Быть джентльменом. Гид по стилю, этикету и жизни для современного мужчины
Шрифт:
На то, чтобы играть в эту игру именно по таким правилам, есть веские причины, ведь если подсесть на моду настолько же безоглядно, как это делают женщины, будут неприятности. Женская мода базируется не только на концепции использования демонстративного потребления для продвижения по социальной лестнице, но и на идее изначально заложенного в моде автоматического «морального износа». Мода – это не столько демонстративное потребление, сколько демонстративное расточительство. Если ты выбрасываешь вещи задолго до того, как успеешь их износить физически, значит, ты богат. Человек моды находится в процессе постоянной реконструкции своей индивидуальности, потому что определяется она для него непрестанно меняющимся комплексом символических предметов одежды.
Мода основана на идее прогресса, участвовать в котором нас самым мошенническим образом заставляет наука и модернистское искусство. Модник все время говорит: «Ой, это уже совсем какой-то прошлый сезон». То есть, по сути, мода – это постоянное стремление не отставать от текущего момента, а то и на какие-то миллисекунды обгонять его. Мода основана на концепции принудительного прогресса. Но, в отличие от научного прогресса,
Уиндэм Льюис во « Времени и западном человеке» (1927) написал: «В мире рекламы… все, что происходит сегодня (или, точнее, все, что рекламируется здесь и сейчас), всегда лучше, значительнее, ярче и удивительнее всего, что существовало до сего момента».
Если бы мы верили в заговоры (а мы время от времени просто обожаем придумать что-нибудь такое интересное), то мы вполне могли бы сказать, что моду изобрели, чтобы отвлекать внимание людей от более важных для жизни вещей, скажем, от проделок наших правительств, состояния экономики или борьбы за социальную справедливость. Сегодняшняя мода – это уже не просто гигантская индустрия. Ныне она уже почти полностью переродилась в развлекательную машину, в способ социального общения и, даже можно сказать, в некую мирскую религию. Мода базируется на почти неуловимых и непознаваемых убеждениях и верованиях. Ее суть состоит в обожествлении текущего момента, в том, чтобы знать, что будут носить, и надеть это первым (или, по крайней мере, первым среди своих друзей и знакомых), а потом первым же выбросить на помойку, чтобы успеть подхватить следующую модную тенденцию. Мода – это не проявление индивидуальности, а форма соревновательного группомыслия. Мода – это не уникальный отпечаток пальца или единственная в своем роде снежинка, мода – это плавильный котел, в который по доброй воле бросаются толпы модников в надежде переплавиться в новые модные образы.
Таким образом, хоть любому серьезному мужчине и можно с полной ответственностью посоветовать не увлекаться модой, в тех случаях, когда в ней происходят глобальные тектонические сдвиги (то есть когда на наши головы обрушивается какая-нибудь совершенно новая парадигма), ему, возможно, стоит поддаться и влиться в неизбежное течение истории. Мы должны понимать и принимать базовые законы революционных процессов. Некоторые из нас совершенно не способны отличить временное массовое помешательство от перманентных радикальных перемен. Среди самых известных безумных поветрий можно назвать: полиэстеровый костюм, «power suit» с огромными плечами, манишку, ботинки на платформе, галстуки-лопаты и однобортные костюмы с четырьмя и большим количеством пуговиц. Тектоническим сдвигом можно считать недавний переход от огромных мешковатых пиджаков и штанов-бананов к элегантным, хорошо облегающим тело фасонам. Равно как «если бы Бога не было, его нужно было бы выдумать», если бы мы жили в бесклассовом обществе, людям просто пришлось бы придумать какие-нибудь классы. Вот они и придумывают. И различать их мы можем по фасонам одежды и модным пристрастиям.
Сегодня нам надо оставить за спиной вебленовское показное потребление и демонстративное расточительство и взять на вооружение теорию демонстративного бунта. Точно так же, как раньше длинные ногти и высокие каблуки сигнализировали наблюдателю о том, что их владелец не имеет обыкновения заниматься физическим трудом, сегодняшняя экстремистская мода призвана заявить о том, что человек не видит потребности никому и ничему подчиняться и ни перед кем держать отчет. Фрилансера в толпе людей узнаешь с первого взгляда, точно так же, как и коммивояжера. Независимость человека, умеющего одеться модно, заметна точно так же, как несвобода человека, носящего костюм по принуждению или одевающегося так, чтобы было удобно и неброско.
