Бывший сводный брат
Шрифт:
Когда он выходит за порог квартиры, не потрудившись закрыть за собой дверь, я всё ещё стою на месте, прокручивая в голове нашу беседу.
Да пошёл он!
Выбегаю в прихожую и с грохотом закрываю дверь за своим сводным братом, проворачивая все три замка, финальную точку ставлю щелчком защёлки, после чего меня окутывает оглушающая тишина квартиры.
У меня ещё не та степень отчаяния, чтобы начать торговать собой. Я всегда умела продать свои мозги, а не тело.
Сначала я просто пришла работать в казино официанткой. Ночные смены мне подходили. Я могла учиться днём, а вечерами и ночами работать. Потом мне предложили попробовать себя в качестве крупье. Я быстро научилась. Мои столы всегда были полны посетителей, которые готовы были
Для начала попросила Давида, устроить меня в эскорт-сопровождение. Под его личную ответственность: он клятвенно обещал, что ко мне никто не притронется в том самом смысле, который отпугивает меня больше всего. Для этого у Давида были другие девочки. Я никого не осуждаю. У каждого своя голова на плечах, не думаю, что те девушки пошли торговать собой от хорошей жизни.
Я торговать собой не решилась, но постоянным клиентам, кто заказывал меня раз за разом в сопровождение, была доступна дополнительная опция. Я хорошо ориентировалась за карточным столом. Навыки крупье никуда не ушли. Память позволяла легко запомнить и просчитать ходы, что я и делала. Люди выигрывали крупные суммы с минимальной потерей своих денег, а я получала проценты. Хорошие проценты за непыльную работу. Так было до сегодняшней ночи.
Надо думать, Давид не обрадовался, когда узнал, что его человек помогает денежкам уходить за пределы казино, а не приходить в его карманы. Пока коротышка еврей в курсе только о двух моих клиентах, но, я думаю, скоро узнает и о других. А когда узнает… то сумма моего долга увеличится в пару сотен тысяч раз. И я не представляю, где мне искать эти деньги.
7 Глава
Следующее, что я делаю, – собираю вещи.
Хватаю спортивную сумку, с которой обычно хожу на йогу, и, вывалив оттуда содержимое, набиваю вещами, которые могут мне понадобиться в ближайшее время.
Дома я не останусь.
У Давида есть адрес, и я надеюсь, когда он поймет, что меня здесь нет, не станет утруждать себя поисками. Подумаешь, украла у казино чемодан с деньгами, да такое каждый день случается! Что теперь, за мной с собаками бегать? Его верные псы непременно побегут, стоит только приказать, и неважно, в насколько хороших отношениях я была с некоторыми их них.
Вжикаю молнией на сумке и, быстро переодевшись в более удобную, чем короткое шелковое платье, одежду, выбегаю из дома. Предварительно надеваю очки, на голову цепляю кепку и накидываю капюшон от толстовки, чтобы наверняка не привлечь к себе внимание в плюс тридцать.
Машины Артёма на парковке перед подъездом нет. Не знаю, почему я решила, что они остались поджидать меня здесь. Вдруг бы я передумала и кинулась вдогонку?
– Козёл.
Просто он не понимает, что у меня попросил.
У нас была довольно странная семья.
Моя мать – Маргарита Орлова-Майер-Николаева (и, возможно, ещё парочка фамилий, о которых я не в курсе) – была и есть охотница за богатыми мужчинами. Всё моё детство она отчаянно пыталась удачно выйти замуж. Попыток было пять.
С двоими браки были настолько короткими, что я уже плохо помню лица тех мужчин, не говоря уже об именах. Зато остальных троих запомнила на всю жизнь.
Первый был Майер, русский немец. Каким-то залётным ветром оказался проездом в наших краях, и Рита его окрутила, когда мне было девять лет. Немец сдался почти без боя, пал к ногам матери и целовал ей руки. Рита сияла, наконец она отхватила себе такого жениха, которым можно хвастаться перед заклятыми подружками. Он нас одевал, кормил, помог с визами при переезде, делал всё, чтобы перевезти нас к себе в Германию. Но сказочка длилась недолго. После скоропалительной росписи они прожили вместе полгода. От заграничного отчима у меня осталась только созвучная немецкому имени фамилия. Эльзой я тоже стала в Германии. До этого всегда была просто Элей.
