Быть воином
Шрифт:
— Я знаю.
— Откуда? — удивилась мать Танты.
— Я увидел это по Танте, — пояснил Пэрис, — если бы вы не были такой… необычной, то и она была бы другой.
— А вы внимательны, Пэрис, — помолчав сказала танцовщица.
Пэрис молча кивнул — зачем отрицать очевидное? Хотя этой его внимательности всего пара лет от роду. А раньше ему даже в голову не приходило обращать внимание на что-то, что выходило за пределы его, как он теперь понимал, крошечного круга интересов. Впрочем, за эти два года он научился гораздо большему, чем просто внимательности. Например, сейчас ему не потребовалось бы никакой помощи
— И что же с клиентами?
Мать Танты рассмеялась.
— Да все уже в порядке. Просто однажды ко мне домой заехал тот добрый пожилой мужчина, который вместе с вами и Тантой навещал меня в больнице, и отвез меня на работу на своей машине. Хотя мне тут всего двадцать минут пешком. Причем не просто отвез, а еще и вышел, поцеловал в щеку, похлопал по плечу и помахал рукой, когда я входила в двери клуба. После этого все проблемы развеялись как дым.
Пэрис усмехнулся. Похоже, комиссар Сардоней продолжал присматривать за ним, распространив свое внимание и на тех, кто был ему дорог.
— А что за типы сидели в аэроле, который торчал у входа в ваш двор?
— А-а, это… — мать Танты помрачнела. — Они снова там были? Я их не знаю, но они вот уже две недели преследуют Танту. Откуда они взялись — ума не приложу. Девочка не ходит ни в какие злачные места. Только в школу, домой и на музыку. Ну еще иногда в магазины. Но я стараюсь, чтобы она туда ходила только днем, по вечерам в закусочных, которые при супермаркетах, собираются компании, которые не вызывают у меня большого доверия. Здесь не очень-то хороший район…
Пэрис кивнул. Что ж, понятно. Дебильные и развращенные достатком отпрыски богатеньких родителей, неустанно ищущие наслаждений. На него явственно пахнуло вонью Ники и прежнего, теперь уже исчезнувшего Пэриса Сочака IV. А что касается того, откуда взялись… могли просто увидеть Танту на улице. У нее, несмотря на ее юность, такая фигурка, что мужики, заметив ее, выворачивают головы чуть ли не на триста шестьдесят градусов. «Апостол Ники-хитрец» знал, кого выбирать.
— Я говорю ей не обращать на них внимания.
Пэрис усмехнулся. Обычная реакция обычного человека — не замечай, и авось как-нибудь само рассосется. В детстве так прятались от страхов под одеяло. Если бы это помогало со взрослыми проблемами…
— Ну вот мы и пришли, — мать Танты замедлила шаг, — Пэрис… спасибо вам за все, что вы для нас сделали. И делаете. Мы никогда этого не забудем.
Пэрис улыбнулся.
— И это хорошо. Память о том хорошем, что сделали тебе другие люди, заставляет и нас творить хорошее. Так и множится добро в этом мире.
Мать Танты удивленно посмотрела на него.
— Да-а, вы продолжаете меня удивлять. Не ожидала услышать подобные слова от столь молодого человека.
— Разве дело в возрасте?..
С Земли они ушли сами. Когда Марат объявил им о том, что они могут сами отправиться туда, где собираются провести каникулы, Лигда удивленно спросила:
— Но разве не только Светлые князья способны открывать путь сквозь пространство?
— Обычно да, — кивнул Витязь. — Но не на Земле. Здесь нас осеняет могущество Государя. И потому любой из Воинов, не говоря
уж о Витязях, способен открыть путь. И даже вернуться обратно через однажды открытую дверь. Поэтому на этот раз у вас будет полный месяц. Несмотря на то что от ваших миров до Земли гораздо дальше, чем до Игил Лайма.Когда они на следующий день после клятвы стояли на пригорке в полумиле от ворот монастыря, уже одетые в ту одежду, в которой прибыли сюда год назад, Пэрису казалось, что ему чего-то не хватает.
Ирайр посмотрел на рукава и плечи своей куртки и усмехнулся.
— Ну вот, опять покупать одежду.
— Не волнуйся, — отозвалась Лигда, — скорее всего в последний раз. Я говорила с Воинами с других потоков, они утверждают, что так только первые два года. Потом внешние физические параметры устанавливаются и развитие идет только на внутренних уровнях, — она замолчала, а затем окинула их задумчивым взглядом и сказала: — А знаете, ребята, что мне пришло в голову? Почему бы нам не отправиться куда-нибудь вместе? Ну, например… помочь Волку навести порядок в его делах.
Волк покачал головой.
— Нет, пока я сам. Но идея хорошая.
Лигда усмехнулась.
— Вообще-то и я обещала вернуться… ну, ладно, давайте прощаться…
Комиссар Сардоней оказался на работе. И Пэриса пропустили к нему сразу, как только он представился. Когда он, обнявшись с комиссаром, поинтересовался причиной такого уважения, Сардоней усмехнулся:
— Так ведь ты у нас почитай герой, сынок. Обои с тобой, утыканным стрелками от дартс, почти полгода висели на рабочем столе половины здешних мониторов. Женской половины, естественно. Я так думаю оттого, что стрелка в твой мошонке смотрелась очень эротично…
— Вы меня смущаете, комиссар, — усмехнулся Пэрис.
— Как же, смутишь такого, — добродушно отмахнулся комиссар, — ну ладно, выкладывай, зачем пожаловал?
— Во-первых, повидаться.
— Ну повидался. Ставь галочку и переходи к следующему пункту.
Комиссар был в своем репертуаре, все также продолжал разыгрывать из себя старого циника. Но Пэриса он обмануть не мог. Пэрис твердо знал, что у него есть Бог в душе.
— В принципе, можно ограничиться первым пунктом, потому что со всем остальным я справлюсь сам.
— Да что ты говоришь! — поддел его Сардоней.
— Ну… было бы неплохо узнать, кому принадлежит аэрол вот с этим номером… — И Пэрис продиктовал комиссару регистрационный номер аэрола, стоявшего у входа во двор Танты. Запомнить десяток цифр и букв для Воина даже не задача… Пэрис был способен вспомнить регистрационные номера всех аэролов, которые встретились ему за весь этот день.
— А в чем проблема?
— Танта как-то напрягается, когда видит его на улице, — спокойно пояснил Пэрис.
— И часто она его видит? — нахмурился комиссар.
— Чаще, чем хотелось бы.
Комиссар нажал на кнопку вызова. На пороге его кабинета появился тот самый крепыш, который сидел в аэроле на стоянке клуба, откуда Пэрис вытащил Танту.
— Игли, пробей-ка все, что сможешь по этому номеру.
Игли молча кивнул и прикрыл дверь.
— Ладно, с этим разобрались. А как ты?
— Учусь, комиссар.
— Такой большой и все учишься? — ухмыльнулся тот. — И сколько тебе еще осталось?