Ральфи.