Отца у меня
никогда не было, в свидетельстве о рождении стоит прочерк. Отчество я имею самое шаблонное, которое только можно было придумать. Оцените фантазию моей матери: Эльза Ивановна Майер – звучит, согласитесь.Второй муж Риты был политиком. Это она так любит говорить, на самом же деле Алексей Федулов был обычным депутатом самой обычной Думы в самом обычном маленьком городе. Но опять же, как приятно рассказать подругам о том, что ты развелась с немцем и вышла на родине за политика!
Мать всегда любила приукрасить свою действительность, наверное, поэтому я так люблю честность. Брак с Федуловым продлился полтора года. Всё было хорошо, мне он даже нравиться начал. Алексей проводил со мной много времени наедине. Любил подолгу играть в куклы и слушать мои рассказы о школе, дарил подарки, кормил сладостями и всячески баловал. Пытался постоянно до меня дотронуться, приобнять, провести рукой по голой коленке. Это я сейчас понимаю, чего он хотел, к чему стремился, и меня начинает тошнить при одной мысли о том, что могло произойти, а тогда для меня, почти одиннадцатилетней девочки, это был просто муж моей мамы, который пытался со мной подружиться. Пытался он ровно до того момента, пока Рита это не увидела. Был жуткий скандал. Но, надо отдать должное матери, в тот же вечер мы собрали свои вещи и ушли из его квартиры раз и навсегда.
После Федулова у Риты случился достаточно долгий перерыв в мужчинах. Она даже работать пошла! Надо было как-то содержать меня и что-то кушать самой.
С Николаевым она познакомилась, когда мне исполнилось четырнадцать. В этот раз так стремительно выходить замуж за богатого бизнесмена она не спешила. Присматривалась или на самом деле влюбилась. Я до их пор иногда гадаю: любила ли кого на этом свете моя мать, кроме себя? Не знаю. Факт остаётся таким: они с дядей Сережей поженились спустя год. Незадолго до пышной свадьбы мы переехали в дом будущего отчима, где меня представили его сыну, обрадовав и меня, и парня предстоящим родством. Так я познакомилась с Артёмом, и долгое время у меня не было человека ближе него. До того самого дня, когда он меня предал.
С Ритой я не поддерживаю никаких контактов. Через два месяца после своего восемнадцатилетия я ушла из дома, был грандиозный скандал, который показал мне истинное лицо моей матери. Я и так всю свою жизнь знала, что она непростая женщина. Ещё бы, у простой не было бы такой красочной биографии. Но тогда, десять лет назад в доме Николаевых, её поступки и слова стали последней каплей. С тех пор мы виделись один раз. Исключением стал случай с квартирой. До сих пор плохо понимаю её порыв снабдить меня элитным жильем, ведь до этого я почти два месяца таскалась по вокзалам и друзьям, которые на тот момент у меня ещё были. Вот то немногое, что я о ней знаю: её бизнес процветает; счёт в банке имеет шесть нулей; она так же продолжает колоть ботокс в свой высокий лоб. Всё это можно узнать из газет – зачеркните – из интернета. Возможно, она будет даже состоятельнее Артёма, ведь всё его наследство после смерти дяди Сережи она забрала себе. Но я бы никогда не попросила у неё помощи. Ни за что.
В деревню к Нине Владимировне я добираюсь без приключений, она мне, как всегда, рада. Провожу там просто шикарную неделю. Как и мечтала, пропалываю ей грядки с луком и морковью, остервенело выдёргиваю сорняки, представляя на их месте глаза Давида, и окучиваю картошку. Хорошо питаюсь и рано ложусь спать. Загораю на речке и в огороде. Радуюсь возможности показать Наде такую сторону жизни. Физический труд помогает проветрить мозги.
К концу своего незапланированного отпуска я придумываю новый план, как раздобыть денег. Связываюсь со своими постоянными клиентами и предлагаю сменить казино для наших совместных вечеров. Они на удивление быстро соглашаются. И мне бы почуять неладное в этот момент, но я так ослеплена своим гениальным планом избавления от долгов без посторонней помощи, что ничего подозрительного не замечаю.