Буйный Терек. Книга 1

— Спать надо, Алексей Петрович, отдохнуть после дороги, — сказал Орбелиани, после того как Ермолов, закусив и опрокинув две добрые «чепурки» тонкого цинандальского вина, усевшись с ногами на тахту, закурил свою трубку — чубучок, как называл ее сам.

— Соснем ввечеру, князь Вано, а пока поговорить надо… Дела не ждут, чай сам знаешь, откуда беда надвигается.

Орбелиани только молча кивнул. Оба генерала, связанные старой, испытанной дружбой, проведшие вместе десяток боевых лет, хорошо знали и уважали друг друга.

— Как дочка, как Арчил? Я слышал, будто его в поручики пожаловали? — пуская колечки дыма, спросил Ермолов.

— Маро здорова, растет, скоро на балы выезжать будет, а насчет Арчила — не слышал, — осторожно ответил Орбелиани.

— Как же, произведен! С монаршей милостью тебя, князь Вано… Со мной и приказ прибыл.

Орбелиани молча поклонился и крепко пожал руку Ермолову.

— Больно быстро идет вверх, так, гляди, через пять лет он и нас с вами, Алексей Петрович, обгонит, — не скрывая отцовской радости, сказал Орбелиани.

— Этого не боюсь, князь Вано, и наипаче потому, что не через пять лет, а, думаю, через год меня тут не будет.

Орбелиани тревожно и ожидающе поднял брови.

— Паскевич сюда едет… в помощники Ермолову, — саркастически улыбаясь, проговорил Ермолов. — Здесь об этом говорят?

— Говорят, Алексей Петрович, да правда ли это? — взволнованно спросил Орбелиани, и по его красивому, мужественному лицу прошла тень.

— Верно, князь, куда уж вернее. Письма имею об этом, ну да уж бог с ним, займемся делами. Пока что еще я здесь «проконсул Кавказа» и я отвечаю перед богом и Россией за ее будущее на Кавказе…

Княгиня Анастасия уже дважды посылала на мужскую половину дома своего племянника, пятнадцатилетнего юнкера милиции князя Амилахвари, но молодой человек оба раза возвращался к княгине.

— Разговаривают… Генерал что-то пишет, спрашивает дядю, потом оба весело смеются и опять о чем-то говорят…

Дверь открылась, и сквозь отброшенную в сторону занавеску пополз синий табачный дым, показалась голова хозяина и за ним крупная фигура генерала.

— Не сердись, хозяюшка-княгиня, что уморил муженька разговорами да расспросами… Любопытен я очень, ровно старая дева, — смеясь, сказал Ермолов, идя навстречу княгине Анастасии.

— Что там за шум? — поднимая голову и вслушиваясь в какой-то неясный гул, спросил Ермолов, подходя к окну.

— Что за народ! С утра их гонят прочь от дома, все равно не уходят! — покачивая головой, улыбнулся юнкер.

— Кого гонят? — вопросительно посмотрел на Орбелиани Ермолов…

— Народ… Купцы, ремесленники, подрядчики… армяне, грузины, есть и татары, но больше армян, — махнув рукой, сказал Орбелиани.

— Чего им надобно? Ба, да там и духовенство… вот тебе и инкогнито, — засмеялся Ермолов. — Я чаял, любезный друг, что, окромя Вельяминова да тебя, никто о моем приезде и не ведает, а оказывается, весь Тифлис тут… Ну-с, чего они собрались?

— Жаловаться пришли, Алексей Петрович… Все на тех же разбойников, Ваньку-Каина и Чекалова… Нет от этих негодяев житья людям, — уже серьезно сказал Орбелиани. — Давеча говорил я вам о том, какими поборами и взятками обложили они купцов, а сейчас, сами видите, весь караван-сарай да Сололаки собрались у дома.

— Что ж… Выйдем! Надо поговорить с людьми, — секунду подумав, сказал Ермолов и в сопровождении Орбелиани, его племянника и двух княжеских слуг вышел на широкий балкон.

