Буря в песках (Аромат розы)

— Дитя мое, — тяжелый от страсти голос Баррета прорвался в ее мысли, — я бы хотел провести с тобой больше времени, но я слишком возбужден, дорогая. Раздвинь ноги, девочка, у меня для тебя есть кое-что горячее и твердое. — Он неловко взгромоздился на нее, раздвигая ей ноги и вставая на колени между ними. — Открой глаза, Анжи. Посмотри сюда, — сказал он, ухмыляясь, и обхватил рукой свой поднявшийся член. — Я собираюсь вонзить это в твое влажное теплое местечко, маленькая моя. Боль будет острой, как бритва, так что можешь плакать и кричать, если хочешь.

Без дальнейших слов Баррет МакКлэйн склонился над испуганной молодой женой. Рыча от возбуждения, он приближался к ней. Глаза Анжи закрылись, и рыдания сорвались с ее губ, перерастая в вопль, когда его жесткая плоть коснулась ее. Крик Анжи был последним, что услышал пьяный Баррет МакКлэйн. Тяжело упав, он потерял сознание до того, как войти в нее.

Довольно долго Анжи лежала под ним совершенно неподвижно, не осмеливаясь дышать и не понимая, что случилось. Секунды шли, и его тело становилось все тяжелее, а громкий храп вырвался из его открытого рта. Осторожно открыв глаза, она посмотрела на мужа. Его голова лежала на ее правой груди, щекой прижимаясь к соску. Рот был широко открыт, его горячее дыхание обдавало жаром ее лицо. Напуганная, она скорчилась и толкнула его изо всех сил. Сдавленные рыдания вырвались у нее из горла.

Довольно долго Анжи не могла высвободиться из-под неимоверно тяжелого тела, распростертого на ней. Затем, собрав все свои силы, она, наконец, сбросила его с себя. Отвратительный старик развалился рядом, все еще придавливая ей одну руку. Отчаянно желая убежать подальше от этой кровати и пьяного храпящего человека, она дергала свою руку с таким отчаянием, что, казалось, она вот-вот оторвется.

И все же у нее ничего не получалось. Чувствуя, что с удовольствием отрезала бы собственную руку, если бы от этого зависело ее освобождение, Анжи вонзила свои острые зубы в голое плечо старика и изо всех сил укусила его. Баррет не проснулся, но застонал и немного отодвинулся, отрывая плечо от кровати. Анжи этого было достаточно. С криком радости она царапнула его по спине, стараясь сделать больнее. Освободив руку, тут же вскочила с кровати, расширенными и дикими глазами глядя на распростертое перед ней обнаженное тело мужа.

Натянув на себя серый атласный халат Баррета, Анжи попятилась назад. Она боялась, что в любую секунду это похотливое чудовище может проснуться и вновь взгромоздиться на нее. Ее взгляд был прикован к нему до тех пор, пока она не уперлась спиной в дверь. Повернувшись, Анжи выбежала вон из комнаты. Сердце тяжело стучало в ее груди, она тщетно пыталась запереть дверь. Но замка на ней не было. Баррет МакКлэйн распорядился, чтобы замки на двери между двумя комнатами — его и ее — были убраны за сутки до свадьбы.

Ее перехитрили. Анжи быстро соображала, что делать. Прежде всего, она должна вымыться. Сбросив халат на пол, она пробежала по толстому дорогому ковру к высокому комоду. Дрожащими руками вылила воду из фарфорового кувшина в находящийся рядом таз. Икая от рыданий, нашла мягкую ткань и погрузила ее в воду. Сожалея, что у нее нет куска щелочного мыла, она взяла с полки квадратный, пахнущий хвоей мыльный брусок.

Не менее получаса несчастная молодая женщина терла свое обнаженное тело, надеясь смыть со своей кожи следы слюны, оставленные ее отвратительным стариком-мужем.

Еще долго после того, как ее кожа порозовела и зашелушилась от сильного трения, Анжи продолжала тереть свое тело. Когда она устала до изнеможения, Анжи бросила ткань и воду и прошла через комнату к большому дубовому столу Баррета МакКлэйна. Не удивилась, найдя там то, что искала. Полупустая бутылка крепкого виски находилась в нижней полке стола. Анжи достала ее, открыла и поднесла к губам. С гримасой отвращения она прополоскала рот огненной жидкостью и выплюнула ее в таз. Потом еще раз набрала виски в рот и держала его там до тех пор, пока не начала задыхаться; затем вновь выплюнула обжигающую жидкость в таз. Анжи никогда еще до этого не пробовала виски. Она подумала, что его вкус ужасен; но он гораздо лучше отвратительных поцелуев Баррета МакКлэйна, которые она хотела во что бы то ни стало стереть со своих губ. Удовлетворенная тем, что с ее тела исчезли, наконец, его следы и запах, Анжи поставила виски на место и начала осматриваться в поисках какой-нибудь подходящей одежды.

