Быстрые решения не приводят к успеху. Пойми, что хочет твой мозг, и сделай наоборот

Различия результатов указывают на ширину психологической дистанции. Наблюдение уменьшает ее. Чем меньше дистанция, тем больше компенсаторный эффект. Чтение предоставляет возможность увеличить психологическую дистанцию (человек, о котором вы читаете, не находится непосредственно перед вами), что уменьшает компенсаторный эффект.

Результаты этого исследования будут полезны на практике. Например, если группа людей работает над проектом, а некоторые ее члены демонстрируют крайнее усердие, то остальные члены группы испытают на себе компенсаторное энергетическое истощение. На энергетический потенциал группы оказывают влияние действия всего двух ее членов. Другой пример: для таких профессий, как полицейский, врач и т. п., способность проявлять самообладание является ключевой. Поэтому абсолютно ясно, что возникновение у представителя такой профессии компенсаторного энергетического истощения может привести к нервному срыву и психологической катастрофе.

Ну и в завершение скажу вот что. Мне кажется, что слово «самообладание» почти в половине случаев применяется неправильно. Социум гораздо сильнее воздействует на наш самоконтроль, чем мы предполагаем. С другой стороны, регуляция психологической дистанции (весьма непростая задача) – это и есть истинное проявление самообладания. Перевешивание «весов» дистанции в одну из сторон приводит к тому, что мы можем стать либо слабовольной эмоциональной «тряпкой», либо «доктором Споком».

Что зевающие шимпанзе поведали нам об эмпатии

Думаю, вы согласитесь, что заразительная зевота – уже давно не миф, а исследования приматов в данном ключе могут немало рассказать нам о природе эмпатии. Ученые из Национального центра исследования приматов Йеркеса, Университет Эмори, занимаются изучением явления «заразной» зевоты у шимпанзе и людей. Они обнаружили, что шимпанзе гораздо чаще зевают, если видят, как зевают другие знакомые шимпанзе, чем если наблюдают зевоту у незнакомцев. Исследователи Мэтью Кэмпбелл и Франс де Валь (один из ведущих приматологов в мире) полагают, что распространение зевоты в группе шимпанзе отражает подспудную эмпатию между членами группы.

В эксперименте приняли участие двадцать три взрослых шимпанзе, которых поделили на две группы. Им показали несколько девятисекундных видеороликов, в которых шимпанзе из обеих групп зевали или делали что-то другое. Видя зевоту представителей своей группы, шимпанзе зевали на 50 % чаще, чем когда наблюдали представителей другой группы.

Кэмпбелл и де Валь подчеркивают, что зевота так же заразительна, как и улыбка, хмурое выражение лица и т. п.: они все отражают уровень эмпатии. Но вот что забавно – эмпатия также может быть подвержена предубеждению. Звучит странно, но сказанное выше о шимпанзе в равной степени можно отнести и к людям: мы испытываем гораздо большую эмпатию к знакомым нам людям, и это предубеждение проявляется даже в таких простых реакциях, как зевота.

Как я уже говорил, «счастливый» мозг демонстрирует довольно сильную степень пристрастия, предубежденности. И это предсказуемо, ведь мозг эволюционировал так, чтобы обеспечивать нам выживание: незнакомцы, вероятнее всего, представляют большую опасность для племени, чем знакомые особи. Но социальные взаимодействия выходят за рамки простых эволюционных формул: зачастую наши знакомые оказываются даже более опасными, чем незнакомцы, но это уже другая тема для разговора.

Психология социальных норм – потенциальная «вакцина» против насилия

Можно ли рассматривать стремление к убийству как заболевание, «передаваемое психологическим путем»? Результаты амбициозной антикриминальной программы под названием «CeaseFire», в основе которой лежит эта теория, подтверждают ее. Программа уникальна тем, что главное внимание здесь сосредоточено на потенциальных «мстителях», а не на потенциальных преступниках. Она действует как программа, нацеленная на потенциальных передатчиков ВИЧ, а не на более широкие группы населения. Специалисты (также называемые блокировщиками насилия) проходят соответствующее обучение. Они учатся с помощью методов социального давления выявлять людей, более склонных к ответным действиям на насилие, примененное к ним или их близким. Таким образом, распространение болезни прекращается еще до того, как «вирус» достигает нового хозяина. В это время другие специалисты работают над распространением в школах идеи о том, что месть – это не «круто». Таким образом, в общественном мнении создается отрицательный образ мстителя (давление социальных норм). В программу даже набирают исправившихся преступников, которые помогают в распространении антинасильственного месседжа.

Результаты трехгодичного исследования впечатляют: в Балтиморе и Чикаго уровень убийств и покушений на убийства понизился на 41–73 % (авторы исследования заявляют, что на счету «CeaseFire» от 17 до 35 %). В пяти из восьми общественных групп уровень ответных убийств понизился на 100 %. Общий уровень насилия существенно понизился во всех группах. Программа наглядно демонстрирует, насколько сильное влияние на поведение оказывает изменение социальных норм. По-видимому, в мозгу существует нервная сеть, связанная с соответствием социальным нормам. Выразительные посылы, лозунги (включая лозунги о наказании) в разной степени активируют эту сеть, вызывая различные поведенческие ответные реакции. Видимо, именно поэтому программа «CeaseFire» имела такой успех в изменении общественных моделей поведения.

