Буря
Шрифт:
Аргон порывисто отвернулся и прожег комнатку презрительным взглядом. Сколько у Алмана идей: и стену он собирался разрушить, и дома сжечь. Знал ли он, что столько же идей у Аргона по поводу его кончины? Голову можно отрубить, сердце можно вырвать.
— Алман предлагает нам принять поражение, отрезал Ксеон, и тогда его войско не пойдет на Станхенг. Он дал три дня.
— Что ты выяснил насчет деревянного клинка первого человека?
— Он в Арборе, но это все, что сказал мне Алман.
— А что с монстром? Предводитель вновь взглянул на друга. Он увидел его?
— Увидел.
— И ты рассказал ему о Лаохесане?
—
— И этот мерзавец все равно стоял на своем?
— Собаки разодрали сначала тело монстра, а потом, когда поняли, что мясо в нем нет, перекинулись на солдат, прибывших со мной… Губы Ксеона задрожали. Головы это единственное, что от них осталось, и Алман милостиво позволил мне привести на родину останки храбрейших воинов Станхенга.
Аргон заправил назад волосы и замер, пытаясь придумать, как поступить. Если друг говорил правду, если он не преувеличивал и не заблуждался, сражение с войском Алмана самоубийство. Он мог подвергнуть опасности свою жизнь, и он даже привык к этому. А стоило ли подвергать риску остальных? Аргон точно знал, что нет. Но он не имел права говорить за каждого дамнумца, за каждого эриданца или станхенгца.
— Единственное, задумчиво прохрипел Ксеон, было нечто странное.
— Странное? Сильф с надеждой посмотрел на друга. Что именно?
— Алман до сих пор не верит в силу стихий.
— Быть не может.
— Может.
Аргон наклонил голову и недоуменно отчеканил:
— Ты показал ему мертвого монстра, Нириана пришла из страны летающих людей. А он до сих пор не поверил в магию?
— Не поверил, Ксеон нахмурился, да, это необычно.
— Это глупо. Но нам на руку. Если он не верит в силу стихий, мы можем застать его врасплох. Юноша воодушевленно расправил плечи и ощутил прилив бодрости. Он не ожидает бури, не понимает, что я могу устроить целый ураган.
— Который продлится не больше двух минут.
— Двух минут хватит, чтобы сравнять силы.
— Аргон, Ксеон попытался встать, но раны вспыхнули, и он вновь откатился назад, черт возьми, хотя бы раз прислушайся ко мне! Выиграть эту битву нам поможет только чудо, понимаешь? Мастера Алмана создали огромные, деревянные постройки, они камни подкидывают в небо. Его солдаты оборудовали несколько мостов. А огненные саны…
— Нужно подумать.
— О чем?
— О новом плане.
— Мы должны признать, что мы проиграем, и сдаться!
— Это не нам с тобой решать.
— О, отлично, доверим судьбу девушке, Ксеон недовольно отвернулся, она смелая и такая же сумасшедшая, как и ты. Но речь сейчас идет не только о ваших жизнях.
— Ты при каждом удобном случае называешь ее королевой.
— Потому что она королева, даже если тебе это не нравится.
— Вот и подчиняйся ей, юноши прожгли друг друга негодующими взглядами. Т ы не хочешь доверять судьбу девушке, но при этом вечно зовешь ее своей королевой. Я не особо в этом разбираюсь, Ксеон, но, по-моему, ты сам себе противоречишь.
Темноволосый юноша долго пытался что-то ответить, но так и не решился. Аргон не захотел вытягивать из него признания. Он слабо похлопал Ксеона по спине и кивнул:
— Поправляйся.
— Куда ты?
— Сообщу совету то, что ты рассказал мне.
— Хорошо, Ксеон измождено повел руками, я подожду здесь.
— Да. Хуракан оставил тебе отвар, выпей его. А вот этим, юноша указал на миску со светло-серой глиной, обработай раны. Я выясню
все, что нужно, и вернусь.Ксеон хмуро кивнул, посмотрел на рыжеволосого сильфа, а тот направился к двери.
— Поправляйся, напоследок бросил Аргон и скрылся за порогом.
Ему многое предстояло обсудить.
* * *
Аргон поднимался по ступеням, обдумывая слова Ксеона. Почему Алман до сих пор не верил в магию стихий? Неужели он был настолько слеп? Алмана считали расчетливым и черствым королем. Н о он не слыл глупцом. Он начал войну, прекрасно понимая, что его брат не оставит королевство без наследника. Неужели он действительно верил, что у сына Вигмана, пусть болеющего и молодого, не найдется сил для ответного удара? Он, в конце концов, такой же Барлотомей, как и сам Алман, а их во все времена называли неимоверно заносчивыми гордецами. Королям нельзя ошибаться. Народ всегда помнит, когда их веру превращают в оружие, и мстит, если правители не оправдывают их ожиданий.
На что же рассчитывал Алман, ведя себя как незрячий глупец?
Аргон свернул на очередном лестничном пролете и неожиданно увидел Эльбу. Она шла по коридору в сопровождении Герарда, Нейрис и нескольких слуг, которые держали подол ее длинного, плавающего волнами по воздуху, ярко-фиолетового платья. Ее глаза отливали странным, аспидно-синим цветом. Герард остановился, как и Нейрис, а Эльба застыла только перед сильфом.
— Вы от Ксеона? Она нахмурилась. С ним все в порядке?
— Да, он пришел в себя.
— Я очень рада. Я хотела навестить его вместе с Нейрис и убедиться, что он ни в чем не нуждается. Вы точно уверены, что ваш друг поправляется?
— Я ведь не лекарь, но, кажется, ему лучше.
— Вы куда-то торопились?
— К тебе. Девушка в растерянности приоткрыла губы, а Аргон поспешил добавить. Как только Ксеон пришел в себя, он рассказал мне о том, что произошло в Арборе. И я хотел попросить, чтобы ты собрала совет. Только тех, кому ты можешь доверять.
— Я могу доверять Догмару и Кнуту. Герард проследил за ними, Аргон, и не заметил ничего подозрительного.
— Ты уверена?
— Сейчас мало в чем можно быть уверенным. Но я так думаю.
— Они твои люди, Эльба. Сама решай, стоит их звать или нет.
— Вы хотели поговорить прямо сейчас?
Аргон кивнул, и тогда Эльба решительно повернулась к Герарду и скомандовала:
— Найди Хьюго Кнута и Эрла Догмара. Пусть они прибудут в малый зал.
— Да, госпожа.
— А Хуракан…
— Хуракану я сообщил, вмешался предводитель, он придет.
— Отлично. Тогда пойдемте, подождем остальных в зале. Девушка сошла с места и настороженно взглянула на юношу. Вести плохие, верно?
— Не помню, когда в последний раз вести были хорошими.
— Вы уверены, что юноша в состоянии трезво оценить произошедшее? Аккуратно поинтересовалась Нейрис, выпрямив изящную спину. Она шла рядом с племянницей, и с теплотой держала ее за руку. Поймите меня правильно, ваш друг сильно пострадал.
— Ксеон пришел в себя.
— Но он ранен.
— Боль от ран не затуманила его рассудок.
— А что с деревянным клинком первого человека? Ему удалось что-нибудь выяснить?
— Алману не понравились вопросы Ксеона про клинок, и чуть погодя Аргон мрачно продолжил, ему вообще вопросы Ксеона не понравились.