Бюро-13 (книга 1)

– Еще нет, не победили, - разочаровал я Джессику (хотя лучше бы очаровал). На месте разрушенного города, у подножия горы, образовалось характерное облако в виде гриба; тепловые волны прорвали облако. В разрыв хлынули лучи солнца - и одновременно показались знакомые очертания страшной крылатой твари. Большая Птица! В этот момент я услышал сигнал часов: десятиминутное предупреждение. Madre mia! Почему дождь не просто идет, а льет как из ведра?

– Задержите атаку!
– кричала Джессика в свои часы.
– Бюро, вы слышите? Задержите ракеты!

Молчание, никакого ответа.

Больше ждать нельзя! Мы ринулись к вершине. Отец Донахью, замыкающий группу, бросил за собой подрывной заряд, довершая разрушение лестницы, взрывом унесло целый марш. Нашему чародею, уже не способному, увы, творить чудеса, я отдал свой пистолет-арбалет, а лазер оставил для себя. Зная, чего следует опасаться, снял с помощью ножа предохранитель и сломал отравленную иглу, которая грозила впиться мне в палец. Впрочем, все уловки Службы сатаны давно известны. Миниатюрный дисплей на рукоятке показывает арабские символы цифр "девять" и "восемь". Что это значит: заряжен на девяносто восемь процентов или на восемьдесят девять? Впрочем, годится и то и другое.

За два уровня от вершины нас встретила шеренга скалящих зубы ледяных грифонов. Мы построились в боевой порядок, как вдруг чья-то тень заслонила собой всю лестницу. Я обернулся через плечо: вот оно, летит на нас, как военный дредноут. Ощетинилось когтями, клювами, щупальцами, рогами, жалами, крыльями, головами, зубами, клыками, бивнями; капает слюной и сочится зеленоватой жижей...

– Джордж! Большая Птица, высота десять часов!

Резко повернувшись. Толстяк побелел от ужаса, сделал стойку - и ровные очереди полились из его штурмовой пушки. Безгильзовые пули с взрывчатым веществом как перцем посыпали грудь чудовища непрекращающейся серией взрывов, с каждым попаданием во все стороны летели чешуя и перья. Стрела арбалета, величиной с телеграфный столб, пронзив одно из многочисленных ротовых отверстий, в клочья разнесла отвратительно шевелящуюся змеиную голову, на которой мерзко скалилось это отверстие, высовывая длинный штопорообразный язык. Тщательно прицелившись, я выстрелил в этот живой кошмар из лазерного пистолета. Искристым лучом отрезало закрученный хвост, за лучом потянулся кровавый след.

Ранения, казалось бы, обильные и серьезные... Но летающий монстр снова и снова устремлялся в атаку, словно и не пострадал, отшатываясь только в самый последний момент. Да от нее труднее избавиться, чем от рокеров на мотоциклах в ночном городе! Я выстрелил по водолазному колоколу, но всего лишь обратил в пар стоящего перед ним крошечного издали снежного человечка. Индикатор мощности показывает двадцать четыре процента: мы тратим боеприпасы и время с огромной скоростью.

– Как дела, ребята?
– заорал Донахью, его пистолет вторил ровным очередям автомата Джессики.

– Не шибко...
– проворчал Андерсон, запуская вторую стрелу из арбалета.

– Жаль, нет у нас еще одной такой бомбочки!
– пропыхтел Джордж, крепче сжимая свое взбрыкивающее оружие.

– А вот и есть!
– Я извлек из сумки и высоко поднял - пусть все видят!
– хрустальную бомбу, ту, что взял в арсенале.
– Ну, оно их и разорвет, хоть это и не "серые мыши из черных дыр"! "На десять кусков, на двадцать кусков, на сто миллионов лохматых кусков!" - Самое время реанимировать смешную детскую песенку.

– Чудно!
– Минди выпустила стрелу в ледяных грифонов.

Удар сразил их всех, но снежные гаврики неумолимо приближались. Один из колчанов Минди уже совсем пуст, второй - наполовину. Опустив арбалет, Ричард попытался что-то сказать - у него явно начались затруднения с речью.

– Где... как... ты хочешь вот этим запустить в бармаглота? сдавленно выговорил чародей.
– Да ты с ума сошел!

Я открыл было рот, чтобы возразить ему.