Толпа, запрудившая узкую уличку, завидя генерала, смолкла, люди обнажили головы, кое-кто поклонился; все молчали в напряженном ожидании.

— Здравствуйте, добрые тифлисцы! — негромко, но очень отчетливо произнес Ермолов.

— Гамарджобат, салам, издрасти, барев! — ответили ему.

Толпа разом опустилась на колени, а стоявший впереди всех пожилой, рослый и красивый армянский купец в вышитом архалуке протянул к генералу руки с большим, совершенно голым, ощипанным петухом. Лишь пышный хвост да красный гребень украшали петуха, испуганно и жалко поводившего по сторонам глазами. Толпа, не поднимаясь с колен, с надеждой и мольбой смотрела на главнокомандующего.

Ермолов в удивлении достал из кармана очки, протер их и снова положил в футляр.

— Что это за ярмарка? — тихо спросил он и, не давая ответить Орбелиани, произнес: — Надо идти к ним. — И широким солдатским шагом сошел вниз.

— Встаньте! — громко, как на учении, выкрикнул он.

Никто не шелохнулся.

— Они не встанут. Таков обычай. Они пришли с жалобой, — пояснил Орбелиани.

— Правильно, высокий генерал. Они не поднимутся до тех пор, пока вы не выслушаете не жалобу, нет, а вопль, слезы души, — по-русски сказал священник-армянин, стоявший рядом с высоким купцом, державшим петуха.

— Говорите, батюшка, — не без любопытства оглядывая всю эту необыкновенную картину, сказал Ермолов.

Купец шагнул вперед и громко заговорил, священник-армянин так же громко, убедительно и отчетливо повторял уже по-русски его слова.

— Великий сардар и покровитель местных христиан, подданных белого царя. Мы честные люди, торговцы, купцы, подрядчики, земле- и домовладельцы Тифлиса, трудимся в поте лица, чтобы развивать торговлю и ремесла, кормить армию и народ и тем, по мере сил, помочь Российскому государству, подданными которого мы состоим. Но взгляни на этого петуха. Что может сделать подобная голая, ощипанная, несчастная птица? Она уже не муж курам и не отец цыплятам. Этот петух не в силах нести свои петуховские обязанности, он должен сдохнуть, так же и мы. Нас так же наголо и до последнего пера ощипали бессовестные начальники, и мы, подобно этому петуху, сдохнем, если ты, великий сардар, не поможешь нам и не избавишь Тифлис от жуликов, взяточников и воров.

Лицо Ермолова посерело, затем краска покрыла его полные, одутловатые щеки, и он хрипло спросил:

— Кто они?

— Главные… Чекалов, полицеймейстер Булгаков и майор Иван Корганов, — спокойно и твердо сказал священник.

И все стоявшие на коленях закричали:

— Они! Помоги нам, сардар Ярмол!

— Я сделаю все, что нужно, а теперь встаньте, — грозно крикнул Ермолов и обратился к священнику: — Батюшка, завтра вас и еще двух представителей от купечества и горожан Тифлиса жду к себе, в канцелярию штаба, к десяти часам утра.

— Яшасун, ваша, шноракалем! Ура! — разноголосо закричала толпа, поднимаясь на ноги и возгласами удовлетворения провожая поднимавшегося наверх в дом Ермолова.

— Пошли мальчика за князем Багратион-Мухранским и Мадатовым, да найдите сейчас же этого бездельника Арчила. Пусть немедля явится сюда! Скажи, генерал приехал… — сказал по-грузински племяннику Орбелиани, пропуская вперед Ермолова, шедшего к ожидавшей их княгине.

Спустя полчаса к дому старого князя Орбелиани, сопровождаемый четырьмя сыновьями и несколькими конными слугами, приехал князь Константин Багратион-Мухранский, губернский предводитель дворянства, один из наиболее уважаемых и почтенных грузинских князей. За ним на взмыленном жеребце прискакал Арчил Орбелиани, корнет Нижегородского драгунского полка, которого посланные отцом люди нашли кутящим вместе с другими офицерами в одном из духанов возле Куры.