Бурятские сказки

Бычок и убегать не стал, сообразив, что состязаться в резвости с волком бесполезно. А волк подбегает и говорит:

— Бычок, бычок, я тебя съем!

— Дядюшка волк, — отвечает бычок, — силой ты всегда меня взять успеешь, а вот попробуй одолеть смекалкой.

— Чтобы одолеть тебя, большого ума не понадобится, — зарычал волк, оскалив острые клыки.

— Ума, говоришь, не понадобится? — удивился бычок. — Ну-ка, садись ко мне на спину. Удержишься на загривке, тогда и съешь меня.

Уселся волк верхом на бычке и покрепче за рога ухватился. А бычок взбрыкнул и затрусил в сторону загона, да все быстрее и быстрее. Так со всего разбега и влетел в ворота. Не успел волк сообразить, что нагнуться бы надо, ударился лбом о верхнюю перекладину так, что искры из глаз посыпались, и свалился без памяти. Когда же пришел в себя, огляделся — бычка и след простыл.

— Горе мне, глупому! — стал сокрушаться волк, поглаживая шишку на лбу. — Никогда больше не сяду верхом на быка и детям своим накажу не делать этого.

Направился волк в сторону леса и тут увидел пасущихся на опушке свиней. Уткнувшись пятачками в землю, они ничего вокруг не замечали.

— Ну, свиньи, придется мне съесть вас! — зарычал волк, подходя поближе.

— Какой же ты грозный, дядюшка волк! — дружно изумились свиньи. — Разве можем мы тебе перечить. Только сделай милость, послушай сначала нашу прощальную песню, — сказали свиньи и уселись вокруг волка.

Интересно серому послушать, как свиньи поют, не стал он перечить.

А сытые свиньи начали хрюкать, визжать, пищать на все голоса, подступая к волку. Одни пищали тонко-тонко. Другие визжали звонко-звонко. Остальные хрюкали так, что волк вконец оглох, уронил голову и сидел, не чая вырваться из плотного кольца.

Заслышав шум и гам, прибежали пастухи, увидели волка, схватились за жерди да такой трепки дали серому, что кинулся он бежать, не разбирая дороги. Бежит и ругает себя:

— Какой же я несчастный! Какой же я глупый! Ну зачем мне понадобилось свиное пение?

Вдруг видит — бежит навстречу собака.

— Уж ты-то меня не обманешь! — зарычал волк. — Уж тебя-то я съем!

— Дядюшка волк, — взмолилась собака, — на что тебе такая худющая? Сквозь мои ребра даже солнце просвечивает. Если ты в самом деле голоден, то почему бы тебе не полакомиться конским салом в четыре пальца толщиной? Загляни в соседние кусты.

Побежал волк туда, куда собака указала. А там и впрямь лежит конина. Вцепился голодный волк своими острыми зубами в приманку, которую оставили охотники, и угодил задними лапами в капкан. Попробовал было вырваться, но ослаб вконец и затих. А тут и охотник подоспел.

Говорят, так и окончил свой век глупый волк, который непременно хотел кого-нибудь съесть.

СТАРИК УХАНАЙ

Жил на свете старик Уханай. Была у него маленькая белая юрта да большое стадо белых коров. Паслись они на неистощимых, вечно цветущих лугах и так расплодились, что Уханай давно потерял им счет, а из коровьего молока сделал запасы курунги с озеро величиной.

Были у старика Уханая и у его жены Сэскэл сын Дабхальжихан и дочь Дагда, ходившие за отцовским стадом, день и ночь оберегавшие его.

Вот однажды заснул Уханай и трое суток спал таким крепким сном, что и гром небесный не в силах был разбудить его. И снится старику, будто явился невесть откуда непобедимый воин, пролил запасы курунги с озеро величиной, сломал и опустошил белую юрту, одолел в поединке и убил сына Дабхальжихана, спалив на костре его тело, а жену Сэскэл и дочь Дагду угнал в полон вместе со стадом белых коров.

Проснулся старик Уханай и видит, что и в самом деле сломана его белая юрта, убит его единственный сын, опрокинуты запасы курунги с озеро величиной, угнано стадо белых коров, а вместе с ними — жена Сэскэл и дочь Дагда. Остался он один в сломанной юрте.

Поплакал старик, погоревал, вспоминая сгинувшее семейство да пропавшее добро, а на десятые сутки утер глаза рукавом и отправился куда глаза глядят.

Шел он, шел и нашел на дороге бычью лопатку, обглоданную собаками, омытую дождями. «Все, что подарено землей, пригодится несчастному Уханаю», — решил он. Поднял Уханай лопатку, и, разбив себе нос, вымазал кровью свою находку, чтобы казалась не прежней обглоданной костью, а лопаткой с мясом. Засунул Уханай ее за пазуху и отправился дальше.

Поздним вечером попросился он на ночлег в первый попавшийся дом.

— Откуда ты родом, старик, и куда путь держишь? — спрашивает хозяин дома.

— Зовут меня Уханаем, — отвечает старик. — Жил я на южной стороне долины, а теперь странствую по белу свету.

Переночевал Уханай в гостеприимном доме, видит, что его никто не гонит, — на другую ночь остался. И куда ни пойдет — обязательно вымазанную кровью лопатку с собою захватит. Заметил это хозяин и спрашивает:

— Что это ты с бычьей лопаткой повсюду носишься? Положил бы ее в наш котел — пусть бы она вместе с нашим мясом сварилась.

— Положить-то я, пожалуй, положу, — отвечает старик, — да боюсь, как бы ваш котел не объел с нее мясо.

— Помилуй, наш котел не ест мясо, — возразил хозяин, — а если съест, то мы отдадим тебе этого обжору.

Вынул старик из-за пазухи лопатку, кинул в котел и смиренно сел рядышком, поджидая, когда мясо сварится. Вот стали хозяева вынимать варево, а лопатка — голым-голешенька, белым-белешенька.

— Я вас предупреждал, что котел может обглодать да обсосать бычью лопатку — единственное мое богатство. Придется взамен забрать ваш злосчастный котел, — вздохнул старик Уханай.

Делать нечего, отдал хозяин свой котел, хотя и очень подивился: с каких это пор котлы стали есть чужое мясо, не трогая своего. А старик забрал котел и отправился дальше. Целый день шел, а поздним вечером добрался до селения и снова попросился переночевать в одну из юрт. Не стал отказывать хозяин юрты, только спросил:

— Откуда ты родом, добрый человек, и куда путь держишь?

— Зовут меня Уханаем, — отвечал старик. — Жил я на южной стороне долины, а теперь странствую по белу свету.

Гостит Уханай у добрых людей день, гостит другой. Куда ни пойдет — повсюду с собой котел захватит. Удивляется хозяин, спрашивает:

— Зачем ты повсюду со своим котлом таскаешься? Поставил бы его с нашими, пусть стоит себе.

— Еще чего! — отвечает старик. — Ваш скот растопчет ночью мой котел, а у меня кроме него ничего нет.

— Виданное ли дело, чтобы скот котлы ломал? — удивился хозяин. — Да если такое случится — я отдам тебе своего черного барана.

Согласился старик Уханай, поставил свой котел рядом с хозяйскими, а когда все заснули, тихонько подкрался, обмотал котел войлоком, стукнул по нему камнем, которым ворота подпирают, и сломал котел так, что никто и не услышал. После этого лег Уханай на прежнее место и заснул крепким сном.