Бывшая сводного брата

Выхожу на улицу, хочу сесть в свою тачку, но она перекрыта автомобилем отчима. Странная фигня. Он должен был быть уже в своем офисе.

Только хочу попросить водилу, чтобы отъехал, как опускается тонированное наглухо окно пассажирской двери.

— Я тебя довезу. Садись, — кивает в сторону автомобильного салона Ольховский. — Нужно поговорить.

— А дома этого сделать было нельзя? — спрашиваю у отчима. Тот кидает на меня строгий взгляд и закрывает окно. Зашибись!

Внутри просыпается тупой протест. Хочется честь в свою тачку и заставить его выпустить меня своим ходом. Вон, есть сынок-ублюдок, так пусть с ним развлекается! Я не пешка и не марионетка в его руках!

Но тем не менее обхожу машину и сажусь на заднее пассажирское.

Спорить с Богданом Глебовичем Ольховским себе дороже. В конечном итоге все равно он сделает последний шаг. И ты окажешься на скамейке для проигравших.

Муж моей мамы привык, что все всегда ему подчиняются. Отчим не терпит, если кто-то делает иначе, чем считает он сам. Именно поэтому у нас с ним напряженные отношения.

У меня есть моё мнение и менять его только из-за того, что оно расходится с мнением главы семьи, я не собираюсь. Для этого у него есть кровный сынок.

Яр не может протестовать перед отцом. Он всегда и во всем ему подчинится. Выбор профессии. Выбор друзей. Круга общения. Увлечений. Все! Совершенно все сделано руками Богдана Глебовича!

Рядом с Ольховским Яр строит из себя идеального сына. Бесится. Ненавидит весь мир. Но тем не менее молча берет и выполняет указания своего отца. А потом спускает свою злость на других.

С какой-то стороны мне даже жаль Яра. А с другой… Не нравится, иди и строй свою жизнь сам. В чем проблема? Ее нет!

— О чем пойдет разговор? — спрашиваю у отчима, как только машина трогается с места.

— О ком, — поправляет. — О Мирославе Бариновой, — сухо подмечает. У меня в груди все сжимается в тугой узел при звуке ее имени.

Мира… Девчонка с характером, которая не выходит у меня из головы. Непокорная, наивная и невероятно красивая. Не похожа ни на кого из всех тех, кого я встречал.

— Конкретнее, — обращаюсь к сидящему мужчине. Благодаря спорту и постоянным тренировкам, я отлично умею сдерживать свои эмоции. Сейчас это важно как никогда сохранить.

— Ты хочешь, чтобы я перед тобой сразу раскрыл все карты? — спрашивает с ухмылкой, удивлённо приподнимает бровь. Качает головой не пряча цинизма.

— Вам нужна моя помощь, — констатирую факт. — Не наоборот, — говорю равнодушно. Навыки не подводят. Моих истинных чувств никому не понять.

Ольховский затеял какую-то многоходовку. Причем, далеко не самую благородную. И судя по всему хочет меня в нее втянуть.

Раз отчим завел разговор за пределами дома, то моя мама против его идеи. В противном случае, подключил бы в первую очередь её саму.

Он знает как много для меня значит мама. Что я переехал к нему в квартиру лишь по ее просьбе. Да и в принципе, из всех в нашей семейке я прислушиваюсь исключительно к ней.

Ольховский — не мама. Под его дудку плясать не стану. Вон, пусть к Яру идёт!

— Молодец, — произносит довольно. — Далеко пойдешь! — хвалит меня. А мне от этой похвалы становится крайне противно. Такое ощущение, что тебя всего измазали в грязи.

— Так что нужно? — спрашиваю в лоб. Не собираюсь ходить вокруг проблемы кругами. Это совсем не важно и не нужно. Здесь не ринг!

— Понравилась девчонка? — ухмыляется. Не сводит с меня пристального орлиного взгляда. Там эмоций нет. Чистый расчет.

— Она учится в моей группе. Мы знакомы по универу. И все, — констатирую факт. Отчим смотрит на меня. Продолжает ухмыляться.

И тут до меня резко доходит.

Твою ж… Да ну нафиг! Не может быть!

Значит вот почему меня резко восстановили! А потом и вовсе позволили перейти на тот курс, на который хотел!

Офигеть… "Папочка" подсуетился… Ну что ж. Скажем ему "спасибо"!

Если Ольховский считает, что после этого я стану его верным псом, то он ошибается. Я никогда ни перед кем не пресмыкался и пресмыкаться не собираюсь.

Судя по тому, что я услышал, у Богдана Глебовича с Вячеславом Михайловичем завязывается новый проект. Не нужно быть особенно одаренным, чтобы понимать причину резкого интереса Ольховского к дочери будущего партнёра. Особенно, учитывая наличие сыновей.

Но вот тут отчима ждёт глубокое разочарование. Мои отношения с Мирой будут касаться лишь нас двоих.

Я не собираюсь подстраиваться под его "шибко умные" идеи. У меня свое мнение есть на этот счёт!

— Мне нужно, чтобы ты втерся в доверие к дочери Баринова и выяснил для меня некоторую информацию, — холодный расчетливый тон звучит ровно. Ледяной взгляд карих глаз прожигает дыру в голове.

Сначала хочу отказаться. Да и послать бы его на все четыре стороны не помешало!

А затем решаюсь включиться в игру.

— Какую? — спрашиваю у отчима. — Для того, чтобы я добыл информацию. Мне нужно чётко понимать где искать.

Глава 24. Мира

Сегодня в универ я приехала раньше, чем обычно. Пробок не было. И уже начинаю жалеть, что не задержалась дома чуть дольше.

Я люблю Леську. Но порой ее за упрямство и запредельное чувство справедливости хочется покусать.

Вот прямо как сейчас.

— Обалдеть! — шокировано машет ресницами. — Твой папа решил начать новый проект с Ольховским! — шикаю на неё, не надо разглашать подобную информацию. И у стен есть уши! Не говоря уже про студентов.

— Это их дело, — отмахиваюсь как бы невзначай.

— Их или не их, а тебя с собой на ужин взяли, — констатирует факт.

— Взяли, — подтверждаю. — Понять бы для чего, — говорю задумчиво. — Ведь явно не просто так.

— Думаешь? — спрашивает.

— Уверена! — заявляю. В том, что касается бизнеса, папа никогда ничего не делает просто так.

— Скорее всего, — произносит еле слышно. — Прикинь, если тебя на смотрины возили? — хихикает.

— Ну тебя! — пихаю ее в бок. — Нашла, что придумать!