Бывшая. Моя. Настоящая

– Привет, - увидев Диму, попыталась улыбнуться Кира, но вместо этого у нее вышла какая-то непонятная гримаса. – Ты смог прийти?

– Как видишь, - ответил он равнодушным тоном. – Но я ненадолго. Привез тебе немного молока – врач разрешил. А остальное вроде у тебя все есть.

– Спасибо, - поблагодарила она.

– Ну и что ты планируешь дальше делать? – поинтересовался Молотов, вглядываясь в потускневшие глаза Золотовой.

– В плане чего?

– Ну, в институт тебе теперь дорога закрыта, по крайней мере, в твой – физкультурный, - стал рассуждать он.

– Может быть, я смогу в него вернуться, когда восстановлюсь, - неуверенно произнесла она.

– Ну-ну, - усмехнулся Дима. – Подумай сама, Кир, какая из тебя теперь спортсменка? Не говори ерунду! Лучше подумай, в какой ВУЗ будешь переводиться.

– Дим, сейчас для меня это не самый главный вопрос, - тихо ответила Кира.

– Нифига ты не меняешься, - бросил хмурый Дмитрий.
– Ты и до того не любила о будущем задумываться. Всегда жила одним днем. Видимо, горбатого могила исправит. Ты лучше подумай, как со своей матерью объясняться будешь. А мне пора…

– Дим, ну посиди еще минутку, - попросила Кира, умоляюще глядя на него. Ей так хотелось, чтобы он до нее дотронулся. Хотя бы чуть-чуть, хотя бы одно маленькое, невесомое прикосновение…

В этот момент телефон Димы разразился громкой мелодией. Ответив на звонок, Молотов бросил короткое «да-да, уже освободился, сейчас буду» и убрал обратно в карман.

– Сама видишь – дела, - развел он руками и, поставив стул на место, пошел к выходу.

– Дим, ты еще придешь? – с надеждой и немного испуганно спросила Кира.

– Я постараюсь, но когда – не знаю, - ответил он и остановился уже на пороге: - А тебе я посоветовал бы всерьез задуматься над тем, как ты будешь жить дальше.

Оставшись одна, Кира не выдержала и заплакала, понимая, что в его словах есть доля истины. А осознание того, что если бы их отношения сейчас продолжались, то Дима не отходил бы от нее ни на шаг, и она не чувствовала бы себя такой никчемной и никому ненужной, вконец добивало Золотову.

Глава 10

В течение следующей недели Молотов пару раз приходил к Кире, но уже в Институт имени Вишневского, куда её перевели на следующий же день, после разговора с врачом, как и пообещал Николай Павлович. Всякий раз на тумбочке возле ее кровати стояла тарелка с нетронутой едой: сначала это было картофельное пюре с каким-то непонятным суфле, похоже, из мяса, потом – молочный суп. На вопросы, почему она не ест, Кира отвечала по-разному: то говорила, что наелась первым блюдом, то от больничной еды у нее вдруг начиналась изжога. Дима укорял ее и не забывал тыкать ее в то, что если бы она послушалась его, то подобной трагедии бы не случилось. Золотовой же оставалось стыдливо отводить глаза, пряча боль и сожаление.

В этом лечебном учреждении Кира также находилась в двухместной палате, но на этот раз соседняя койка была занята. На ней расположилась женщина, по всей видимости, либо таджичка, либо узбечка, которая громко и быстро разговаривала по телефону, совершенно не обращая внимания на свою соседку.

Дима, в очередной раз пришедший к Кире, мельком взглянул на трындящую тетеньку, а затем перевел взгляд на Золотову: она лежала, повернув голову к стене, и никак не реагировала на происходящее. На прикроватной тумбочке снова стояла тарелка, в которой на этот раз было нечто, напоминающее омлет.

Молотов с укором посмотрел на женщину, продолжающую трещать по телефону, но она его грозного взгляда не испугалась. Ей вообще, похоже, было до лампочки. Вздохнув, он подошел к Кире. Протянув руку, дотронулся до её плеча, отчего та резко вздрогнула и, повернув голову, посмотрела на него испуганными глазами. Диме было непривычно видеть её такую слабую и беспомощную. Он привык, что Кира Золотова всегда была свободолюбивой и дерзкой, а сейчас перед ним будто была не знакомая ему девушка, забитая и замученная.

– Привет. Как себя чувствуешь? – поинтересовался он, ища взглядом уже привычный стул, но сегодня он стоял у кровати соседки, и подходить к ее постели у Молотова не было никакого желания.

– Нормально, - по своему обыкновению храбрилась Золотова. – А у тебя как дела?

– Почему ты опять не поела? – проигнорировав ее вопрос, сурово спросил он.

– Я не хочу, - ответила Кира. – Это не вкусно.

– Кир, ты понимаешь, что если ты не будешь нормально питаться, у твоего организма не хватит сил на восстановление? – снова поучительно начал Молотов. – Ты хочешь отсюда выйти или нет? У меня такое ощущение, что тебе и здесь неплохо!

Кира молча отвернула от него голову, пытаясь спрятать непослушные слезы. Он ведь не понимает, что она бы с удовольствием съела этот несчастный омлет, но она чисто физически не может питаться сама: сесть не может, до тарелки дотянуться тоже не может… А просить Димку о том, чтобы он ее покормил, казалось ей верхом наглости: мало того, что он таскается к ней и приносит некоторые продукты, хотя по идее мог бы этого не делать, так он еще должен тратить на нее свое время, кормя ее с ложечки как маленькую?

– Дима, - на ломаном русском обратилась к нему женщина, перестав трындеть по телефону. – Что Вы на нее ругаетесь? Неужели не понимаете, что она не может есть самостоятельно? Я вон с ожогом плеча, - кивнула Кирина соседка на перемотанный бинтами участок тела, - еле-еле ложкой ворочаю, а что уж про нее-то говорить? Я ее пыталась покормить, но Вы же сами понимаете, мне одной рукой сложно.

– А ее что, медсестры не кормят? – удивленно спросил он, будто забыв о том, что Кира тоже находится в палате.

– Ну, когда время есть – кормят, - усмехнулась женщина. – А времени у них бывает не так много.

– Получается, она вообще не ест?
– шокировано уставился на нее Молотов.

– Она чаще пьет, - дернула здоровым плечом она. – Воду, молоко, кисели… Короче, все то, отчего тянется трубочка.

– Кир, ты почему мне не сказала о том, что поесть сама не можешь? – жестко выговорил Дима. – Опять свою гордость и независимость показываешь, да?

– Я просто тебя не хотела загружать! – раздался сдавленный голос Киры. – Нужны тебе мои проблемы? Спасибо и на том, что приходишь меня проведать, продукты приносишь…