Быть мамой – это…

И в завершение этой части повествования хочу предложить вам одну простую практику, которая мне самой на вторых родах очень помогла. Наш мозг устроен таким образом, что ему все равно, переживаем мы что-то на яву или только в своих фантазиях. «Нет никакой разницы в процессах, обеспечивающих мозгу реальные события, их последствия или воспоминания о них», – писал русский просветитель, медик, биолог, физико-химик И.М. Сеченов. А наша современница, ученая в области нейронауки, психолингвистики и теории сознания Татьяна Черниговская про это говорит вот что: «Мозгу все равно, имеет ли он дело с информацией, которая поступает к нему из реального мира через сенсорные системы – глаза уши и так далее – или эта информация порождается самим мозгом». Поэтому если вам предстоит плановое кесарево сечение, обязательно возьмите эту практику на вооружение. Когда начнется операция, визуализируйте и представляйте процесс вагинальных родов во всех подробностях. Вот вы сейчас вытуживаете своего ребенка. А когда вы будете находиться в реанимации, представляйте, как кормите его, качаете на руках, поете колыбельную. Постарайтесь сосредоточиться именно на этих светлых мыслях. Это поможет и вам и вашему младенцу. Он все чувствует.

Пару слово «кухне» материнства

Когда я была беременна второй раз, я уже примерно знала, как именно изменится моя жизнь после родов. И эта психологическая готовность к трудностям – еще один способ профилактики послеродовой депрессии. Поймите правильно, у меня нет цели запугать беременных ужасами материнства. Я просто хочу развеять розовый туман, которым окутана младенческая тема.

Первый год–два материнства – это действительно очень сложно, как в сказке Гайдара «Нам бы день простоять, да ночь продержаться». Ничего общего с виртуальной идеальностью из социальных сетей. И в последующих частях книги я попытаюсь более подробно раскрыть эти темы.

Антикризисный менеджер

Трудность заключается в том, что душа, в отличие от разума, не думает – она знает. Она не понимает человеческий язык. Она понимает лишь то, что мы привыкли считать ощущениями.

Вадим Зеланд, «Трансерфинг реальности»

Когда я узнала, что второй раз беременна, мы с мужем находились на грани развода после десяти лет брака. Мы любили друг друга, но в наших отношениях назрел серьезный кризис, а попытки договориться о компромиссах не приводили к результату. Тогда мы решили взять тайм-аут и дистанцироваться друг от друга. Но спустя пару недель после того, как муж съехал пожить временно в пустующую холостяцкую берлогу друга, я узнала, что жду ребенка.

Я осведомлена о том, как в обществе осуждают женщин, рассказывающих о незапланированной беременности, мол, это верх инфантилизма, и как вообще такое возможно в современной-то реальности, когда существует миллион способов контрацепции. И я сразу отвечу – во-первых, ни один из этих методов не дает стопроцентной гарантии защиты: сотни женщин беременеют с внутриматочной спиралью, в результате порванного презерватива и во время приема оральных контрацептивов. А во-вторых, каждый инструмент из этого миллиона имеет миллион побочных эффектов. Но даже женщины, владеющие информацией о влиянии на организм, например, КОК, и выбирающие ППА или метод определения плодности, не застрахованы. Например, моя подруга, предохранявшаяся ППА в «опасные» дни, забеременела, потому что не знала о циклах с множественной овуляцией. Словом, сильно осуждающим хочу сказать: это жизнь, бывает в ней всякое, и правильное и неправильное, и дети иногда приходят к нам по высшему промыслу вселенной, а не четко выверенному плану. Не судите и судимы не будете за то же самое.

Впрочем, сложности в отношениях были не единственной нашей проблемой на тот момент. Мы сели на мель. Это был переходный этап: мой муж работал сменами за гроши охранником на госпредприятии, чтобы использовать отсыпные и выходные для освоения дистанционной профессии. Долгие годы он трудился в основном, нанимаясь водителем большегрузов. Работа бесперспективная, опасная и малооплачиваемая. Мы хотели добиться большего в жизни и пару лет назад решили начать потихоньку все менять.

Я, журналист по образованию, до декрета работавшая на местном телевидении (многие удивляются, но тоже низкооплачиваемое занятие в небольшом городе) начала писать платные тексты и развиваться на фрилансе, а когда вышла на более-менее нормальный доход, супруг смог чуть выдохнуть и заняться учебой. В общем, мы продвигались, но медленно, денег нам едва хватало на самое необходимое. И так как у меня не было официального места работы, то и возможность получать страховые выплаты по факту выхода в декрет и отпуск по уходу за ребенком отсутствовала.