– Дай сюда!
– Ричард вырвал шар из моих рук, быстро сунул арбалет под мышку и зажег фитиль своей зажигалкой - крошечный язычок пламени заплясал на сильном ветру.

– Ну!
– нетерпеливо заорал Джордж.
– Бросай!

Но фитиль уже превратился в небольшую шишку.

– Ни за что!
– бесстрастно заявил Андерсон, не двигаясь с места.

Разразившись бранью, отец Донахью кинулся к нему, как вратарь - за мячом на футбольном поле. Внезапно что-то случилось с моим зрением словно вся вселенная пронеслась в сотнях сменяющих друг друга телеканалах: сотни реальностей в долю секунды... Так же неожиданно наступил блаженный покой - калейдоскоп фантастических видений погас. Потрясенный, я вдруг осознал: я... нет, не только я - вся команда будто заново родилась. Шрамы и порезы исчезли без следа; комбинезоны как новенькие - чистые, выглаженные; черные ботиночки безукоризненно начищены; все мы как только что из душа - чистенькие, свежевыбритые... Лично я чувствовал себя совершенно обновленным, пышущим энергией. Датчики лазерного пистолета в моей выхоленной, наманикюренной руке показывали стопроцентную мощность; сумка для боеприпасов потяжелела от обойм; новая связка гранат опоясывала мою грудь. Даже приунывший Андерсон ожил, его серебряный жезл пульсировал избытком энергии.

– "Солнечная бомба"!
– объяснил чародей, прежде чем мы успели забросать его вопросами.
– Наши жизни она укоротила на месяц, но кто сейчас станет возражать?

Никто и не вякал. Так вот что мне полагалось найти в арсенале! Это я-то терпеть не могу джинн... этих истинных гениев? Да ничего подобного, я их просто обожаю! Что за славный народец! Вдруг сумка у меня на плече затрещала - целехонький меч Минди вывалился оттуда. Специалист по единоборствам подскочила и подхватила свое зеркальное чудо в дюйме от земли.

– Не может быть!..
– прошептал Донахью из-под жестких усов, проводя рукой по густой рыжей шевелюре.

– Что ты наделал, безмозглый ты человек!
– раздался вопль Джессики.

Обернувшись, я чуть было не умер от разрыва сердца: лестница... она полностью восстановилась! Хрустальные "витязи" взбирались по ней с ужасающей скоростью. Ледяные грифоны снова как огурчики - целы и невредимы! Гигантское иглу [куполообразное жилище канадских эскимосов, сооруженное из замерзших снежных плит] укрыло собой водолазный колокол. И еще: раны бармаглота совершенно затянулись и он стал в два раза больше!

– Ух ты!
– сконфузился Ричард.

Минди, с безукоризненной прической на голове, повернулась и от души дала Андерсону пинка в зад.

– "Ух ты"?!
– завопила она.
– "Ух ты"?!

Набирая высоту, левиафан [в библейской мифологии - морское животное; описывается как крокодил, гигантский змей или чудовищный дракон] испускал потоки голубоватой жидкости из мириады, наверно, - теперь уже - ротовых отверстий. Дико жестикулируя, чародей воздвиг изогнутый эфирный щит, но тот лишь частично отражал стремительно льющиеся водные массы. Жидкость ударила под углом и превратила в ничто исполинскую каменную глыбу, торчащую рядом с лестницей.

– Почему... он раньше... этого не делал?
– Джорджа плохо было слышно из-за беспрерывного рева его дергающегося орудия.

– Наверно, ослабел от разрушения храма, - предположил Ричард, снимая с плеча сумку.

– Не хочешь ли ты сказать, что проклятый храм тоже восстановился?

– Наверн... не знаю.

– О, черт побери!

Снова заговорило исполинское чудовище, с каждым вздохом извергая бесчисленное множество ледяных копий, - они обрушились на нас массированной атакой. Одна стрела попала в грудь Джессике и сбила ее с ног, ломая кости, - и защитная броня не помогла. Другая вонзилась мне в бедро; еще одно копье просвиристело так близко над головой, что я мог видеть в нем собственное отражение. Повсюду взрывались морозные снаряды. Джорджу в руку попал осколок копья. Минди прыгала и лавировала под обстрелом, пока невредимая. Донахью поцарапало шею и голову, а Ричард, засыпанный снежной пылью, обращал летящие к нему смертоносные копья в снег.