Бьянка со льдом 1: Ночь с последствиями

Многие, но не все. Одна из несчастных пленниц проявила к девочке больше участия. Она гладила ее по маленькой головке, вытирала горячие слезы и, обнимая, напевала деревенские песенки. Девочка со временем успокоилась, перестала плакать и уснула на коленях своей новой няньки. Та долго и с жалостью рассматривала малышку, содрогаясь от участи, которая ждет ее в этом доме. О том, что девочка здесь временно и за нее готовы заплатить выкуп, она не знала. Да и ее потерявший ясность разум не мог припомнить ни одного случая, когда хотя бы одна девушка покидала это место живой и невредимой.

Ночью она еще раз с грустью посмотрела на малышку, поцеловала ее в лоб и задушила так быстро, что девочка даже не успела проснуться. А затем пустым, ничего не выражающим взглядом уставилась в темный угол.

Тем временем отец выплатил огромный выкуп и потребовал вернуть его любимую дочку. Довольные разбойники отправились за ребенком, но, к своему ужасу, обнаружили ее маленькое безжизненное тело в руках сошедшей с ума пленницы. Возвращать было некого. Предвидя страшную расправу — а отец девочки был очень богатым и очень влиятельным человеком, — разбойники, не мешкая, разбежались по всей Европе. С маркизой, разумеется, они прощаться не стали, и даже ее духовник, брат Франсиско, покинул ее так тихо, как только мог.

Несколько дней спустя в дом ничего не подозревающей маркизы ворвалось правосудие с разъяренным отцом во главе. Тело девочки было найдено в подвалах вместе с несколькими десятками изможденных полусумасшедших женщин, ни одна из которых ничего объяснить не могла. Участь маркизы была предрешена.

Суд был коротким. В свое оправдание маркиза лишь молилась и твердила, что наказывала грешников, а еще просила привести отца Франсиско, без которого ей было очень плохо. Разбойников она называла святыми людьми, а своих жертв — заблудшими душами, и даже сама призналась в том, что убила супруга, но только для того, чтобы спасти его от вечных мук. Ее фанатичные речи больше напоминали видения, такие же жуткие, как витражи в ее любимой церкви. Процесс был мучительным даже для обвинителей, потому что в маркизе, все еще красивой и юной, но с явными следами безумия на лице, словно в кривом зеркале, отражалось насколько уродливой может стать добродетель, долгое время соприкасавшаяся с пороком.

Так и не узнав ничего вразумительного ни о разбойниках, ни о похищенной девочке, судьи признали ее сумасшедшей, лишили имущества и титула и приговорили к пожизненному заточению в монастыре. Безутешный отец, добивавшийся более жестокого приговора, позаботился, чтобы она оказалась в одиночной темной келье — так далеко от солнечного света, как это только возможно. И до самого конца своей жизни она молилась, как и хотела, правда, в подвале, как и боялась.

После суда особняк в качестве отступных отошел отцу девочки. Он пытался его продать, но безуспешно. Зная темную историю маркизы и разбойников, долгие годы никто не хотел к нему даже приближаться. Ходили слухи, что дом, в стенах которого произошло столько насилия и смертей, проклят.

Что же касается разбойников, хоть они и скрылись, остаться безнаказанными им не удалось. Отец, не жалея ни сил, ни денег, нашел и переловил всех, причастных к похищению и смерти его дочери, а затем изощренно пытал и жестоко казнил. Одного за другим. Каждого. Лично…

— Слышали про четвертование? — неожиданно спросила Мария.

Вспомнив картинки, которыми в энциклопедиях обычно иллюстрируют это слово, Матео неуютно поежился.

— Ужасные были казни, — спокойно продолжила она, — а все потому, что он очень любил свою дочь. Нельзя переходить дорогу отцу, у которого есть влияние, деньги и связи. А главное — горячий нрав… Кстати, в библиотеке есть материалы суда над маркизой, если вам интересно.