К тому же мы жили тогда в двенадцатиметровой гостинке, принадлежавшей моей маме. Это жилье в нашем городе называют местной «Рублевкой». Конечно, это сарказм. Дома, предназначенные для проживания рабочих во время строительства города, бывшие общежития квартирного типа. Изолированные друг от друга каморки, не имеющие вентиляции, кухонь, балконов и даже полноценного санузла, только туалет. Душ раньше был общий – на весь дом. А потом, когда квартиры здесь разрешили приватизировать, жильцы сами проводили туда горячую воду и перепроектировали маленькие кладовки под душевые кабинки. Я здесь выросла и помню, как когда-то дом был чистым, ухоженным и находился под круглосуточным наблюдением консьержа. Но сейчас вместо зеркал и растений в горшках в подъезде можно увидеть пожженные окурками стены да непросыхающую лужу под лестницей. Это жилье самое дешевое для аренды, а потому доступное для маргиналов. Постепенно почти все прежние жильцы оттуда съехали, а у нас пока не получалось. В общем, в тот вечер я стояла с «двумя полосками» в руках и недоумевала: а где собственно мы все тут будем спать?

Кроме того, в то время я свалилась в личностный кризис – тот самый, что настигает к тридцати годам почти каждого. И ты понимаешь, какая огромная разница между мечтами и твоей реальностью. Мне хотелось быть кем-то большим, чем я есть. И хотя я нуждалась в деньгах, пришпоривать себя и игнорировать свои интересы только ради заработка и дальше не могла. Хотелось что-то изменить. Но в какую сторону двигаться? И как?

Я всю жизнь мечтала заниматься творчеством, но не понимала, как рисунки и мечта о собственной книге могут прокормить.

– Здорово, я очень рад, значит, нам с тобой еще один шанс на примирение дается, – сказал мне муж, когда я сообщила ему, что мы снова станем родителями.

Мужчины как-то проще все переживают, я же тревожилась не на шутку. В голове по кругу вертелись одни и те же мысли: на что мы будем есть, когда я перестану работать и единственным источником дохода станет грошовая зарплата мужа? Как существовать в крохотной комнатушке двоим взрослым, пятилетнему ребенку и младенцу? Как нам с мужем преодолеть сложности в отношениях? Но главным образом – как мне родить? Перспектива повторного попадания в «камеру пыток», как я про себя теперь называла местный роддом, повергала меня в ужас. При этом я понимала, что денег на платные роды у нас нет и не предвидится.

Самое интересное, что я чувствовала, что все будет нормально, и мы с мужем выкрутимся. Но логичные вопросы не давали мне покоя. При этом всем телом чувствовала, как во мне развивается жизнь и душой радовалась этому. Этот этап жизни был масштабным уроком на доверие: интуиции, мужу, и своей личной вселенной. Мне тогда очень хотелось получить какую-то весточку от нее. И она пришла.

Однажды вечером я вытянула в интернете метафорческую карту: люблю этот инструмент, он не имеет никакого отношения к эзотерике. Его используют психологи для работы с подсознанием: глядя на одну и ту же картинку, каждый человек увидит в ней собственный смысл. Так вот, вытянув карту, я не поверила своим глазам: на ней было изображено пространство, окутанное цепями и увешанное огромными замками. И вот откуда-то сверху к ним приближался маленький ключик с белыми ангельскими крыльями.

Я тут же выбрала вторую карту и снова красноречивый смысл: тонущий человек и ангел над его головой, протягивающий руку помощи.

Меня тогда пробрало до мурашек. Вот я – тонущая в жизненных неурядицах и застрявшая в тупике, а вот новая жизнь в образе ангела, пришедшего на помощь. Я окончательно поняла: все идет правильно. Но все равно, то были сложные времена, наполненные тревогой о будущем. Муж по выходным уезжал на подработки, искал клиентов, чтобы продвигаться в новой профессии. Мы хотели арендовать квартиру попросторнее, но долгие месяцы нам не попадалось ничего подходящего в нашем городе за ту сумму, которую мы смогли бы потянуть.

А еще мы продолжали ездить в областной перинатальный центр. Иногда нам приходилось арендовывать машину, преодолевать 250 километров, а потом еще два-три часа сидеть в очереди только для того, чтобы врач за пять минут просто переписала мои анализы. После чего мы отправлялись в обратный путь, потому что возможности переночевать в другом городе у нас не было. Дороги мне с огромным восьмимесячным животом давались очень тяжело, иногда даже доходило до рвоты и мигреней, и отходила я от этих путешествий по несколько дней. А ближе к родам гинеколог, наблюдавшая меня в областной больнице, и вовсе заставила понервничать.