Бывало ли с вами такое?

Вид и запах, готовящегося на костре змеиного шашлыка, чуть не свел меня с ума, так кушать хотелось. Я мужественно дождался полной готовности блюда. Обжигаясь, отрывая зубами большие куски от деликатеса, почти не жуя, насыщался. Когда утолил первый голод, достал скальпель и начал отрезать небольшие кусочки. Даже рассмеялся. Что мешало, спокойно, по-человечески поужинать? Сам же себе мысленно ответил – голод.

На ночлег я устраивался на дереве. Ну его, вдруг опять приползет что-то. Спать неудобно, но безопасней.

Утром помылся в ручье, постирал нательное белье и носки. Приготовил на завтрак, остатки змеи. Сытый и чистый продолжил путь. Примерно к обеду вышел к широкой реке. Переправляться не на чем. Срубить плот, нет инструмента. Решил идти вдоль берега, вверх по течению. Не может быть, чтобы на такой реке никто не жил, должны быть люди.

Если идти по лесу мешали поваленные деревья, то сейчас приходилось обходить, заболоченные места, мучение, да и только.

На очередном привале, мой нос уловил запах дыма. Определенно, человеческое жилье рядом. Пошел на запах. Метров через триста, между деревьями увидел деревянную избушку.

Инстинкт самосохранения удержал от необдуманного бросания в объятие неизвестных и пока не видимых людей. Контейнер поднял на дерево и надежно укрыл. Привел себя в приличный вид, пошел к избушке.

Уже почти дошел, когда из избушки, внезапно вышли мужчины. Мы уставились друг на друга. Мужики были странно одеты. Широкие шаровары, рубашки с узорами, поверх них безрукавки. Я им улыбнулся.

– Смотри Петро, - оправившись от неожиданности, сказал седоусый мужчина, - немчика к нам занесло. – У-у-у, еще и лыбится нехристь.

– Почему сразу нехристь, крещенный я, вот нательный крест имеется, - ответил, показывая мужикам крест на серебряной цепочке, и удивляясь пониманию их речи. – Скажите люди добрые, куда я вышел?

– Степан, - хлопая глазами, сказал другой мужик, - он по-нашему говорит, но как-то странно. – Ты кто?

– Андрей.

– А откуда?

– Издалека, потерялся я.

– Что басурмане напали? Где твои пожитки?

– Они самые басурмане. А, из вещей ничего не осталось.

– А чего в немецкое платье одет, если наш?

– Что нашел, в то и облачился, не с голым задом по лесу шастать.

– А далеко отсюда тебя басурмане погоняли?

– Не знаю, три дня лесом шел. Вышел к реке. Слава Богу, вас встретил.

– Кто-то спасся кроме тебя?

– Откуда я знаю? Налетали всадники, в халатах, обоз пограбили, людей погнали. Я в лес убежал. Так и мыкаюсь третий день.

– Такой молодой, здоровый и не дал басурманам по морде? Саблю в руках не держишь?

– Не умею я саблей, не обучен.

– А что можешь?

– Я грузы на судна таскал в Любеке, тем и жил.

– А сейчас куда идешь?

– Домой в Смоленск.

– Далеко еще идти, заходи в дом, отдохни, найдем, чем подкрепиться.

Я зашел в избушку вместе с хозяевами. Не опасался я их, был на стороже и только. Насыпали тарелку варева, по вкусу, напоминающего кулеш с салом. Предложили выпить вина. Отказался, не люблю вино. Запил кулеш принесенным квасом. Поблагодарил, и почувствовал, что засыпаю. И точно, уснул.

Глава 10 

Проснулся от боли в руках и женского всхлипывания. От увиденного, радостно не стало. Я находился в землянке полной людей, связанный по рукам и ногам, от этого руки и затекли. Вязавшие меня, допустили ошибку, нельзя связывать руки впереди человека, даже сыромятными ремнями. Начал зубами грызть ремни. Получалось медленно, потратил около часа. Освободил руки. Пошарил в куртке, скальпель на месте. Перерезал путы ног. Полчаса сидел и растирал руки и ноги, восстанавливая нормальное кровообращение.

Подобрался ближе к женщине.

– Слушай, как тебя зовут? Где мы?- спросил шепотом.

– Соломия. Сидим в яме, возле подворья Петра Гнедого, - также шепотом ответила женщина.

– А кто он Петро Гнедой?

– Торговец людьми. Ловит и продает. 

– Кому?

– А кто же его знает. Тем, кто идет вниз по Днепру.

– Так это река Днепр называется?

– Да. Ты что не местный?

– Издалека я. По голове получил, даже забыл, какой год.

– Год одна тысяча шестьсот двадцатый от Рождества Христового, месяц вересень. А продавать будут скоро, видишь, яма полная людьми.

– Убегать никто не пробовал?

– Степан, словно пес, сторожит дверь и на крепком запоре она. Некому отсюда выбираться, из мужиков ты, да, монах, остальные бабы.

– Так этих бандитов только двое?

– Да. Больше никого не видели. Слышала, будто бы послезавтра утром корабль приплывет.

– Хочешь отсюда выбраться?

– Да, очень, не хочется пропадать на чужбине.

– Тогда, по моей команде начнешь орать, вроде бы тебя насильничают.

– А кто насильничать, будет? Ты?

– Никто насильничать не будет, нужно поднять крик. Прибежит Степан, а дальше я с ним поговорю. Поняла?

– Да. Так насильничать никто не будет?

– Когда, выберемся отсюда, посмотрим.

– Согласна.

Я занял место, сбоку от двери в землянку и дал команду Соломии орать. Женщина постаралась, заорала, словно, пароходная сирена завыла, уши в трубочку заворачиваться начали. На крик в дверь заскочил Степан. Я его тихо по шее стук, он и опал беззвучно. Не теряя времени, избавил тушку Степана от одежды, связал его бывшими своими ремнями. На совесть связал, как учили. Забил Степану в рот кляп, оторвав кусок ткани от рубашки Соломии. Скинул свое облачение, и стал натягивать разбойничьи одежды. Запах, нестираной и пропотевшей одежды шибанул в ноздри. Перетерпим, не баре, сейчас главное с Петром разобраться. Если, честно, авантюра, чистейшей воды. Наверняка, у Петра есть, хоть примитивное, но оружие, у меня только скальпель. У Степана, ничего кроме дубинки не было, а против баб и не надо.

Выбрался из землянки, закрыв ее на засов, опасался, что пленники начнут разбегаться и помешают мне. Ночь, тускло светит луна. Стараясь находиться в тени деревьев добрался до избушки. Расположение мебели в одной большой комнате я запомнил. Потянул на себя дверь, заскрипели не смазанные петли. Отозвался Петро.

– Кто там орал? – спросил, пытаясь разглядеть вошедшего.

Одним броском, я оказался рядом с Петром и нанес ему щадящий удар в висок. Петро икнул, и завалился под лавку.