Какой-то документ лежал поперек стола, и ее имя в самом его начале привлекло внимание Анжи. Она не почувствовала укора совести, когда взяла этот документ и начала читать. Она прищурилась, чтобы лучше видеть, и села в обитое дорогой тканью кресло, обхватив пальцами ног его полированные деревянные ножки. Анжи прочитала все, что там было написано.

Наконец она положила бумагу на гладкую поверхность стола и села совершенно неподвижно, размышляя. Теперь она знала, что ей делать. Еще меньше часа назад она была во власти отвратительного человека, которому вручил ее родной отец; человека, который обещал, что никогда не прикоснется к ней, что они будут мужем и женой только юридически, а на самом деле она будет ему дочерью, и никем больше. Лежа в его кровати, она мысленно поклялась, что найдет способ поквитаться с ним. Тогда она думала, что на это уйдет много времени, возможно, годы.

А сейчас Анжи улыбнулась. Это была печальная, холодная улыбка. Она медленно поднялась с кресла и неторопливо направилась к тяжелому бюро Баррета. Она потратила совсем немного времени, чтобы найти его безвкусно сделанную бриллиантовую булавку. Анжи опять улыбнулась, когда вынула украшение из футляра. Зажав булавку большим и указательным пальцами, она, все еще обнаженная, отворила тяжелую дверь и вновь вошла в комнату, где мертвецки пьяным сном спал ее муж.

Анжи направилась прямо к постели и поднялась на возвышение. Подняла сверкающую булавку в правой руке и вытянула левую ладонью вверх. Холодно улыбаясь, резко проткнула кончик пальца острой иглой застежки. Тут же на коже выступили капельки крови. Зажав булавку зубами, Анжи сжала свой пораненный палец и надавила на него. Потом она очень осторожно повернула его, склонилась над крепко спящим мужчиной и резким движением смахнула капельки крови на белую скомканную простыню, как раз туда, где находились недавно ее обнаженные ягодицы.

Для того чтобы все выглядело до конца правдоподобным, Анжи поднесла палец к правому бедру Баррета. Она терпеливо ждала, пока большая темная капля крови упадет на его увядшую кожу. Смотрела, как завороженная, как эта капелька медленно стекает вниз, к покрытой волосами плоти меж его ног. Ее глаза сузились, Анжи посмотрела на его спокойное лицо, повернулась и сошла с возвышения.

Молодая женщина вернулась в соседнюю спальню и положила бриллиантовую булавку на место. Чувствуя себя совершенно опустошенной, хотя и на удивление спокойной, она поняла, что познала один из уроков жизни. Мир вокруг нее был холодным и жестоким. И чтобы выжить, очевидно, тоже надо быть холодной и жестокой. Таким был ее отец. Таким был Пекос. Таким, определенно, был и Баррет МакКлэйн. Ну что ж, она будет еще холоднее и тверже. МакКлэйны полагают, что могут использовать ее, как игрушку, бесчувственную вещь. Но у нее другие планы. У нее теперь в руках все козыри, и она мудро поведет свою игру.

С окаменевшим сердцем Анжи подняла серый атласный халат с пола и надела его. Подошла к пустой кровати, которая была заранее застелена служанкой. Тяжело вздохнув, распростерлась на мягких шелковых простынях и стала безучастно смотреть в высокий потолок. Измученная физически и душевно, она вскоре заснула, несмотря на все то, что случилось этим вечером. Ее последняя мысль была о документе, который она увидела, и о гневе Пекоса, когда он узнает обо всем. Анжи глубже погрузилась в перину, и ее мягкие губы искривились в усмешке.

И эта усмешка была холодной и жестокой.

Глава 23

Пекос смотрел, как жаркое сентябрьское солнце садится за горизонт. Он вздохнул, протер усталые глаза и закинул ногу на ногу. Монотонный стук колес поезда, мчащегося по пустыне, раздражал и без того натянутые нервы. Он хотел, чтобы это скучное длинное путешествие в Пасо дель Норт, наконец, подошло к концу. Твердо решив не думать о событиях минувшего утра, Пекос все же не мог отогнать от себя видение: красавица Ангел поднимается по ступеням церкви, чтобы стать миссис Баррет МакКлэйн.