Быстроногий олень. Книга 1
Шрифт:
Эттын сделал шаг и еще два шага. Схватив песца, он бросился назад, не выбирая дороги: все равно торбаза и меховые штаны были уже мокрыми.
Рассмотрев жадными глазами при лунном зеленом свете мертвую морду песца, Эттын побежал к собакам.
Торбаза насквозь не промокли, но шерсть на них покрылась льдом.
— Не страшно, — бодрился Эттын, — если быстро бежать, ногам, ничего не будет!
Что ему был сейчас лед на торбазах и штанах, когда за спиной у него висел настоящий песец!
Порой юноша останавливался и смотрел песца.
«Шерсть у
Трещит от мороза лед на озерах. Еле заметный ветер обжигает лицо, Эттын спешит к собакам. Черная тень стремительно скользит перед ним по искрящемуся снегу. Эттын, не чувствуя усталости, по-мальчишески выкидывает ногами, стремясь перепрыгнуть, собственную тень.
«Ого-го-го-го, люди! — хочется крикнуть ему так, чтобы услышал весь мир. — Эге-ге-гей, люди! Смотрите, я поймал песца! С сегодняшнего дня я охотник! Я уже начал выполнять свой план!»
Дома Эттына ждали с нетерпением и его мать Рочгина, и отец Тиркин, и восьмилетний братишка Тэюкай.
— Рультын только что приехал, двух песцов привез! — запыхавшись от бега, сообщил отцу Тэюкай. — А у тебя только один. Ну, ничего, скоро Эттын приедет, может сразу трех песцов привезет.
Тиркин засмеялся, шутливо дал сыну подзатыльника, приказал пробежать по поселку, узнать, кто еще прибыл с охоты и с какой добычей. Тэюкай с восторгом бросился выполнять приказание.
Охотничьи новости молниеносно облетали все дома и яранги.
— Пыныч снял с капканов сразу двух песцов! — кричал чей-то тонкий, взволнованный голос на краю поселка. В сумерках возбужденно перекликались дети, лаяли собаки, слышались шутки прибывших с охотничьих участков мужчин.
Вскоре в поселке стало известно, что все охотники, за исключением Иляя и юноши Эттына, принесли по одному, по два песца. Правда, Эттын все еще не возвратился с охоты, ну, а Иляй, как выяснилось, совсем не выходил на капканы. Но этого было еще мало. Пытто, побывавший на участке Иляя, не обнаружил там ни одной приманки.
— Нет приманок на его участках! — взволнованно объяснил он собравшимся вокруг него охотникам. — Я следы смотрел, не видно было, чтобы приманки волки растаскали.
Охотники возмущенно зашумели:
— Выгнать надо его из колхоза!
— Ну да, конечно, выгнать лентяя из колхоза!
— А ну, пойдем к Иляю! — предложил охотникам Айгинто.
Иляй сидел у горящего костра с мрачным видом.
— Ты почему сегодня не выходил на капканы?! — налетел на него Айгинто.
Иляй отвернулся в сторону и промолчал.
— Почему на твоих участках совсем нет приманок? — спокойно поинтересовался Гэмаль, присаживаясь рядом с Иляем на корточки.
Тэюнэ сидела тут же, у костра. Она, не мигая, смотрела на Гэмаля. В похудевшем лице была горькая обида и упрек. Сердце у Гэмаля болезненно сжалось. Он вдруг почувствовал к ней непреодолимую жалость. Ему хотелось сказать ей немедленно, тут же, при всех, что-нибудь теплое, утешающее. Заметив на себе мрачный взгляд Иляя,
Гэмаль смущенно кашлянул и повторил свой вопрос.— Сам сожрал приманку! С Тэюнэ, вместо песцов, ее сожрали! — сердито отозвался Иляй.
— Но где же твое мясо, заготовленное для пищи на зиму? — удивленно спросил Гэмаль.
— Зачем вам знать это? Чего вам от меня надо? — с озлоблением выкрикнул Иляй. — Не вы голодать будете, я сам голодать буду…
— Ты забыл, что у тебя жена, она тоже есть хочет, — мягко заметил парторг.
— А чего это ты так о моей жене беспокоишься? — с вкрадчивым ехидством спросил Иляй.
Слезы брызнули из глаз Тэюнэ. Она закрыла лицо руками. Наступило томительное молчание. Иляй тяжело вздохнул и вдруг тихим, виноватым голосом спросил:
— Вам интересно знать, куда я свой зимний запас мяса дел?
— Да. Нам это интересно знать, — подтвердил Айгинто.
— Я его пропил, — честно сознался Иляй.
Снова наступило молчание.
— Когда же ты, Иляй, другим человеком станешь? — нарушил молчание Гэмаль.
— Наверно, никогда другим не стану, — с неподдельной печалью ответил Иляй. — Вот как ни стараюсь другим стать, а никак не могу. Сам себе противным стал. Таким, наверное, и подохну. Вот скоро жена уйдет от меня…
— И уйду. Конечно, уйду! — с отчаянием воскликнула Тэюнэ, вытирая руками заплаканное лицо.
— Вот видите, — как бы жалуясь, сказал Иляй. — Уйдет наверное. Давно уже твердит мне об этом. Тогда я совсем пропаду. Не смогу жить без нее…
— Вот что, Иляй, правление колхоза за приманки тебя, конечно, поругает как следует, — тихо сказал Гэмаль, стараясь не смотреть на Тэюнэ. — Готовься к ответу. А сейчас пойдем со мной. Для пищи я тебе дам часть своего запаса нерпичьего и оленьего мяса. Думаю, что потом ты сумеешь вернуть его мне.
— Ничего он не вернет, — сквозь слезы сказала Тэюнэ.
— Как не верну, обязательно верну, — робко возразил Иляй.
Охотники один за другим вышли из яранги. Оставшись одна, Тэюнэ заплакала горько, навзрыд, не пытаясь унять слезы.
Когда Иляй вернулся домой с мясом, Тэюнэ все еще плакала. Она не взглянула на мужа, не притронулась к принесенному мясу. Иляй присел на корточки у костра, закурил трубку. Острая жалость к Тэюнэ мучила его. «Плохой муж попался Тэюнэ, скверный муж, тяжело ей, — думал Иляй, искренна сочувствуя горю жены. — Надо сказать ей что-нибудь, хорошие слова сказать. Издалека начать, чтобы не обидеть».
— Да, несчастный ты человек, Тэюнэ, — вздохнул он.
Тэюнэ резко встала на ноги и, метнув в Иляя гневный взгляд, вышла из яранги.
Иляй растерянно улыбнулся. Лицо его стало жалким, сконфуженным.
У ног Иляя улегся старый пес с мохнатой головой и клочковатой шерстью.
— Ну что, Утильгин? Наверное, жалко тебе меня? — обратился Иляй к своему верному другу. Утильгин повилял хвостом и, встав, положил свои крупные лапы с притупленными когтями на колени хозяина. В умных, угрюмых и в то же время ласковых глазах его было что-то, напоминавшее человеческое.