Бывший муж
Шрифт:
— Шампанское? — шепот Антона обжигает кожу шеи.
— Нет, мне еще на работу, — смеюсь я.
Мой смех — искусственный. Мне не хочется, чтобы Антон это почувствовал. Торопливо снимаю с себя одежду, теперь смеется Антон. Наверное, ему кажется, что я по нему соскучилась. А ко мне вернулось давнее ощущение… замужнести без мужа. Это когда уже развелась, но к новому состоянию еще не привыкла. И взгляды мужчин встречаешь броней — я замужем. А потом уже вспоминаешь, что нет уже. И все равно не можешь избавиться от гадливости представляя себя с кем то другим. Как долго я избавлялась от всего этого, а оно вернулось!
Концентрируюсь
— Янка, — зовет меня Антон.
Простыни смяты, шелк липнет к коже. Смотрю на время — на работу уже бежать нужно. Нашариваю на полу свои трусы, ищу глазами лифчик.
— Чего?
— А выходи за меня замуж.
Я даже поперхнулась. Сделала глоток воды из стакана, что стоял рядом на тумбе. Потом все же не сдержалась и прыснула со смеху. Ну, бред бредовый же! Мы с Антоном вместе, потому что нам приятно проводить время. Изредка. Он смешной. У него красивое тело. Наверное, во мне тоже есть плюсы, которые ему импонируют. Но замуж?
— Тебя что, по дороге сюда покусал счастливый женатик?
— Не подумай… я даже не думал об этом. Раньше. А теперь, когда появился твой бывший, ты словно от меня ускользаешь, и я понял, что мне это не нравится.
— Не глупи, — отчитала я его, как Илюшку. — Ярослав женат, у него жена на сносях, а у меня мозги на месте. Звони, в выходные с Ильей посидит няня.
В офисе я пробыла только час, злополучного младенца так и не дорисовала — дело не шло. Ехала за ребенком в школу и думала о том, что приняла правильное решение насчет Ярослава. Позволила ему видеться с сыном. Он получил желаемое, а я спокойствие. Я бы не смогла прожить еще десяток лет в постоянном ожидании, оглядываясь и боясь того, что вот сейчас бывший снова ворвется в нашу жизнь. Пусть лучше будет под присмотром.
— Какой-то неправильный младенец, — задумчиво сказал Илья.
Дело было вечером. Мы сидели за кухонным столом, я пыталась рисовать, а Илья читал вслух. Читал монотонно, нагоняя сон, который я стряхивала с себя заметным усилием.
— Что в нем не так?
— Глаза.
Я вгляделась. У пухлощекого карапуза и правда глаза неправильные. Должен быть счастливым, а смотрит с таким испугом, словно его людоед в свое логово тащит. Вздохнула — и правда никуда не годится. Порвала бумагу пополам, пятый младенец уже за сегодня, скоро тошнить от них будет.
Звонок в дверь был таким неожиданным, что я вздрогнула. Первая мысль — папа что-то забыл и вернулся. Нет, у нас есть друзья, но не такие, чтобы без предупреждения в десятом часу вечера, когда я только начинаю битву за то, чтобы совеныш шел спать. Гостей мы не ждали, я поймала удивленный Илюшкин взгляд.
— Я сама, — сказала я Илюшке, который бросился к дверям. — Иди в комнату.
Мой голос звучал напряженно, я видела, как сыну интересно. Звонок прозвенел еще раз, ударил по ушам и нервам. Илья все же не ослушался, ссутулился и понуро побрел к себе. Я приникла к глазку. Вздохнула.
Стиснула кулаки. Вот он, кошмар моих последних дней во плоти. Собственной персоной. И такой соблазн не открывать дверь, не впускать его в мою жизнь больше.— Янка, — просит Ярослав, словно угадывая мое желание. — Я слышу, как ты сопишь за дверью.
Я могу не открыть, думаю я. А если он не уйдет так просто? Тогда я добьюсь только того, что снова напугаю сына. Он и так после той моей выходки смотрит настороженно. Я ненавижу себя и дверь открываю. Смотрим друг на друга, молчим. У Ярослава волосы чуть растрепаны, на щеках — минимум трехдневная щетина. В глазах усталость. А еще от него густо пахнет алкоголем.
— Ты пьян, — утверждаю, не спрашиваю я.
Словно мы снова женаты и я имею право его упрекать. Сама на себя сержусь за эту фразу, жалею, что произнесла, но — слово не воробей.
— Да, — устало отвечает он. — Пустишь? Я ненадолго.
— А если я скажу нет?
Он улыбается, словно не верит, что я могу ему отказать. Входит, огибая меня. В прихожей с любопытством оглядывается — он у нас в первый раз. Затем разувается, ставит ботинки в сторону, у стенки. Идет на кухню, садится на табурет, замолкает.
— У меня дочка родилась, — говорит он. — Вчера.
— И ты как истинный мужчина решил напиться по этому поводу.
Он снова улыбается. Подпирает рукой щеку, мой бывший мужчина, смотрит на меня долго-долго. Мне не по себе. Я вдруг вспоминаю, что срок у его жены был небольшой. Как она плохо выглядела. Как испуганно смотрела. Вспоминаю свой дурной сон. Все… не к месту.
А Ярослав берет со стола разорванный пополам рисунок, про который я уже забыла. Соединяет половинки. Смотрит на нарисованного мной испуганного младенца. Внимательно так. У меня… вдруг слезы подкатывает к горлу. Нет, я не буду плакать, нет. Давно уже все пережито. И этот мужчина — чужой. Не просто по факту разлуки. Я не чувствую его своим больше, хотя когда-то казалось, босиком за ним пойду. Потом оказалось — комфорт мне дороже. Босиком больно.
— Как назвали?
Ярослав задумался.
— Никак… никак не назвали. Ты позовешь Илью? Я на минуту и домой поеду… дела.
У нас тоже были дела когда-то. Кроватка, которую Ярослав тащил по лестнице, так как в тесный лифт она отказывалась влезать даже в разобранном виде. Как потом собирали ее, теряя детали. Как привезли домой Илью. Вот он кричал! В жизни бы не подумала, что такое мелкое создание может так громко верещать. И вдруг горько стало от мысли, что Ярослав проходит через эти приятные хлопоты, а я больше не пройду. Сознательно. Я решила больше не выходить замуж, не рожать детей. У меня есть Илья, интересная работа. Мне этого хватит для счастья. Должно хватить.
— Илья! — уступаю я неохотно.
Он показывается через несколько секунд — значит подслушивал. Он умница, мой семилетний защитник, но любопытства ему не отнять. Я сомневаюсь доли секунд но оставляю их наедине. Впрочем, далеко не ухожу, как истинная мать своего сына буду подслушивать.
— Маленькая, — говорит Ярослав. — Меньше трех килограмм. Ты был куда больше. Здоровяк.
— Мама рассказывала…
Молчат. В квартире снова становится жутко тихо и я снова думаю о том, что нужно завести кота. Чтобы вмешивался в такие паузы, не давал им длиться.