Бытие
Шрифт:
«Наверх».
В голосе толпы ни малейшего колебания. Пятьсот двенадцать граждан хотят, чтобы она это сделала. Уже пятьсот шестнадцать…
Тор сглотнула. И подчинилась.
Лестница подтвердила истину, скрытую от пассажиров, летящих в комфортабельном главном отсеке. За столетие, отделявшее первый гигантский цеппелин от этого, законы физики, в том числе тяготения, не изменились. Дизайнерам по-прежнему приходилось жертвовать всем ради легкости.
Сойдя с качающихся ступенек на грузовую палубу, Тор обнаружила не стены и перегородки, как ожидала, а целую паутину тросов. Ноги ее проваливались в
– Просмотреть тюки? – спросила она, роясь в сумочке. – У меня с собой универсальный нюхач…
«Какой модели? – спросил голос в ухе и тут же изменился на более властный: толпа пришла к соглашению. Этот голос уверенно сказал: – Не важно. Все тюки просканированы перед погрузкой. Едва ли на борт что-то могли пронести контрабандой. Как только уровень тревоги повысится, багаж проверят члены экипажа.
Но появилось кое-что новое. Анализ слухов указывает на возможную опасность выше. Мы ставим на это».
– Выше? – Тор нахмурилась. – Но тут выше нет ничего, кроме…
Тор смолкла: в ее вир-очках появилась схема, указывающая в сторону кормы, на другую лестницу, веревочную.
А чтобы подчеркнуть это, появилась вир-стрела желтого цвета.
«Нам наконец удалось получить частичные данные об операционных параметрах «Духа». И да, тут есть кое-что странное.
На борту используют воду, чтобы создать подъемный газ, но делают это в необычных масштабах».
– Это опасно?
«Не должно быть.
Но если ты поторопишься, мы сможем узнать больше».
Тор вздохнула и осторожно шагнула по дырчатой поверхности. Никого из экипажа она еще не видела. Должно быть, экипаж проверял другие слухи – в приоритетном порядке, одобренном управляющими компанией. И вообще современный цеппелин почти полностью автоматизирован, ему не нужны ни пилоты, ни механики, ни лоцманы. Сто лет назад на борту «Гинденбурга» находилось сорок офицеров, стюардов и крепких матросов для управления аппаратом и доставки такого же количества пассажиров из Европы в США.
«Дух» вдвое длиннее, на нем впятеро больше пассажиров, а обслуживают их всего двенадцать человек.
Под ногами у Тор пассажиры устраивались, чтобы лучше разглядеть кратер Лэнгли или, может, Арлингтонское кладбище, и в то же время смотрели вперед, ожидая, когда покажется восстановленный Вашингтонский Монумент с его шпилем из лунного камня. А может, кто-то из них через свои сети уже узнал о тревоге? Собираются ли семьи у эвакуационных люков? Тор подумала: не пойти ли туда же?
Новая лестница оказалась необычной: отзывалась на ее шаги словно живая, потом начала сворачиваться… и понесла ее вверх мягким, но стремительным рывком. Умная эластичность, поняла Тор. Подходит для профессионалов. Но большинству такая дергающаяся лестница не по вкусу. Хорошая новость: при такой скорости достаточно сделать лишь несколько шагов, осторожно переступая со ступеньки на ступеньку и думая о том, что произойдет, когда она доберется до неприятного на вид «люка» вверху.
Тем временем голос в ее ухе зазвучал непривычно, чуть растягивая звуки. Должно быть, кто-то конкретный. Кто-то искренне ей сочувствует.
Идем со мной, выше высоты, Отбросим всякую тяжесть. Мы можем лететь, легче облаков, Мысль, распростертая шире крыльев. Уподобься киту, бегемоту, Огромным, но невесомым существом Беззвучно лети по небу, Призывая поющих млекопитающих.Тор понравилось. Хотелось подхватить мотив…
…да вот «люк» вдруг оказался прямо перед… вернее, над ней: она почти уткнулась в него лицом. Дрожащий зрачок из полиорганических мембран, похожий на дрожащую поверхность «Духа». Подойдя ближе и вдохнув исходящие из «зрачка» запахи, Тор почувствовала неуверенность.
«Успокойся».
Голос снова звучал деловито. Вероятно, это механик цеппелина.
«Тебе нужен пароль. Коснись выступа в середине, чтобы привлечь внимание, и скажи “корица”».
– Корица?
Очень необычно, но преграда отреагировала немедленно. С легким чмоканьем она разошлась, и пружинистая лестница возобновила свое запрограммированное путешествие, унося Тор наверх.
В старых цеппелинах вроде «Гинденбурга» висячую гондолу занимали преимущественно двигатели и экипаж, а платным пассажирам отводили две палубы в основании гигантского главного корпуса дирижабля. «Дух Чула-Висты» был устроен аналогично, только гондола предназначалась главным образом для обзора. Поднявшись по вибрирующей лестнице выше всех секций, отведенных людям и грузу, Тор оказалась в соборе из подъемных баллонов; каждый был размером с огромное помещение, и все их заполнял газ гораздо легче воздуха.
Сотни прозрачных, будто из пленки, баллонов, цилиндрических, высоких, со ствол секвойи, поднимались от дырчатого пола, на котором стояла Тор, к сводчатому потолку – вогнутой поверхности дирижабля. Тор могла двигаться между ними по узким дорожкам, ведущим направо и налево – к корме или к носу. Стрела в ее очках с пульсирующей настойчивостью указывала налево. Большинство «умной толпы» никогда в подобном месте не бывало. Подобные случайные группы чаще всего формирует любопытство – самое сильное из современных стремлений.
Тор пошла влево, поддавшись искушению, притрагиваясь к поверхности высоких камер – и эта полимерная поверхность дрожала, как гигантские пузыри, которые она в детстве вызывала на днях рождения волшебной палочкой. Они казались такими легкими, такими изящными…
«Половина камер содержат гелий, – объяснил голос, теперь с такими индивидуальными особенностями, что должен был принадлежать конкретному человеку – возможно, механику с цеппелина или фанатику дирижаблей. – Видишь камеры слегка зеленоватого оттенка? В них водород».
Тор мигнула.
– Водород? Разве это не опасно?
В ее очках появились изображения «Гинденбурга», или LZ-129, крупнейшего и самого злополучного из старинных цеппелинов, чья огненная гибель в Лейкхерсе, Нью-Джерси, в 1937 году знаменовала внезапный конец Первой эпохи цеппелинов. (Откликаясь на ее внимание, по низу линз поползли сведения.) Возникшее – каким образом, до сих пор не выяснено, – пламя менее чем за минуту охватило гигантский корабль от причального конца до гондолы. И по сей день журналисты завидуют репортерам, которые в тот день работали с примитивными камерами и засняли самую впечатляющую техногенную катастрофу.