Быть котом
Шрифт:
— Мам, я…
— Может быть, сходим поедим пиццу? Что думаешь?
Барни вспомнил свой последний сон — тот, где он был в пиццерии.
— Я… э-э…
— Или карри?
— М-м… да, карри — это отлично.
После этого мама подарила ему подарок.
Это была книга под названием «Как выучить математику».
— Я понимаю, конечно, что это не самый лучший подарок на свете, — сказала миссис Ив. (Родители Барни развелись, но мама оставила себе фамилию мужа: ее девичья фамилия была Роуботт, и она ее терпеть не могла, потому что в детстве ее вечно дразнили Роботом.) — Но я просто подумала, что если ты прочитаешь эту книжку, то станешь лучше учиться.
Барни с удовольствием объяснил бы ей, что учиться лучше он сможет, только если перейдет в школу, где не будет мисс
— Спасибо!
И тут на глазах у мамы показались слезы.
— Что случилось, мам?
Она глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки.
— Ничего. Просто ты так похож на… Ладно, пойдем, надо собираться. Я позвоню и закажу столик на шесть. Ужасно хочу есть, а ты?
И они поехали ужинать, и Барни съел самое вкусное карри с креветками в своей жизни. Однако после того, как он опустошил тарелку, с ним произошло что-то загадочное. На него снова волной накатила усталость, а кости заныли, словно их кто-то сжал тисками. Его замутило.
— Ты ужасно бледный, — сказала миссис Ив, покосившись на пустую тарелку Барни. — Надеюсь, это не из-за креветок. — Она торопливо попросила счет и встала из-за столика.
И в этот миг бесконечная усталость взяла верх, и Барни, упав лицом в тарелку, заснул как убитый.
Сон Барни
Вы, конечно, знаете это выражение — «заснуть как убитый»? Что ж, Барни его тоже знал, но никогда по-настоящему не понимал, что оно означает. Не понимал вплоть до этой минуты, когда он лежал лицом в тарелке, проваливаясь все глубже сквозь вязкие слои темноты. Он падал и падал, и над ним все время маячило какое-то пятно. Белое пятно — сначала он подумал, что это что-то вроде облака. Но вглядевшись в это пятно, похожее на размытую цифру 6, он понял, что по форме оно в точности напоминает белое пятно вокруг глаза того кота.
Пятно становилось все больше, пока наконец не вытеснило собой всю темноту, и теперь Барни шел по пустынной белой местности без всяких ориентиров, двигаясь неизвестно куда. Это было похоже на Арктику — только без мороза. Хотя и тепло там тоже не было. Там было никак. В этой местности не существовало температуры.
Потом он услышал голос:
— Барни!
Этот голос он знал лучше, чем любой другой голос в мире.
— Барни! Я здесь! Сюда, сюда!
Барни огляделся, но никого не увидел. Он прищурился. Бесполезно — это было все равно что искать слово на пустом листе бумаги. Но он продолжал вертеть головой в отчаянной надежде увидеть человека, которому принадлежал этот голос. Человека, которого он хотел увидеть больше всего на свете.
Папу.
— Пап! Пап? Где ты?
— Я с тобой, Барни! Я еще жив!
— Но где ты? Я тебя не вижу.
— Ты меня найдешь. Не унывай!
— Пап? Я не вижу тебя!
На белую поверхность вдруг начала стекать тьма — тоненькими чернильными струйками, похожими на кошачьи хвостики. Папин голос слабел и отдалялся.
— Мы скоро увидимся, — говорил он. — Мы скоро увидимся…
— Что? — переспросил Барни.
И тут кто-то затряс его за плечи, и, подняв голову, он увидел маму.
— Барни? Что с тобой? — спрашивала мама, обеспокоенно вглядываясь в его бледное, измазанное соусом лицо. — Мне кажется, завтра тебе лучше пропустить школу.
Барни кивнул.
— Да, — сказал он. Или попытался.
Потому что, открыв рот, он смог выдавить из себя только странный хрип.
