Бывшие в падении

– Там одна девчонка с ним трахалась. – Я с силой зажмурилась. – И – вуаля – теперь она прима. Как же ее зовут, имя вылетело из головы…

– Лебковская, – словно со стороны услышала я свой ровный голос.

– Ага, точно, – щелкнула она пальцами.

Я наконец сунула вторую ногу в комбинезон, с трудом удерживаясь от смеха. Боялась, что меня раскроют? Вот ведь наивная дура.

Таких неудачниц, как ты, Дияра, все и всегда стараются побыстрее забыть, стереть, вычеркнуть. Ты – ноль. Ты – ничто. Ты – родилась полтора года назад, в труппе Рената Мерхеева. До этого дня тебя просто не существовало. И так даже лучше. Если тебя нет, никто не помнит, что ты наделала. Ну почему Киферу этого недостаточно, чтобы принять мое наказание как свершившийся факт и убраться восвояси?

Я сунула голову в горловину кофты, а вынырнув, наткнулась на озадаченный взгляд Светы. Неужели она заметила мою заминку с переодеванием? Да ну, даже если так, ей ни за что не составить такую длинную цепочку.

Они с Эви знали лишь то, что у меня анорексия, из-за этого какой-то питерский козел меня кинул. Я не уточняла, что кинул он меня потому, что я сорвала этому козлу спектакль, что он, вообще-то, ни разу не питерец и вообще все настолько сложно, что впору выть на Луну.

– Идешь? – невозмутимо спросила я Свету, как будто подумала, что ее взгляд мог относиться к этому.

В любой непонятной ситуации – игнорируй. Вот мое новое кредо.

– Ага, – ожидаемо отреагировала соседка. – Эви?

Соседка с напряженным видом копошилась в сумке.

– Не ждите меня.

– Опять «счастливую» заколку потеряла, – хмыкнула Света, выйдя в коридор. К счастью, о Кифере она как будто забыла.

Знаете то самое чувство, когда вы поворачиваетесь в поисках машины позади себя, обнаруживаете ее, но все равно вздрагиваете в испуге? Точно то же самое случилось со мной, когда я вошла в зал и увидела там Поля. Мой взгляд уперся в его спину, и я дернулась. У меня случился внутренний раздрай. Я не хотела, чтобы он наблюдал за мной во время занятий, но очень радовалась, что он рядом. Отлично, да?

В зеркале я поймала его взгляд, устремленный на меня, хотя более чем уверена, что он не следил за входом. Просто почувствовал. Как вчера у двери. Я не опустила глаза, я вообще не собиралась прятаться. Доктор Нестеров уверен, что я неправильно оценивала ситуацию с Полем два года назад. Мне нужно было как-то докопаться до правды, и я собиралась хотя бы попытаться с ним поговорить. Не об отношениях между нами, а о чем-то постороннем. О чем угодно. Даже если это будет жесткий, призванный уничтожить меня разговор – прекрасно. Меньше романтических бредней навоображаю. Главное, чтобы он вообще со мной заговорил.

Я чувствовала себя как под пытками уже от одного его присутствия и неприкрытой ненависти ко мне. Вспоминая свою вчерашнюю браваду перед Нестеровым о том, что приняла правила игры сильных мужчин, в которой осталась крайней, теперь я чуть не хохотала над собой. Ничего подобного я не чувствовала. Мне хотелось закричать: неужели же я так виновата, как ты пытаешься показать? Неужели не расплатилась по счету?

– Это все Глеб, чтоб его черти вздрючили! – выругалась Эви и плюхнулась рядом со мной. – Я вчера на просмотры заколола волосы своей счастливой заколкой, а он их вечером распустил и куда-то ее бросил. Мой любимый оберег, представляете?! Вот увидите, день у меня будет по-настоящему кошмарным!

– Кошмар. Достойный повод перестать, наконец, спать с кем попало. Теперь у тебя один вариант, как и у всех простых смертных: сосредоточиться на танце. Глядишь, день станет лучше, – хмыкнула Света. – А вечером ты найдешь свою заколку.

