Бывших любовниц не бывает

– Можем поспорить, что этим «кем-то» окажется… Крапивин!

– Даже спорить не буду, но учти: Крапивина теперь трогать опасно, Ланской грудью встал на его защиту! Тронь сейчас Васеньку, и такой вой поднимется! Как же: месть свободной прессе! Вовремя этот урод свою статейку наклепал!

– Из всего вышеизложенного я делаю вывод, что лично у тебя нет никакой возможности его прижать?

Мельников кивнул. Взгляд у него был грустным.

– Ну, и не трогай его. Пока что! – я многозначительно подмигнула Андрею.

Он посмотрел на меня с удивлением:

– Как ты собираешься?..

– Это мое дело. Где была найдена старушка?

– Возле двери своей квартиры. Одна соседка вышла в подъезд и увидела ее, лежавшую на полу. Кстати, жена того алкаша, которого мы тоже собирались вызвать для дачи показаний.

Я выбросила окурок в урну.

– Представь себе, как повезло алкашу, что он ушел в запой! Да, пить иногда бывает полезно: это сохраняет жизнь… – заметил Мельников.

Я направилась к машине.

– Андрюш, тебя подбросить?

Мельников кивнул:

– Подбрось. Только поймать потом не забудь…

Подвезя Мельникова к отделению, я отправилась к дому Светы. Мне предстояло осмотреть подъезд, где жила старушка-соседка, и опросить жильцов. Возможно, мне повезет и я найду что-нибудь интересное.

На первом этаже я столкнулась с выходившей на прогулку молодой мамочкой с коляской. Она с готовностью поохала: мол, про умершую старушку они слышали, да, жалко, хорошая была бабушка… Но ничего полезного мне мамочка сообщить не могла. Я начала поквартирный опрос.

Когда через час я вышла из подъезда на свет божий, в моем кармане в крошечном пакетике лежала лишь металлическая клепка с джинсовой куртки. Она была серого цвета, ничем не примечательной и очень потертой, очевидно, располагалась на таком месте, где ею часто пользовались. Я не была уверена, что эта находка может принести хоть какую-то пользу, но, к сожалению, ничего более или менее интересного найти в подъезде мне не удалось. Попадались окурки, фантики от конфет, использованная жвачка и прочая дрянь, но я не стала все это подбирать. Убрав клепку в карман джинсов, я отправилась в редакцию газеты «Криминальные новости Тарасова».

Первый же встреченный мною в фойе редакции человек охотно сообщил, что журналист Крапивин в данный момент находится на втором этаже, в двадцать восьмом кабинете. Я поднялась на второй этаж.

В означенной комнате сидели четверо: наш подозреваемый, молодой человек и две девушки. Все сосредоточенно работали за своими компьютерами, только Василий блаженствовал, развалившись на стуле, и потягивал кофе из огромной синей кружки. На мое появление он отреагировал весьма бурно:

– О! Сцена вторая – те же и наша доблестная полиция! Пришли арестовать меня? Заковать в кандалы?

Все находившиеся в комнате оторвались от мониторов и подняли на меня глаза. Я сделала вид, что выходка журналиста не задела меня.

– Здравствуйте, – сказала я, обращаясь сразу ко всем.

Со мной поздоровались и вновь уткнулись в мониторы.

– Василий Егорович, нам надо поговорить.

Он окинул меня с ног до головы долгим надменным взглядом:

– Надо – говорите!

– Может, мы все-таки найдем более спокойное место? Чтобы не помешать вашим товарищам.

Он расплылся в наглой улыбке:

– Может, и найдем…

Да, он уверен в своей безнаказанности, подумала я. Ланской наверняка внушил Васе, чтобы он ничего не боялся, жил спокойно… Ничего, я тебе устрою спокойную жизнь! На зоне.

Василий встал и ленивой походкой направился к двери.

– Ну, пойдемте, что ж с вами делать! Вы же, я так понимаю, все равно не отстанете?

– Не отстану.

Мы вышли в коридор и подошли к открытому окну. Оно было большим, с широченным подоконником, на котором стоял засохший цветок в горшке. Крапивин уселся на подоконник с наглой усмешкой:

– Вам я присесть не предлагаю.

– Ничего, переживу.

Я внимательно оглядела его одежду. Он был в джинсовом костюме, под расстегнутой курткой желтела майка. Клепки на куртке были серые, на животе не хватало одной.

– Василий Егорович, где вы потеряли клепку?

– Что?! – переспросил он, несколько опешив от моего вопроса.

– Клепку, говорю, где потеряли? – и я ткнула пальцем в его куртку.

Он опустил голову и посмотрел на свой живот. Несколько секунд соображал, потом потер ладонью то место, где была маленькая дырочка от оторванной клепки.

– Вы что, идиотка?! При чем здесь клепка?!

– Еще как при чем! Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.

– Где потерял? Да где угодно! В автобусе, на улице, дома или здесь, в редакции… Вам что, заняться больше нечем?

– А вот и нет! Не в автобусе вы ее потеряли, и не на улице, не дома и уж тем более не в редакции. Вы ее потеряли на месте преступления, в подъезде, где живет Светлана Говорова!

Василий испуганно схватился за то место на куртке, где была дырочка. Посмотрел на меня.

– Что вы ерунду несете?! При чем тут клепка? И ни в каком подъезде я не был, – не очень-то уверенным тоном выдал он.

– Да, да, все отрицать – это ваше право… Этому вас адвокат Ланской научил, не так ли? Только на этот раз, Василий Егорович, вы здорово оплошали.

Я, прищурившись, усмехнулась ему в лицо. Крапивин испуганно смотрел на меня.

– Ни в каком подъезде я не был, – на всякий случай повторил он.

– Были. И у меня есть тому доказательства! Клепку с вашей куртки я нашла, вот она, – я достала из кармана джинсов целлофановый пакетик с находкой и помахала ею у журналиста перед носом. – Узнаете?

Он посмотрел на пакетик, на свой живот, очевидно, сравнивал найденную мною клепку со своими.

– Ну, что, Василий Егорович? Продолжим отпираться? Сейчас я отвезу эту вещицу экспертам, и они докажут, что она ваша. Докажут, не сомневайтесь! У вас изымут куртку…

– Подождите…

Он мялся. Жевал губами и дергал себя за мочку уха, бегал глазами туда-сюда, как бы ища выхода из создавшейся ситуации. Я терпеливо ждала. Сейчас он сознается, подумала я. Под тяжестью улик. Что ему еще остается?! Он был в Светланином подъезде и напугал старушку, неизвестно чем, но напугал. Знал, что она пойдет в полицию, даст показания, скажет, что видела его со Светланой вместе, и не раз. Допустить такое он не мог…