Бяка по знаку зодиака

Мне не нравилась темнота. Раньше в комнате, даже с выключенным светом, было намного светлее. И мне нередко приходилось задергивать шторы, чтобы свет от корпуса не бил в глаза. А сейчас…

Я трусливо потащила демона к окну, выглядывая на улицу.

– Академия никогда не погружалась в полную темноту, - прошептала я, глядя на корпус, который виднелся из моей башни. – Вон там всегда горел свет! В том окне! В коридорах горел! И вон там горел фонарь! Во внутреннем дворе!

Ой, что-то мне это не нравится! Черные корпуса Академии пугали непривычностью.

– Сирин! – позвала я, в надежде получить объяснения. – Сирин! Что со светом в Академии!

– Свет есть отсутствие тьмы, - послышался приветливый голос Сирин. – Когда меркнут огни, лучше видно звезды!

– Сирин, что происходит в Академии? Почему не горят магические огни! – потребовала я ответа. – Почему, тьма тебя побери, у нас тут темно, как в заднице дракона!

– Потому что я их отключила, - послышался беззаботный голос Сирин.

– А почему ты их отключила? – возмутилась я.

 - Спокойной ночи, Дельфина Стеллар, - произнесла Сирин. И отключилась.

Какое «спокойной ночи»? В Академии происходит дракон его знает что! А мне тут «спокойной ночи»!

– Знаешь, - обратилась я к Белиалу, который стоял и улыбался, глядя на меня. – Мы с тобой недавно проходили «куда пригласить девушку?». И вот тебе пример! Отличный романтический сюрприз! Вместе посмотреть на звезды.

Демон стоял тенью за мной. А я боялась, что он уйдет спать к себе! Да я ему подушку готова своими руками взбивать! Лишь бы он остался!

– В чем смысл? – спросил Белиал, поднимая глаза на звезды. – Я вижу их уже не первую тысячу лет!

– Ты не понял, это такой ритуал! Называется романтикой! – строго произнесла я, понимая, что пока разговариваю, мне не так страшно. – Девушки любят романтику!

– Хорошо, допустим, - произнес принц, переводя взгляд на меня. – В чем заключается романтика того, чтобы смотреть на сгустки газа и плазмы?

– Понятно, - вздохнула я, вспоминая, что романтика и Белиал две вещи несовместимые! – Они похожи на… Ну! Подумай, на что они похожи?

– На сгустки плазмы, - ответил демон, глядя на меня как на сумасшедшую.

– Нет, - мотнула я головой. – Они похожи на алмазы. Небо в алмазах! Это же красиво! Подари любимой небо в алмазах!

– Ты что? Алмазов не видела? – развел руками принц. – Тебе показать?

– Ага, и подарить! – усмехнулась я, любуясь звездами.

– Пойдем, - меня с гадкой улыбкой потянули за руку.

– Нет! – дернулась я, не желая попасть в ад! Судя по отзывам еще то местечко! – Ты не понимаешь! И не слушаешь! Романтика - это…

– … это для бедных, - произнес принц, демонстративно зевнув. – Не можешь подарить бриллианты, даришь небо. Я уже уловил суть. Деликатно говоря, романтика – для очень жадных!

– Ну почему же! – возмутилась я, снова глядя на звезды. – Я вот была бы не прочь, если бы мне кто-то подарил звезду!

– Отлично, что ты будешь делать с огромным раскаленным шаром размерами, превышающими твой мир? Твой мир тебе спасибо за такую романтику не скажет, - усмехнулся Белиал.

– Просто, образно, - обиделась я. – И не надо мне ее тащить! Пусть как была на небе, пусть там и остается! Иначе гороскопы сходиться не будут! Я просто буду любоваться ею, где бы ни была! Представляешь, как это здорово?

– Если я дарю звезду уже второй девушке, то это считается, что я ее передариваю? – поинтересовался задумчивый демон. Я по нему еще вижу, что он не отошел от моей истерики. И меня удивляло, что он еще здесь.

– Эм… - замялась я, не думая о том, скольким девушкам уже дарили звезду. А некоторые уже звезды передарены миллионы раз. – Нет! Это просто ритуал!

– Понятно, - усмехнулся демон, равнодушно глядя на звезды.

– Ты должен спросить у девушки, какая ей нравится, - продолжала я. – Мне, например, нравится вон та!

– Ты ее не вывезешь, - принц смотрел на меня странным взглядом. – Это Люцифер. Названа в честь демона.

Я смотрела на звезду, которая всегда светила на небосклоне. Я смотрела на нее из своей комнаты в доме родителей, потом из студенческой комнаты, из столицы, а теперь смотрю из преподавательской башни. Я смотрела на нее в одиночестве, в компании, с любимыми. А теперь она мне что-то перестала нравиться.

– Эх, - вздохнула я, глядя на принца. – Хочешь, я скажу тебе правду? Я бессильна что-то изменить в тебе. Но я хотя бы попробовала!

– Из всего того, что я видел, я понял одну единственную вещь. У вас, людей, вот такая коротенькая жизнь, - Белиал показал пальцами отрезок. – Говоря деликатно, дохнете вы как мухи. И вы умудряетесь тратить ее на ерунду. Все эти ухаживания, обхаживания и так далее, намеки, полунамеки, какие-то игры, чтобы узнать, взаимны ли чувства или нет… Нет, чтобы просто подойти и сказать. «Я тебя люблю! А ты меня?». Если да, то замечательно. А если нет, то подходи к следующему. Минутное дело!

– Ты не понимаешь, - с шумом втянула я воздух, а потом выпустила его. – Наверное, потому что никогда не любил! Ты когда – нибудь чувствовал боль отказа? Когда сердце разрывается на части? Или ревность? Когда готов уничтожить соперника? Не испытывал ли радости от каждого намека? И восторга от мысли, что любишь и любим?

Принц все еще молчал.

– Ну, вот видишь? То, что ты назвал игрой, приобретает смысл только, когда ты знаешь, что такое любовь, - развела руками я. – Любви невозможно научить. Либо ты знаешь, что это. Либо нет. Она сама рождается…А! С тобой бессмысленно разговаривать на эту тему!

Светлячок нырнул в комнату, освещая смятую кровать. Я легла на кровать, накрылась одеялом, поползла к стенке, свернулась калачиком и уснула.

Проснулась я от того, что слышу знакомый голос. Я почему-то была накрыта одеялом с головой. Осторожно сделав пальцами щелку, я решила посмотреть, что происходит.

– Ты отчаялся, сын, раз пришел ко мне, - послышался голос, который я узнала. Кто-то громко шмыгнул.

– О! Неужели нашлось время, чтобы со мной поговорить. Удивлен. Короче, ни о чем не спрашивай. Просто слушай, - произнес Белиал. А мне из-за его спины было не видно, что происходит. – Я наблюдал за людьми. И, допустим, увидел ситуацию. Она называется «женская истерика».

– Сын мой, - послышался душевный такой «шмыг». В голосе отца звучала явная издевка. – Я старался оградить тебя от ужасов этого мира… Старался как мог. Короче, сколько истерила?