Быт русской армии XVIII - начала XX века
Шрифт:
Пальто часто носят или по крайней мере накидывают на плечи даже в теплое время года. По русскому представлению, оно есть необходимая часть полного костюма. В противоположность этому многие офицеры даже на службе появляются без перчаток, что летом является даже правилом.
Изображение русского офицера было бы неполным, если не упомянуть об орденах, жалуемых в большем количестве, чем у нас, и чаще надеваемых.
Как известно, у русских существуют ордена: Станислава, Анны, Владимира, Белого Орла, Александра Невского, Андрея Первозванного и, кроме того, исключительно за военные заслуги Георгиевский крест. Из названных орденов Анненский заимствован из Голштинии, Станиславский и Белого Орла — из Царства Польского. Может быть пожаловано до восьми звезд. Орден Андрея Первозванного, как самый высший, жалуется в очень
Как первое военное отличие жалуется орден св. Анны четвертой степени за храбрость, который носится не на груди, а на эфесе и при котором шашка украшена темляком из Анненской ленты.
За особенные заслуги генералам и штаб-офицерам, если уже исчерпаны все прочие отличия, а в виде исключения и обер-офицерам (под этим общим наименованием подразумеваются чины до капитана) жалуется «золотое оружие за храбрость», у которого на рукоятке дерево заменено золотом и темляк[63] с оранжево-черной Георгиевской лентой.
Унтер-офицеры тоже щедро жалуются отличиями. По истечении пятилетней службы они получают первую медаль, после десяти лет — Анненский крест, а после двадцати и тридцати лет службы следуют дальнейшие медали для ношения на шее. Так как при пожаловании новых отличий прежние сохраняются и к этому присоединяются еще часто разные медали и военные ордена, то старшие унтер-офицеры большею частью имеют большую колодку со многими медалями.
Но это не все. Кроме орденов и медалей имеются еще и другие отличия, которые, как и ордена и медали, носятся на груди. Сюда принадлежат: «знаки», указывающие на известный ход образования, установленные для окончивших академию Генерального штаба и другие высшие учебные заведения, полковые значки, учрежденные в память столетних юбилеев или каких-либо других празднований и удостоенные Высочайшего утверждения. Первые носятся на правой стороне груди, последние — слева, а часто так же, как жетоны, на маленькой цепочке в верхней петлице.
Полнейшее сходство между собою представляют наш Иоаннитский, или Мальтийский, крест и значок Пажеского корпуса, основатель которого император Павел I был облечен в сан мальтийского гроссмейстера. Точно так же можно едва отличить от Железного креста первой степени так называемый «Кульмский крест» — значок егерского полка, пожалованный ему за заслуги в битве при Кульме.
От лиц, посещавших Петербург, не может ускользнуть то обстоятельство, что среди многочисленных мундиров, встречаемых там, генеральские мундиры составляют несоразмерно больший процент, причем добрая часть их принадлежит генералам в отставке.
Генералы распознаются, как и у нас, по широким лампасам на шароварах и по красной подкладке пальто; сами же по себе их мундиры очень разнообразны. Не только каждый род оружия имеет свою особенную генеральскую форму, но часто продолжают носить форму Генерального штаба или прежних полков с генеральскими отличительными знаками. Таким образом очень часто генерал имеет право появляться в трех различных мундирах.
Большое количество состоящих на действительной службе генералов объясняется тем, что по истечении срока командования корпусом или дивизией корпусные командиры почти все без исключения назначаются в Военный совет, а дивизионные — в Александровский комитет о раненых и таким образом остаются на действительной службе. Кроме того, масса мест, занимаемых в других государствах частью гражданскими чиновниками, частью офицерами гораздо низшего ранга, до капитана включительно, замещаются в России генералами. Очень часто заведующие артиллерийскими складами, начальники военных училищ и кадетских корпусов почти всегда — генералы.
Точно так же обстоит дело и с офицерами Генерального штаба. В петербургском обществе они встречаются в поразительно большом количестве и очень часто занимают места, имеющие мало общего со службой Генерального штаба.
