Бывшие. После измены
Шрифт:
Я махнул рукой и закрыл дверь.
Через два дня, когда я почти готов был обратиться к ментам, появился Тимур, загорелый и довольный жизнью. Из последних сил я старался не набить ему морду, а просто сказал:
— Найди мне ее. У тебя есть связи. Есть друзья, которые занимаются этими делами. Найди мне мою жену.
Тимур вообще ни черта не понимал, но решительно взялся за дело, а я перестал пить. Вернулся к работе. И уволил треть коллектива. После проклятой Елены, когда я видел хоть малейшие нарушение субординации, то сразу вспоминал во что вылилась ее выходка и не жалел
Мне просто было плевать на всех. Потому что рядом со мной не было Ульяны.
Через три дня Тимур залетел ко мне в кабинет и с полностью темным лицом выдал:
— Моть, это трындец… — он дёрнулся к телефону, но у меня не было секретарши, чтобы принести кофе. Я вскинул бровь. — Слушай брат, хреново такое говорить, но Уля походу реально ушла. Не от тебя. А к…
Я швырнул в Тимура пепельницей, но промахнулся. Друг дёрнулся на кресле и заорал:
— Да я то тут причём! Она там с каким-то мужиком везде. У меня даже фотки есть! Я тебе на почту скину!
— Заткнись, — медленно произнёс я и в моих пальцах хрустнула авторучка. Я бросил ее остатки на пол и вышел из кабинета. Тимур шёл за мной, а в лифте продолжил:
— Ты не подумай, но она в порядке, но не одна, понимаешь. Я думал сначала телефон ее новый достать, но потом подумал зачем. Ты ведь точно говорить не будешь. А на старом она на мои звонки не отвечает. И в общем, брат, мне жаль…
Я дёрнулся к Тимуру и схватил его за пиджак, тряхнул как следует. И повторил:
— Заткнись.
Мой мир разрушался. Рассыпался как замок из песка. Волна злости поднималась внутри.
Я не мог понять почему Ульяна со мной так поступила. Почему она просто сбежала. Она же могла уйти. Могла спокойно со мной развестись без вот этого всего.
— Моть… — тихо сказал Тимур, когда мы вышли из лифта. — Я наверно доки на развод подготовлю.
— И в жопу себе их засунешь, — рявкнул я на весь холл и вышел из офиса на улицу. Закурил, вдыхая вместе с дымом пропитанный смогом города воздух.
Уля… моя надежда, мой самый главный грех, сокровище, и предала…
Мои чувства застыли во времени. Остановились именно на этой ноте ненависти ко всем окружающим. Мне было плевать на то, что обо мне подумают. Как отреагируют на мой характер. Если раньше я старался сдерживаться, то сейчас понял, что если я говорю человеку, что он дерьмо, то так оно и было. И не надо было это дерьмо салфеткой кружевной прикрывать.
Я потерял вкус к жизни. Последнее, что у меня осталось это работа. Чертова работа, которая помогала не сдохнуть от ненависти. Но и то… в ней я стал очень резким. Теперь я не прислушивался вообще к каким-то рудиментам общества: совесть, честь, уважение. Мне было посрать на это все. Я просто делал бабки, раз ничего не мог больше поделать.
Через пару месяцев меня накрыло. Я хотел повеситься, вскрыть вены, пустить пулю в лоб. Мне настолько было дерьмово, что я почти решился открыть папку с данными, где была Ульяна, чтобы поехать и забрать ее. Но что-то окончательно не прогнившее в моей душе
скулило, что это будет свинством, что Ульяна такого не заслужила, что я ее заберу, только чтобы вымещать на ней свою злость за предательство. И эта хрупкая и слабая часть меня визжала в истерике, когда я думал, что мне все можно, даже забрать ту, которая от меня сбежала.Одним туманным утром, перед первым снегопадом я удалил все данные о жене. Только вот развод так и не оформил. Почему-то та противная часть меня скулила ещё сильнее при мысли, что официально я стану холостым. Постоянно спорить самим с собой это муторно, поэтому я забил на припадочную часть и плюнул на развод.
И началась жизнь во тьме.
В пьяных загулах, когда не понимаешь утро, день, ночь. В бесчестных сделках, когда закон не главная буква, а приложение. В количестве разоренных компаний, которые проще скупать по кусочкам, а потом перепродавать уже нормальными, слегка подлатанными, предприятиями.
Я вообще не помнил, чтобы жил. Просто херачил как заведённый, чтобы в один момент как от удара очнуться.
— Матвей, — сказал зять, позвонив мне вообще не в удобное время. — Слушай тут такая инфа всплыла. Короче даже не знаю как тебе сказать. В общем… У тебя походу ребёнок есть. Уля ушла от тебя беременной.
Глава 21
Матвей. Сейчас. После ресторана
— Я не изменяла тебе! — закричала Ульяна и схватила меня за отвороты пальто. — У меня никого не было!
Я прижал Улю к себе, вдавил так, чтобы ни звука не доносилось. Я был полностью разбит. Мне казалось, если я не сделаю что-то такое, что сейчас же перевернёт все, что было между мной и женой, то просто сдохну от боли. Поэтому я держал Ульяну крепко. Чтобы больше и не думала уйти.
— А я тебе не изменял… — холодно произнёс, догадываясь, что сейчас случится, и Ульяна ослабла в моих руках. Ее полностью подкосило все это. Я понимал, что она думает и кого теперь винит. — Не смей, Уль… Не смей, я тебе говорю…
Но Ульяна уже не слышала. Ее била крупная дрожь. Уля сейчас винила себя в том, что потеряла ребёнка.
Твою мать.
Лучше бы молчал. Лучше бы сам носил клеймо изменника, чем Ульяна сейчас будет винить во всем себя. Пусть я бы был мудаком, который повинен в потере ребёнка.
Машина с водителем стояла на углу, и я, прижимая к себе Ульяну, дошёл до неё. Жена цеплялась в меня пальцами. Мне больно было от одного ее вида.
— Куда едем, Матвей Игоревич? — спросил водитель, и я посмотрел на залитое слезами лицо Ули. Она судорожно кивнула и прошептала:
— Вострецова, одиннадцать.
Дорога прошла в молчании. Ульяна, кажется, дышать даже перестала. Она сидела, свернувшись в комочек, и прижималась к моему боку. Я прятал глаза, старался, чтобы никто не понял, как мне больно видеть Улю в таком состоянии. Я ехал сюда уже после заключения сделки, чтобы просто понять, меня снова решили обдурить или на этот раз сказали правду. Сказали правду, но, оказывается, умолчали о многом. А уж то, что я узнал от Ульяны…
Все ложь. И мать, что так активно ныла, что Ульяна меня предала. И Тимур…