– Это так не работает! Девочки в раздевалке рассказывают, что у Кифера была одна солистка, которая его подвела, и с тех пор ее никто не видел. А вдруг он меня убьет?

– Эви, скажи мне, ты дура? – поинтересовалась Света.

Я, не выдержав, засмеялась и поспешно закусила губу, бросив быстрый взгляд на Кифера. Как я и думала, он испепелял меня взглядом. По-моему, один тот факт, что я не улеглась в могилу после содеянного, оскорблял все его чувства. Видимо, смеяться мне теперь было категорически нельзя.

В этот момент в класс вошла наша преподавательница класса и похлопала в ладоши.

– Начинаем! На гостей внимания не обращаем. Все, отобранные на вчерашних просмотрах, – поздравляю, займите подобающие места.

Она указала нам на центральные станки, и я испытала острое чувство трепета. Стоять в центре, быть одной из лучших – забыла, что это такое. Я постаралась подавить в себе отравляющее чувство, что все это незаслуженно. Недостаточно быстро, поскольку Ольга Павловна уже подошла ко мне и дернула за плечи, их расправляя.

– Плие, – скомандовала она – и класс начался.

***

– Многие из вас наверняка задаются вопросом, по какому критерию я отбирал танцовщиков на вчерашних просмотрах.

Мы сидели на полу, отдыхая последние минутки перед танцем, а Кифер ходил между нами. В воздухе витало отчетливое напряжение. Он наблюдал за нами во время класса. И хотя я ни разу не заметила, чтобы он смотрел прямо на меня, его внимание ощущалось кожей. Или я совсем загонялась. Впрочем, а кто бы не загонялся после тех слов, что прозвучали вчера? Он собирался сделать так, чтобы я ушла, а мне нужно было остаться. Смешно, но куда больше шансов на мой уход было бы, оставь меня Кифер в кордебалете.

– Все просто: критериев несколько. «Мулен-Руж» – это страсть. Те, в ком я ее не увидел, – ушли. Само собой, я также смотрел на вашу технику и трудолюбие. И вот что скажу: ни один из присутствующих не прошел по всем трем параметрам. А это ни много ни мало значит, что ни один не заслуживает ведущей партии. В данный момент разучиваем общие вариации. Все в равном положении. Добро пожаловать на сафари.

Новость ударила под дых, но я чувствовала, что радоваться бессмысленно. Скорее наоборот. Поль манил меня вожделенной морковкой, чтобы увести ее из-под носа.

– Я отобрал семнадцать человек. Цифра не парная. Поэтому я пригласил танцовщика, который будет солистом-дублером. Я сам разобью вас на пары. Перестановки определенно будут, пока у меня недостаточно информации, чтобы учитывать не только рост. Пары…

К собственному стыду, до этого момента я не запомнила отобранных. Вчера мне было несколько не до того. Жаркие объятия с мусорным ведром помешали. Но я сразу поняла, кто будет моим партнером: тот, кто запасное колесо.

Понять не могу, как меня когда-то угораздило влюбиться в такого подонка? Впрочем, когда мы встречались, он относился ко мне хорошо. По-настоящему хорошо. Пытался помочь. Если бы не моя анорексия, были бы мы вместе?

Я с силой вдвинула выскочившую шпильку в пучок, изгоняя вместе с болью лишние мысли. Если бы не моя анорексия, даже если допустить, что мы бы с Кифером сошлись, сейчас он работал бы на заграницу или как минимум Большой театр. А я бы по-прежнему танцевала в Петербурге. Он бы ради меня не остановился. Но какая теперь разница? Поль меня ненавидит.

О том, что будет непросто, я догадалась, едва увидев партнера. Мы никогда не танцевали с ним вместе. Я пришла в труппу чуть больше полутора лет назад, минус два месяца самоизоляции, минус время на организационные вопросы. Я немногим больше года танцевала тут всерьез. Соседки, некоторые девчонки, двое партнеров – вот и весь мой круг общения. Когда труппа театра состоит из большого числа людей, разделение по интересам неизбежно. Этот парень со мной интересы не делил.