После этих слов Мария замолчала и снова начала гладить по щеке плачущую каменную маркизу.

— И зачем ты мне все это рассказала? — с подозрением спросил Матео.

— Семейные узы — странная штука… Знаете, сеньор Матео, некоторые отцы за своих дочерей готовы пойти на многое. Даже убить…

Бесстрастный голос зловеще дополнил серость могильных камней, и Матео вздохнул. Вот теперь ему точно больше ничего не хотелось: ни рисовать, ни гулять, особенно по кладбищу. Медленно развернувшись, он побрел к дому.

— Чуть не забыла, — добавила идущая за ним Мария, — имя Каса де Рибейра приклеилось к особняку после громкого процесса над маркизой. И уже ни один из его последующих владельцев ни от имени, ни от дурной славы избавиться не мог…

Вдалеке из старого обгоревшего фундамента, который когда-то был пансионом маркиза, торчали, как клыки, остатки давно разрушенных стен. Теперь, когда Матео знал историю этого места, даже проходить мимо них стало гораздо неприятнее. В голову лезли разные мысли, в основном мрачные и тоскливые, такие, которых он обычно предпочитал избегать. Уйду к себе в башню и усну, решил он. Только так можно было спасти остаток этого дня.

Как оказалось, день был плохим не только у него. На улице прямо у крыльца из стороны в сторону встревоженно расхаживала Бьянка. Ее пальцы нервно мяли подол юбки, а взгляд потерянно скользил среди разросшейся зелени. Заметив появившегося из-за угла Матео, она замерла на месте так внезапно, что чуть не врезалась в один из сломанных фонтанчиков у крыльца, а затем после секундного молчания сорвалась на крик:

— Дурак! Какой же ты дурак!.. Я же тебе говорила: не лезь ко мне на приеме! Не трогай меня там!.. Нас фотографировали!! И тебе теперь конец! Просто конец!!..

— Что случилось-то? — хмуро спросил Матео, в глубине души жалея, что не остался на кладбище.

— Папа звонил!!..

Вокруг наступила абсолютная тишина, в которой, казалось, замер даже воздух, а затем ее разорвал привычно спокойный голос:

— Сеньор Матео, все-таки подумайте о надписи на надгробии…

Глава 10. Близкое знакомство

— Пара дней в доме твоего отца… — задумался Матео. — Ну и что тут страшного-то?

— Папа не поверит, что мы — пара! — нервно отозвалась Бьянка. — Никогда не поверит!

Вот уже четверть часа она ходила по гостиной кругами, монотонно повторяя одно и то же: не поверит, не поверит, никогда не поверит!.. У Матео, следящего с софы за ее хаотичными блужданиями, скоро создалось впечатление, что еще немного — и у него закружится голова. Если, конечно, у нее она не закружится раньше.

— Твои подруги и на том приеме все поверили, — заметил он.

Бьянка резко остановилась, словно перед ней внезапно возникла стена, столкновения с которой ей очень хотелось избежать, а затем напряженно посмотрела на него, словно эту стену поставил он. Да что так нервничать-то? — не понял Матео. Просто позвонил ее папа, просто пригласил их в гости, просто хочет познакомиться с ее новым парнем. Все отцы так делают. Что такого-то?

— Он тебя убьет! — выдохнула Бьянка и продолжила беспокойно ходить по гостиной. — Просто убьет!..

— И многих твой папа уже убил? — хмыкнул Матео.

— Поверьте, сеньор Матео, инциденты были.

Усмешка мгновенно сбежала с его губ, как случалось почти всякий раз, когда он слышал этот раздражающе невозмутимый голос. В отличие от Бьянки, Мария не нервничала, а спокойно сидела в кресле рядом с софой и читала книгу.

— Пока что не фатальные, — продолжила она, перелистывая страницу. — Но у вас, сеньор Матео, есть все шансы. Особенно с таким поведением.