Правду нельзя сымитировать

Есть еще один существенный недостаток нашей уязвимости перед «инфекцией» эмпатии, о котором я хотел бы рассказать в заключение. Исследования эмпатических состояний за последние 20 лет укрепили уверенность в том, что «мимикрия» – тенденция подражания поведению других людей – не только облегчает социальное взаимодействие, но и улучшает эмоциональное понимание между людьми. Имитация позволяет людям лучше почувствовать, что чувствуют другие, а также помогает собеседникам лучше понять друг друга. Это касается правдивого взаимодействия. Но как быть с обманным взаимодействием? Если мимикрия помогает мне лучше понять вас, то поможет ли она мне определить, лжете ли вы?

Именно этот вопрос решили изучить психологи Лейденского университета, Нидерланды. Участников эксперимента попросили пообщаться с людьми, утверждающими, что они сделали благотворительный взнос (некоторые действительно его сделали, а некоторые солгали), и при этом либо подражать им, либо нет. Всех участников поделили на три группы и дали соответствующие задания: 1) подражать; 2) не подражать; 3) контрольная группа не получила никаких специальных инструкций.

Результат: при сравнении трех групп выяснилось, что те, кто не подражал собеседнику, значительно успешнее определяли обманщиков. Стоит отметить, что в целом участники довольно плохо определяли обман (хотя первая группа оказалась успешней). Это подтверждает уже хорошо изученное явление – в целом из людей получаются плохие «детекторы лжи».

Отсюда можно сделать несколько выводов. Общаясь с продавцом подержанных машин, пытающимся уговорить вас на «выгодную сделку», не подражайте его поведению. То же касается вообще всех продавцов, с которыми вы общаетесь. Лгут они или не лгут – не важно. Вам нужно создать между собой и этим человеком дистанцию, а подражание сокращает ее. А тот парень, что подошел к вам в книжном магазине или кофейне, чтобы рассказать о «прекрасной деловой возможности», – лучше с ним даже не разговаривайте.

Все вышесказанное никак не значит, что эмпатию выказывать не нужно. Наоборот, в свете того, что мы уже знаем об эмоциональных «инфекциях», очень полезно узнать о потенциальных недостатках излишнего эмоционального вовлечения. Но ведь мы вполне можем попытаться одновременно и испытывать эмпатию к другим людям, и не попадаться на обманные «удочки».

Глава 12. Скрытая сила материи

Вещи, которыми ты владеешь, в конце концов начинают владеть тобой.

Чак Паланик

Мозг на кончиках пальцев

Несколько лет назад я участвовал в подготовке презентации для государственных организаций о том, как вести разъяснительную работу среди населения о качестве воздуха. Во время последнего практического занятия нашей группы, перед самой презентацией, один из самых опытных моих коллег принес три массивные папки с документами и шлепнул их на кафедру. Я спросил его, зачем они ему. Он ответил: «Увидишь».

Когда подошла его очередь делать выступление, я и правда увидел! Каждый раз, когда он отсылал аудиторию к результатам исследований, подтверждающих его точку зрения, он поднимал один из документов достаточно высоко, чтобы публика могла его увидеть, а затем весомо бросал его на деревянную поверхность стола. Я так и не спросил его, действительно ли там были документы с результатами исследований, но это было и неважно. Важен был произведенный эффект.

В то время я еще не знал, что эта уловка напрямую связана с явлением, называемым психологами материализованным познанием. Существует гипотеза, что телесный контакт (например, прикосновение) оказывает большое влияние на наше мышление.

Другими словами, мозг – это не только то, что в нашей голове! В мышлении участвует вся наша нервная система, поэтому вполне вероятно то, что и физиологические ощущения влияют на восприятие. Любопытно, что мы практически не осознаём этих влияний. Давайте рассмотрим несколько экспериментов, иллюстрирующих эту гипотезу.

«Тяжелое» сознание

Исследование под названием «Вес – доказательство важности» проливает свет на подоплеку вышеописанного случая. Проведя многочисленные эксперименты, ученые выяснили, что оценка важности явления тесно связана понятием веса. Для начала вспомним, как часто понятие веса связано с нашими суждениями. В английском языке термин «весомый» используется для обозначения крайней важности и солидности проблемы. Мы также используем термин «солидность», чтобы подчеркнуть серьезность человека. Таким образом, мы придаем большое значение гравитации как силе, влияющей на нас. Мы часто применяем понятие веса, когда говорим о физической силе: чем больший вес может поднять человек (или делает вид, что может поднять), тем более мы впечатляемся. Применение понятия веса даже прослеживается в социоэкономических явлениях, как, например, в случае с рекламой машин: помню, когда впервые на рынке появился «Хаммер», его рекламировали как «шеститонный внедорожник», как бы выделяя его среди других машин с помощью этой характеристики.