Бюро магической статистики. Рудник

От журналов отказаться вдова Шафф не могла. В том числе и от столичного «Сплетника». Как тут удержаться? Как не перемыть косточки богатым и знатным? И лишний раз убедиться – они тоже люди, такие же, как и все. И точно так же впросак попадают, и радости у них те же, и горести…

– Скандал в семействе Эрдвейнов.

– Да?

– Барон Ратель, который должен был жениться на старшей дочери семейства, разорвал помолвку. И женится на младшей.

– Интересно, чем ему старшая девчонка не угодила? Поди, загуляла с кем?

– Или получше партию нашла.

– Всякое бывает, через неделю почитаем, в следующем номере и скажут. О, рента Баррет? Мы и не услышали. – Мария приветливо помахала рукой. – Добрый вечер.

– Рена Шаллер. – Девушка отмерла и шагнула в кухню, улыбнулась. – Здравствуйте. Рада вас видеть. Простите, я не успела вас еще поблагодарить за советы. Вы мне очень помогли! Рена Шафф, я принесла посуду. Куда поставить?

– Вон туда, завтра с утра посудомойка придет, помоет, – махнула рукой почтенная рена. А что? Приготовить-подать она и сама может, на этом сэкономить несложно. А вот стирку и посудомойку лучше оплатить, не так оно дорого, зато руки целы будут. А ручки-то родные, их жалко холодной водой да щелоком травить.

– Спасибо вам огромное за гостеприимство. – Девушка аккуратно поставила поднос и повернулась к двери. Почтенные рены переглянулись.

– Может, посидишь с нами, рента?

– Я… простите, я так с дороги устала. – Девушка и впрямь выглядела серой, словно лист бумаги. – Я посуду принесла и хотела спать лечь.

– Это правильно. – Рена Шафф понимающе кивнула. – На работу-то когда пойдешь?

– Завтра с утра и отправлюсь. Бюро ведь завтра работает?

– Да.

– Тогда сразу же после завтрака.

Рена Шафф качнула головой, а потом взяла чистую рюмку и налила в нее наливки.

– Выпей-ка. Для хорошего сна. А то и так бывает: когда устаешь и спать хочется, а уснуть не можешь. Возраст у тебя вроде и небольшой, но лучше добавить сонного зелья.

– Спасибо, рена. С вашего позволения.

Элисон взяла рюмку и одним глотком прикончила содержимое. Потом поставила посудину к остальным грязным тарелкам, попрощалась и прикрыла за собой дверь кухни.

– Неплохая вроде девочка, – переглянулись сплетницы. – Но мы еще посмотрим, послушаем…

Наливка подействовала просто отлично. Элисон едва успела раздеться и упасть на кровать, как в голове загудело, а глаза сами закрылись.

Спать?

Спа-а-а-а-а-а-ать!

* * *

К завтраку Элисон спустилась ровно в семь утра, и будить ее не пришлось. Оказывается, у комнаты в мансарде есть один жирный минус… или плюс, кому как. Если ты жаворонок, то плюс, солнышко встает рано, и в пять утра в комнате уже светло как днем. А вот если сова…

Элисон всю жизнь была совой-сплюшкой, но наглые солнечные лучи не дали ей шансов увернуться. Пролезли под плотное одеяло, защекотали нос, нырнули под подушку…

Пришлось вставать и умываться.

Старенькие часы показывали шесть утра, так что Элисон спокойно отправилась в уборную, потом в душ… Вода была не то чтобы холодной. Скорее условно теплой, как в речке. И с воплем: «спасите-помогите-замерзаю» не вылетишь, и долго не постоишь, наслаждаясь приятным теплом и струйками на коже. Мыло в такой воде даже почти и не пахло.

Лисси быстро смыла грязь и убежала к себе в комнату, под одеяло. Хоть чуточку согреться. Теплое… хорошо. Минут пятнадцать стука зубами, и можно вылезать. Скоро там завтрак?

И что надеть?

Вот вопрос… коричневое платье теперь только в стирку, после поездки. А вот темно-серое можно. Сумка, туфли – все удобное, немаркое и неубиваемое, благородного черного цвета. Сумка размером с мешок для картошки, зато помещается все, и еще немного больше.

Туфли, несмотря на свой жуткий вид, удобные. Квадратный нос, небольшой каблук, никаких украшений.

Волосы зачесать назад, надеть ободок, чтобы лохмы не лезли в глаза. Вот так. Можно без плаща и без шляпы, все же на дворе начало лета.

Из зеркала смотрела унылая длинноносая физиономия. Элисон потерла щеки, вздохнула…

Не красавица.

Ну и что теперь? Да ничего, надо жить дальше! Внешность важна, но… так! Не важна!

Элисон отвернулась от тусклого зеркала и потопала вниз. Монументально.

В туфлях иначе не получалось, каблуки с металлическими набойками грохотать все равно будут. Зато десять лет износа не будет и чинить не придется. Это важно. И носы туфель, кстати, с оковочкой.

Где там завтрак?

* * *

Элисон пришла третьей. За столом уже сидела семейная пара, при взгляде на которую девушка невольно улыбнулась. Так и скажешь: попугайчики-неразлучники. Оба невысокие, чистенькие, аккуратные, седоволосые, она ухаживает за мужем, подкладывая ему хлеб, он улыбается супруге.

Рена Шафф была тут же.

– Рента Баррет? Доброе утро. Знакомьтесь, дорогие мои, рента Элисон Баррет – рент Элиас и рена Анна Штребель.

– Очень приятно, – вежливо наклонила голову Элисон.

– Нам тоже. Вы вчера приехали?

– Да, рена Штребель.

– А мы с Эликом уже почти год тут живем! Такое уютное место, такое тихое! И горы, и виды… мой кашель почти прошел! А ведь куда мы только не ездили, где только не лечились!

Рена Шафф поставила перед девушкой тарелку.

Что ж, овсяная каша явно была сварена на воде с легкой добавкой молока и сахара, хлеб – прозрачный от тонкости нарезки, сыр слегка подветренный, но Элисон была такой голодной, что слопала все, не ощущая вкуса. Еще бы и о добавке помечтала, но не с ее деньгами.

– Рента Бак.

Изабелла ничуть не соответствовала своему имени. Когда Элисон его услышала, она подумала о красавице со жгуче-черными локонами и карими очами, но за столом сидела ничем не примечательная серая мышка. Русые волосы пыльного оттенка, водянисто-голубые глаза, постное выражение лица. Какие уж тут красоты и страсти?

– Доброе утро, рента. – Изабелла осмотрела девушку и сочла ее неопасной. Нет, не конкурентка.

– Доброе утро, рента Бак. – Элисон смотрела вежливо и равнодушно.