Если какие-то элементы моды кажутся вам полезными, пользуйтесь ими. Только не позволяйте моде использовать вас. (А она непременно попытается.) Я не могу сказать, что мода – это неинтересно. Наоборот, она интересна своими неожиданными ужимками и прыжками. Мода – штука коварная. Тем не менее она не является ни воплощением зла, ни олицетворением добра. Ницше при виде свежей коллекции «Prada», наверно, сказал бы, что «это даже дальше , чем за гранью добра и зла». Но от меня вы никогда не услышите слов: «Скажите «нет» моде». Я лучше посоветую вам следующее: «Знайте, когда подставить вторую щеку, а когда этого не делать».
Не отказывайтесь от собственного стиля, мужчины, но вместе с тем не забывайте и поглядывать, каким почерком пишется нынешняя история. Ведь мир не стоит на месте.
Как идеально правильно делать все неправильно
«Ничто не истина, и все дозволено».
Хассан ибн Саббах
«Лица без обуви и рубашек не обслуживаются».
Поговорка
Правила? Да не существует никаких вонючих правил. В мире одежды можно делать все, если это будет к лицу. Мир не перестает крутиться ни на секунду, и, voilà, происходит очередная революция! Люди верят, что в одежде существуют какие-то правила, потому что им кто-то когда-то это сказал… возможно, еще бабушка. Конечно, некоторым из нас приходится жить по определенным правилам, но в основном по причине нехватки элементарного здравого смысла, отсутствия понимания, что уместно, а что нет, и недостатка изобретательности. И в этом нет ничего страшного. У большинства мужиков нет ни вкуса, ни слуха, ни чутья, ни желания все это обрести. И бабушки очень правильно делают, когда закладывают в нас те правила, о которых знают сами, то есть подсказывают, когда следует одеться в белое и что надлежит носить по вечерам. Все это потому, что
у них есть чувство здравого смысла, а у нас, по их мнению, его не хватает. Но если у вас имеется и понимание здравого смысла, и собственный стиль, то вы можете делать вообще что угодно, и вам за это ничего не будет. На правила, так и сяк, уже можно наплевать, потому что вот-вот наступит конец света.В мире одежды можно делать все, если это будет к лицу.
По крайней мере, если верить Голливуду.
Научившись выглядеть идеально, можно начинать всю эту стилистическую идиллию портить. То есть добавить в свой внешний вид какие-нибудь очаровательные дефекты, погрешности и манерные черточки. Если посмотреть на фотографии бравого мажордома богемы начала двадцатого столетия Эзры Паунда, можно заметить, что элементом его дендистского образа был воротничок рубашки, опущенный с одной стороны и поднятый с другой. Это – одна из моих самых любимых визуальных аффектаций. Я называю ее «эзризацией рубашки». Один уголок воротничка должен лежать как положено, а другой неаккуратно торчать вверх. Для рубашек с кончиками воротничка, застегивающимися на пуговицы, предложу вариант – просто оставить воротник с одной стороны непристегнутым.
Кому охота выглядеть безупречно, то есть полностью соответствовать реальным или воображаемым стандартам, когда можно быть восхитительно «упречным»? Нам совершенно ни к чему строить из себя саму невинность, прикидываться добропорядочным тихоней или слишком уж зажиматься. Самый главный изъян внешнего облика – это отсутствие в этом внешнем облике какого-нибудь изъяна.
Первейшим инструментом девиантного самовыражения является галстук. В узле галстука непременно должна присутствовать определенная асимметрия. Мне нравится, когда галстук выглядит так, будто его завязывали, не глядя в зеркало. Еще один хороший тактический ход – это завязать галстук таким образом, чтобы узкий его конец выглядывал из-под широкого. Это любимый трюк итальянских денди, но с ним очень легко переборщить. Однажды я встречался с председателем совета директоров одного из крупных издательских домов, и уже по одной беспримерной длине узкого конца галстука можно было точно сказать, что вчера он был на вечеринке, где выпил на пару мартини больше, чем надо, а домой смог вернуться только под утро. А вот Сальвадор Дали вообще считал, что если один галстук на шее – это хорошо, то два – еще лучше.
