Бюро расставаний

– Спрашивай, – пожал плечами Андрей, – мы ответим.

Глава 17

В тот же день

Ушли к себе в Селивёрстов переулок вымотанные владельцы бюро. Завтра они запустят процедуру проверки артефакта и, скорее всего, уже в понедельник смогут его истребовать и отдать Нине Захаровой.

Квартиру заперли и наложили печати, обычную и магическую. Ближайшие полгода здание простоит пустым, а потом, если не объявится какой-то наследник, будет объявлено выморочным имуществом и пущено с торгов.

Из Кинешмы прислали магвестник: «Копаем, много интересного. Вернёмся завтра».

– Хочется надеяться, что твои подчинённые и в самом деле отыщут следы не-Ангелины, в прошлом госпожи Ряхиной, – сказал секунд-майор.

Сегодня он никуда не спешил, выслушал отчёт инспектора и теперь сидел и размышлял с ним вместе.

– Пока не понимаю, у нас один убийца или два? – честно признался Никонов.

– Ты считаешь, это может быть совпадением? Типа, поскользнулся и упал на нож, и так восемнадцать раз подряд? Я в такое не очень-то верю. Но обрисуй, как ты это себе представляешь?

– Ну-у… Ну, например, госпожу Майер убил кто-то из шантажируемых ею, а Антона – его собственная любовница, явившаяся требовать, чтобы он сделал её честной женщиной, и немедленно.

– И прямо вот в день похорон, когда городская стража крутится рядом? Недостоверно.

– Ладно, – Глеб задумался. – Другой вариант. Первое убийство – дело рук Антона. Он знал об аллергии, у него были контакты с поставщиком всяких зелий, он имел возможность получить ключи от салона. У него был сообщник, который явился требовать своей доли…

– В чём? – усмехнулся Бахтин.

– Тут я сдаюсь, – развёл руками его подчинённый. – Потому что никаких фактов у нас более нет, одни домыслы. Надо искать факты. Может, вскрытие что-то покажет…

Оба помолчали. Понятно было, что вскрытие покажет смерть от удара тупым предметом, но не сообщит, чья рука этот предмет держала.

– А что у нас напротив «Цирцеи»? – спросил вдруг Бахтин.

Глеб задумался, вспоминая.

– Прямо напротив – площадка под сквер, уже разметили. Правее – здание, в котором на первом этаже ресторан, а на остальных сдаются номера. Левее, ближе к Сретенке… На первом этаже ювелирный магазин, выше – квартиры.

– Надо искать свидетелей. Если даже ювелиры не поставили наружное наблюдение с записью, мог быть просто кто-то, кто заметил нашего убийцу, входящего к Майеру. Официанты в ресторане в четыре часа дня не слишком заняты, а они народ наблюдательный. В жилом доме может оказаться старушка, у которой всей радости – смотреть в окно. Ищи, старший инспектор, ищи. Пока твоя группа в Кинешме, разрешаю привлечь для опроса офицеров из отдела Сколикова.

– Представляю себе, сколько я услышу благодарностей от Сколикова… – вздохнул Глеб. – Сергей Иванович, а что с отпечатками в кладовке «Цирцеи»? Нашли что-то?

– Слушай, а это ведь я из виду упустил… Прислали что-то, я отложил в сторону и забыл совсем.

Он покопался в папке с надписью «Входящие» и вытащил оттуда листок бумаги, пробежал текст и перекинул инспектору.

– Ничего неожиданного. Вообще вся кладовка захватана уборщицей, но в этом-то криминала нет. На выключателе и ведре поверх всего – пальчики покойного Антона. Вчера мы бы у него спросили, как они туда попали, сегодня, увы, не у кого спрашивать. Частичный отпечаток внутри хозяйственных перчаток, мизинец левой руки, соответствует… Ага, парикмахер из салона, некая Асель Тамивар.

– Вроде бы в какой-то момент Ангелина хотела заставить мастеров мыть полы после смены, но потом наняла уборщицу, – с сомнением сказал Глеб. – Но вряд ли с тех самых пор хранятся хозяйственные перчатки.

– Скорее всего, это след того, кто надевал их последним, так что надо проверить.

– Проверю, – и инспектор сделал пометку в блокноте. – Может, удастся аурный след снять, перчатка – это такой как бы пузырь, там должно лучше сохраняться.

– Та-ак, – продолжал Бахтин, – на дверной ручке вообще ничего, её вытерли.

– Как-то странно получается, Сергей Иванович. Если некто сообразил вытереть дверную ручку, почему на остальном наследил?

– Возможно, тот, кто её вытер, побывал в кладовке первым. Например, что-то там оставил для Майера. Лотосовый порошок. А наивный Антоша даже и не подумал, что отпечатки пальцев на швабре его могут выдать, – Бахтин взглянул на часы и нахмурился. – Всё, старший инспектор, иди. Время твоё вышло. Сейчас как раз можно опросить жильцов из дома напротив, так что бери помощников и дуй!

* * *

Дом напротив изображал таксу. Или букву «П», но родственную таксе. У него были коротенькие ножки, иначе говоря – флигели, выстроенные по переулкам, и длинное тело, выходящее фасадом на Сретенку. Поначалу Никонов обрадовался, прикинув, что в таксиной ножке, обращённой к дому Майеров, не так много квартир. Потом посмотрел на карту и понял, что из своих окон могли видеть интересующих их дом и те, кто жил в противоположном флигеле, и даже несколько квартир, расположенных в теле таксы.

То есть не четыре, а двенадцать. И одному тут явно не управиться.

Главное же, что неприятный разговор со старшим инспектором Сколиковым, а потом и с его подчинёнными, потом это бесконечное унылое «извините, ничего не видели», и даже «а там есть дом?», вся эта работа вечером, когда нормальные люди ужинают и пьют вино… Вся эта шелуха была абсолютно, совершенно бесполезна.

Свидетелей, видевших, кто входил в дом Майеров между тремя и половиной пятого дня, не было вообще.

Глеб попрощался с коллегами из соседнего отдела, подумал минуту и пошёл по переулку в сторону ресторана. Всё равно надо сегодня ужинать, так какая разница – где?

У ресторана, к счастью, был безобидный лацийский уклон. Никонов постарался не задумываться о том, что бы он ел в каком-нибудь супер-экзотическом заведении. Здесь можно было попросту заказать пасту карбонара, какой-нибудь десерт, рюмку граппы и не думать о том, мяукало при жизни мясо из вон той котлеты, лаяло или шуршало хитиновым панцирем.

Сделав заказ, он остановил официанта и спросил:

– Днём тоже вы работали?

– Мы, – ответил тот, не удивляясь. – У нас график трое суток через трое.