Бывшая жена. Счастлива без меня?

имбирем…

И из этого всего назревают два вопроса: Кирилл хочет вернуть меня, потому

что до сих пор любит, или потому что я была очень удобной женой? Боролся

бы он сейчас за семью, если б его Анжела не оказалась аферисткой?

Возможно, он так и жил бы с ней дальше.

Это уже не имеет никакого значения. Важно другое: из этих отношений я

вынесла один очень хороший урок, и готова поделиться им с каждой

женщиной.

«В отношениях нужно быть счастливой, а не удобной».

— Мам, дядя Руслан звонит, — бежит ко мне с телефоном Тася.

— Алло?

— Маш, грузчики будут минут через двадцать. Сама ничего не таскай, ок?

— Хорошо. А ты когда приедешь?

— Выхожу из офиса. Примерно через полчаса буду.

Скинув звонок, сажусь на диван, смотрю на гору коробок и мечтательно

улыбаюсь.

До сих пор не верится, что сегодня переедем к нему.

Сначала я, конечно, сомневалась. Думала гадала, стоит ли идти на такой

важный шаг. С одной стороны, мы вместе всего ничего, и, возможно, нужно

узнать друг друга получше. А с другой — работа хирургом научила меня

ценить каждый прожитый момент. Я много раз видела, как жизнь человека

внезапно обрывалась. Еще утром он был полон сил, обнимал детей, бежал

на работу, а вечером умирал на операционном столе.

Никто не знает, что будет с нами завтра, поэтому нужно жить здесь и сейчас, и ценить каждый прожитый миг.

Я могу тянуть с переездом сколько угодно, но зачем? Мне хорошо с

Русланом. Я хочу чаще его видеть, обнимать, целовать, просыпаться в его

объятиях. Нужно ли это откладывать на потом, если я живу один раз?

Мне никто не дает гарантий, что отношения с ним буду долгими и

счастливыми, что, въехав в его дом, мы с Тасей останемся в нем навсегда.

Возможно, уже через пару месяцев мы поймем, что не подходим друг другу и

разбежимся. А может, наоборот поймем, что нам чертовски нравится жить под

одной крышей.

Я понятия не имею, что ждет меня дальше, но сейчас нам просто хорошо

вместе, и я не хочу ничего усложнять.

— Зай, вынеси мусор, пожалуйста, — кричу из комнаты Тасе.

— Вот эти два пакета на кухне?

— Ага.

Через минуту встаю с дивана и продолжаю запечатывать скотчем коробки.

Ставлю одну из них на свободное место у окна, отодвигаю тюль, оглядываю

двор в поисках машины с грузчиками, и замираю, чувствуя, как немеют

конечности.

Вылетаю из квартиры и, перепрыгивая через ступеньки, несусь на улицу.

Глава 44

Деревня «Колюбакино», Подмосковье.

Анжела

— Зашибись! — гневно смотрю на мужика с лошадью, который только что

прошел мимо моего дома. — А в другом месте слабо выгуливать свою

живность?! — кричу на всю деревню, но он даже не поворачивается. — Эй, я

так-то в дерьмо наступила!

Прыгаю на одной к сугробу, сую в него дорогущий кроссовок и пытаюсь его

очистить.

— Эти кросы стоят как целое стадо твоих лошадей! — бурчу, покосившись на

удаляющегося мужика.

Через пять минут подхожу к калитке, приподнимаю ее, чтобы открыть и, хрустя под ногами снегом, иду к покосившемуся крыльцу нашей старой

деревянной хижины.

— Анжелка, деньги п-принесла? — слышу с порога.

Закрываю скрипучую дверь, снимаю кросы и прячу их под тумбочку, чтобы

мать не надумала их примерить. Морщась от запаха перегара иду на кухню.

— Ты обещала сегодня не пить, — брезгливо смотрю на мать.

Она залпом выпивает из стакана, занюхивает хлебом, и пытается

сфокусировать на мне взгляд.

— Я грю, деньги п-принесла или нет?

— На выпивку не дам!

Расчищаю стол, на котором царит такой срач, что смотреть страшно, и

ставлю пакет с продуктами.

— Купила хлеб, молоко и яйца.

— А бутылку? — округляет стеклянные глаза. — Бутылку п-принесла?

— Я же сказала, что алкоголь покупать не буду, — рявкаю, разбирая пакет. —

Ты и так почти не просыхаешь.

— Не будешь, з-значит…— невнятно мычит мать. Держась за стол обеими

руками, пытается встать со стула, но он словно притягивает ее обратно. — Я

щас д-дам тебе, «не будешь». Щас я т-тебе устрою.

— Иди проспись! — Смотрю на нее и морщусь, словно наглоталась отравы.

— Фу, как от тебя несет. Какая может быть бутылка? Ты даже на ноги

подняться не можешь.

— Зато ремня д-дать м-могу. — Делает еще одну попытку встать, но тут же

падает обратно на стул.

— Я уже не десятилетняя девочка, чтобы давать мне ремня. Могу за себя

постоять.

— О-о, — хрипло смеется беззубым ртом. — А в углу п-постоять не хочешь?

Не з-забывай с кем разговаши… Р-разгорави… Р-разговариваешь, п-пигалица. Я с-сказала бутылку мне п-принеси, пока я добрая.

— Да пошла ты! — выплевываю в ее пьяное лицо, и, прихватив с собой пакет

молока, иду в комнату.

Закрываю дверь на замок и прямо в куртке падаю на кровать.

— Как же меня все это достало… — протягиваю на выдохе.

С того дня, как приехала сюда, меня не покидает ощущение, что я вернулась

в детство. Когда в доме было грязно, холодно. Мать вместе с пьяными

соседями до утра пела песни на кухне. Повсюду были разбросаны бутылки, в

доме всегда стоял запах перегара, который вызывал рвотный рефлекс.

И таким был каждый божий день девочки Анжелы…

Потом мы с Иркой соседкой переехали в небольшой город, устроились

работать официантками, а затем попали в модельное агентство, из которого

нам открылась дорога в столицу.

И в девятнадцать лет наконец-то началась красивая жизнь в большом городе.

Все время пыталась избавиться от воспоминаний из детства, проведенного в

гадюшнике. Крупными мазками вычеркивала из жизни дом, в котором ревела

ночами, закрывая уши подушкой, чтобы не слышать музыку и пьяные голоса.