Почти неограниченный простор для эксцентрики предоставляет носовой платок. Свободно свисающее из кармана пиджака льняное или шелковое полотнище уже давно стало общим местом, но такой прием попахивает показухой и выдает в человеке любителя говорить громче всех в комнате или просто жлоба со склонностью к нарциссизму. Носовой же платок – это разговор на особом языке. Заметьте, что я говорю именно о носовом платке, а не о специальном нагрудном платочке-паше, потому что надеюсь, что последний будет забыт, как знак принадлеж ности к скучной массе «правильных» людей. Белый или цветной носовой платок из хлопчатобумажной или льняной ткани (оба материала замечательно переносят стирку) гораздо предпочтительнее совершенно бесполезного кусочка цветной шелковой ткани. (А о совпадении цветов платочка-паше и галстука просто и разговора не может быть.) Но почему же носовой платок, а не нагрудный платочек из шелка? Ну, прежде всего в него при необходимости можно высморкаться. Его можно отдать прослезившейся по какой-то причине супруге. Им, как жгутом, можно остановить кровотечение или, как пробкой, заткнуть дырку от пули. Сегодня снова модно складывать платочек, как это делали на телевидении в пятидесятых, то есть таким образом, чтобы над нагрудным карманом возвышался белый прямоугольничек. Еще платочки складывают так, чтобы над обрезом кармана торчали его уголочки. Некоторые мужчины стараются, чтобы маленькие треугольнички выглядывали из кармана аккуратно и ровно, как паруса яхт во время регаты, тогда как другие просто ухватывают платок за центральную часть и впихивают в карман, в результате чего его уголки торчат из кармана более органично, как цветочные лепестки. Тут все зависит от настроения и ситуации. Например, можно заправлять платок в карман «облачком», то есть так, чтобы все уголки были спрятаны, а центральная часть выступала из кармана этаким бесформенным облаком. Можно делать косой треугольник, то есть складывать платок приблизительно в телевизионном стиле, но в карман засовывать под углом, чтобы из кармана выглядывал неправильный треугольник. Некоторые мужчины тяготеют к какой-то одной методике, другие пользуются разными или вообще всеми по очереди в зависимости от настроения. Мне нравятся они все, и я выбираю технику ношения платочка, исходя из типа пиджака и того же самого настроения.
В узле галстука непременно должна присутствовать определенная асимметрия. Мне нравится, когда галстук выглядит так, будто его завязывали, не глядя в зеркало.
Некогда еще одним полем для стилистических проказ джентльмену служили обувные шнурки, но сегодня незавязанные шнурки стали считаться дополнительным штрихом к ботинкам, надетым на голую ногу. Сегодня мы видим, что эстетику незавязанных «адидасов», некогда популяризованную рэперами из «Run DMC», взяли на вооружение и денди в обуви от «Berluti». Мой франтоватый, неизменно одевающийся в заказную одежду друг Уэйн Мэйсер в любой сезон ходит без носков с болтающимися в разные стороны шнурками. Ему каким-то образом удается на них не наступать и, соответственно, не падать при ходьбе. Я так понимаю, тут очень важно следить, чтобы шнурки были покороче. Мода на полное отсутствие шнурков в ботинках, равно как и фасон «трусы напоказ», наверно, просочилась в социум из тюремных коридоров, ведь шнурки там изымают, чтобы заключенные не могли совершить самоубийство. Я, честно говоря, совершенно не понимаю, как можно повеситься на шнурках. Ну, если только на кожаных шнурках от походных ботинок-тимберлендов. Но, по сути, такой образ мужчины равносилен заявлению: «Я – фрилансер и работаю сам на себя», или «Мне наплевать, как у вас принято», или «Не смейте меня доставать».