Похожий на свист.
Или на шипение.
Он попробовал снова.
— Да. — На этот раз голос вернулся к нему.
Когда они приехали домой, сна у него не было ни в одном глазу. Он кинулся к себе наверх, чтобы срочно кое-что записать — как будто догадывался, что очень скоро уже не сможет этого сделать.
Несколько фактов о папе. Записано Барни Ивом
Он так громко храпел, что его было слышно через ДВЕ стены.
Он думал, что очень хорошо разбирается в картах. Но это было НЕ ТАК.
Он умел улыбаться, даже когда ему было грустно. Это оттого, что он был продавцом, говорил он. (Он выиграл звание «Работник месяца» в Садовом центре Блэнфорда за то, что продал больше всех комнатных растений.)
Он мечтал о своем собственном садоводческом центре.
На выходные он любил уехать в какую-нибудь дыру, где нет ровным счетом ничего и при этом еще, в идеале, мокро и холодно. (Вот ненормальный!)
Он любил подолгу гулять. (Больше всего — в Ландышевом лесу.)
Он мечтал о кошке, но мама не разрешала ее завести.
Он знал миллион разных штук про растения и часто рассказывал мне что-нибудь интересное. Например, он рассказал, что в Южной Америке, в Андах, есть редкое растение по имени Puya raimondii, которое цветет один раз в жизни, когда ему исполняется 150 лет. После этого оно умирает.
Больше всего он любил простые цветы, вроде нарциссов или колокольчиков. («Природе не к лицу кокетство».)
Он отлично плавал. Правда, плавая на спине, он всегда врезался в бортик бассейна.
Его музыкальные пристрастия никуда не годились. Ему нравилась музыка с громкими гитарными соло и почти без слов, и мама всегда говорила, что это звучит так, как будто кто-то душит кошек. (И она была права.)
У него были большие кустистые брови, похожие на волосатых гусениц.
Его любимым блюдом был мамин пирог с яблоками и черникой (и с заварным кремом).
Он часто водил меня в кино, хотя там у него всегда начинала болеть голова.
Его больше нет. Я никогда его не найду. Это был просто сон. ВСЕГО ЛИШЬ ОЧЕРЕДНОЙ СОН.
Волосы
После того как Барни сморило в ресторане, спать ему совсем не хотелось, и мама разрешила ему лечь попозже — в честь дня рождения.
— Это так странно: ты просто упал и уснул! — говорила она. — Думаю, надо сводить тебя к врачу. Пусть проверит, все ли с тобой в порядке.
— Все хорошо. По-моему, мне уже гораздо лучше.
Но потом, когда они с мамой сидели на диване перед телевизором, у него зачесалась кожа на руках.
— Барни, перестань. Расчешешь, будет больно, — сказала мама, переключая телевизор с полярных медведей на телевикторину.
— Я ничего не могу с собой поделать. — Он расстегнул пуговицу и закатал рукав, чтобы было удобнее чесаться. — Боже, как же чешется!
Во время этого занятия Барни увидел сначала один, потом два, потом целых три толстых черных волоса на правой руке. Они были черными как смоль, намного темнее, чем остальные коричневатые волоски у него на теле, и образовывали ровную линию чуть пониже запястья.
— Мам, посмотри, что это за волосы?
— О, дорогой, ты становишься мужчиной! Ну, ты ведь уже почти подросток, так что скоро у тебя начнут расти волосы во многих местах.
— Но они какие-то странные. Они черные. У меня никогда не росли черные волосы! И еще вчера ничего не было. Даже сегодня днем ничего не было! Я не хочу настолько быстро становиться мужчиной!
Мама не слушала. Она очень внимательно всматривалась в его лоб.
— Что такое? — удивился Барни.
— Ой, подожди, я схожу за щипчиками, — бросила она, направляясь к спальне.
Барни между тем подошел к зеркалу в коридоре, чтобы посмотреть, что не так.
Прямо по центру лба красовался еще один толстый черный волос.