В Генеральный штаб можно попасть, только пройдя Николаевскую академию Генерального штаба. Перевод из полка без прохождения курса названной академии не допускается. Зато хорошо выдержанный экзамен в академии кроме права ношения установленного значка и надежд на перевод в Генеральный штаб влечет за собой немедленное производство в высший чин,
до капитана армии или штабс-капитана гвардии включительно, или же выдачу полного годового оклада жалованья. Даже те из академиков, которые окажутся непринятыми в Генеральный штаб (около одной трети всего числа), пользуются особыми преимуществами и при последующих производствах. Пребывание в академии приносит, таким образом, еще более выгод, чем у нас.В целом Генеральный штаб представляет замкнутое в себе сословие. Кто надел его мундир — черный бархатный воротник с серебряным шитьем и серебряными аксельбантами, составляющими также отличительный знак всех адъютантов, — тот сохраняет его на все время службы. Хотя до производства в штаб-офицеры и необходимо в продолжение одного года прокомандовать ротой, но для этой цели не надо переводиться в какой-нибудь полк, а принимают роту в командование, сохраняя мундир Генерального штаба. Настоящий же командир роты на это время отправляется в отпуск. В общем, офицер Генерального штаба может рассчитывать через 15 лет службы быть произведенным в полковники.
Штабы снабжены большим числом офицеров Генерального штаба, чем у нас, так как вообще все присутственные места в России отличаются переизбытком персонала. Права начальников штабов также значительно больше. Начальник штаба армейского корпуса имеет права начальника дивизии, начальник штаба дивизии — права командира полка, и каждому из них присвоено право делать самостоятельные смотры. На положение начальника штаба похоже положение «помощника», полагающегося в России почти при всех высших должностях. Так как при замещении высших должностей там принимаются в соображение не исключительно лишь одни способности, а часто родственные и другие связи, то и является необходимость рядом с ними иметь лиц, избавляющих того, кто замещает данную должность, от существенной части работы, а часто и от всей работы.
Однородное явление с генералами и офицерами Генерального штаба представляют также военные судьи. Положение усиленной охраны, на основании которого многие случаи, прежде подлежавшие гражданскому суду, теперь судятся военным, в короткое время увеличило число этих военных судей в пять раз. Они пополняются не из практиков-юристов, а из офицеров, прошедших специальный курс в военно-юридической академии. Между тем, как военные врачи считаются военными чиновниками, военные юристы остаются, не служа в строю, офицерами действительной службы с правами, в силу их академического образования, на особое производство. Среди них также бросается в глаза большое количество генералов, распознаваемых по широким лампасам того же красного цвета, как и в нашем Генеральном штабе.
В петербургском обществе встречаешься только с офицерами гвардейских полков или с пользующимися особыми служебными преимуществами. Армейский офицер не имеет в обществе никакой роли. Большей частью он и учился, как говорит русская пословица, только на медный грош. Выражение «армейский» имеет почти презрительный оттенок. Только пехотные полки больших городов, отдельные кавалерийские полки и офицерский корпус артиллерийских и инженерных частей пользуются большим уважением.
Давно известно, что гвардия кроме привилегированного положения общественного пользуется еще и целым рядом прочно установленных служебных преимуществ. Прежде всего офицерский чин в гвардии соответствует следующему высшему чину в армии. В гвардии нет чина подполковника, а так как с 1884 года для всей армии отменен и чин майора, то капитаны гвардии производятся прямо в полковники. Гвардейскими батальонами командуют полковники, полками — генералы. Поэтому случается, что старый батальонный командир при своем уходе прямо получает чин генерал-майора и титул превосходительства, так как в России его имеют все генералы.
Достойно внимания то, что каждый гвардейский полк отличается от другого ясно выраженными особенностями. Это касается не только нижних чинов, которых, например, в Преображенский полк набирают самых рослых, в Семеновский идут стройные блондины, в Измайловский — темноволосые, в Волынский — рябые, в Павловский — со вздернутыми носами. Офицеры каждого полка тоже представляют совсем особенный определенный характер.
Самые старейшие части — Преображенский и Семеновский полки, Петровская бригада, офицеры которой в виде отличия при парадной форме носят особые нагрудные знаки.