Бывший. Секрет от моего врача

– Ну тогда какой-нибудь инструмент, – не сбавляет оборотов тот.

– Позвольте, почему я должна вам это все давать? – не знаю, отчего так злюсь. Может быть, все дело в том, что визитер уж очень напоминает мне Стаса, отца Никиты.

За его спиной тем временем трется другой гость.

– Потому что, уважаемая соседка, это именно наш снегоход мешает дать электричество всему поселку! Так что если не хотите встречать Новый год при свечах, вам лучше посодействовать, – заявляет второй посетитель моего участка, а потом протягивает мне руку. – Виктор Ухтомский, ваш сосед.

А, это тот самый гениальный хирург, про которого мне уже все уши прожужжали в поселковом магазине. Говорят, что работает всего-то заведующим отделения в какой-то московской больнице, но отгрохал себе такой дом, дай бог каждому! Под шарфом не видно его лица, но я очень усердно вглядываюсь, пытаясь разглядеть, кто передо мной, потому что тетки за прилавком говорили, что этот самый Ухтомский настоящий Аполлон во плоти, но по-моему это шкаф и только.

Мужик отодвигает меня плечом.

– Мы ненадолго, – прибавляет он.

– Алена? – вдруг выдает товарищ Ухтомского, а я не знаю, как мне быть.

Значит, не показалось. Это, и правда, Стас, весьма возмужавший и полюбивший неосторожно кататься на снегоходах. Вся моя обида на первого мужчину поднимается из недр моего существа и закипает словно лава в жерле вулкана. Если я позволю ей прорваться наружу, то не то, что нормального праздника не видать, я точно испорчу настроение сыну.

Поэтому пару мгновений я стою как вкопанная, вспоминая техники медитации, которые посоветовал мне мой психолог, конечно же, когда у меня еще были деньги на психолога. Сжимаю кулаки так, что давно не крашенные ногти впиваются мне в подушечки пальцев, выдыхаю и произношу ровным голосом:

– Вы, наверное, обознались.

Стас сдергивает очки с лица и я вижу, как он похорошел: заматерел, стал еще красивее, привлекательней, оброс щетиной и, кажется, даже загаром. Откуда он вообще взялся с таким шоколадным оттенком кожи? Прямиком с Бали?

Мгновение Стас вглядывается в меня, как будто хочет найти что-то, что докажет, что я его обманываю.

– Я вас не знаю, – отступаю на шаг, стараясь сделать это как можно спокойнее, – а кладовка вон там. Муж складировал все инструменты…

Не знаю, зачем вру про то, что у меня кто-то есть, ведь я съехала от Макара из-за его вечных оскорблений и измен, которые по словам бывшего “ничего не значили”. В любом случае, теперь я чувствую себя так, словно меня сдали в утиль. Ну а Стас еще в институте был любимчиком всех девушек потока. Не думаю, что при такой-то внешности хоть что-то в нем сильно изменилось.

Словом, не хочу чтобы он знал, что я теперь всего-навсего нищая индивидуальная предпринимательница, которая вынуждена брать муку в долг, ну а он, судя по всему, нормально устроился, раз может позволить себе настолько дорогую экипировку.

Под ногами у мужчин грязный половик. После того как перестало работать электричество, мы с Никитой не снимали обувь.

– Вот туда, – направляю гостей, указывая направление, и надеюсь на то, что сын так и не покажется в доме, пока здесь находится моя самая первая любовь.

Наконец мужчины добираются до подсобки и распахивают дверь.

Я смотрю на профиль Стаса и чувствую, как ноги становятся ватными. Пульс начинает долбить в ушах. До этого момента я даже не задумывалась о том, что когда-нибудь встречу своего первого мужчину, из-за которого была вынуждена бросить свой институт и буквально заново перестроить всю жизнь. Я привыкла думать, что Стас был ошибкой молодости, первым и поэтому самым сильным впечатлением, что встретив его, я влюбилась потому что была глупой девчонкой. Но это не так. От него до сих пор исходит что-то вроде особенной ауры.

– Не можете посветить нам? – спрашивает меня Ухтомский, когда единственная старенькая лампочка в чулане сдается, практически как и я, под натиском воспоминаний.

– А? Что?

– Фонарь, – мужик-гора начинает жестикулировать, видимо, надеясь на то, что так мне станет понятнее.

– Вить, я сам поищу, – Стас отрывается от разбора хлама в моей кладовке и приближается к дверям в коридор.

Вот тут-то я вынуждена встать на проходе.

– Нет.

– Почему? – удивляется мой бывший, пристально вглядываясь в мое лицо. Прикусываю губу, потому что у меня складывается ощущение, будто этот взгляд проходится по моей коже лазером.

– Потому что вы разбили несущий провода столб, – это единственное оправдание, которое я сейчас способна придумать, – а теперь что? Разнесете мой дом?

– Вы серьезно? – Стас пожимает плечом, а потом еще раз внимательно оценивает мое лицо.

– Ладно, я посвечу с мобильного, – принимает мой вызов Ухтомский.

– Нет, все-таки я вас знаю, – говорит Стас.

– Газовая горелка! – доносится в этот момент из подсобки. – Похоже, вы не в курсе того, что оставил в кладовой ваш муж.

Ухтомский показывается снаружи, держа в руке голубоватый баллон.

– Вы же знаете, как этим пользоваться?

– А я-то тут причем? – складываю на груди руки. – Горелка требовалась вам. Кстати, надеюсь, вы не собираетесь поджечь снегоход.

Стас улыбается, глядя на приятеля.

– Нет, только разморозить некоторые детали.

После этих слов оба мужчины разворачиваются к дверям, а мне вдруг становится не по себе от того, что моя первая любовь вот так и уйдет. Я больше никогда не увижу Стаса. Чтож, я приложила все усилия для того, чтобы он не подумал ничего лишнего. Я просто соседка гениального хирурга и ничего больше.

– Как так получилось, что вы двое обесточили весь поселок?

– Если коротко, то мы спасаем соседа, – поясняет мне Стас.

– И монтажников, – вздыхает Ухтомский. – У которых лапки.

Я уже готовлюсь открыть мужчинам дверь, как с заднего двора раздается истошный крик:

– Тетя Алена!!! Никита!! Он…

Сердце в этот миг обрывается. Что, интересно, могло случиться с моим сыном? Новый приступ астмы?! Только не это! Перед глазами опять проносится вид больничной палаты, реанимация и прочие ужасы.

– Павел?! – вскидывает брови Ухтомский. – Он у вас?

После этого двое мужчин, недолго думая, сдвигают меня с дороги и бросаются в сторону двора, а я стекаю по стенке. Стас не должен увидеть своего сына – не знаю, почему я об этом думаю в то время как меня начинает сковывать ужас: что там с моим сыном? Как мне быть дальше? Наконец все это становится первой и основной мыслью, крутящейся в голове. Я отлепляюсь от стенки и бросаюсь в проход.

Никита, мой Никита! Если не я, никто ему не поможет.