Бывший. Ты будешь моей

Блять. Сказать, что я тогда охерел, ничего не сказать. Почувствовал настоящую холодную ярость.

Но возместил. Всё возместил.

После этого нажрался и вытравил ее из головы. Красивую, нежную, обманчиво невинную, расчетливую дрянь…

А сейчас чувствую себя полным идиотом.

Подхожу к девчонке. Она тут же отшатывается.

Нет, уже не убежит…

25

Глеб

– Извини за мое предложение, - медленно произношу, останавливаясь возле Алисы.

– Какое предложение? – тихо говорит она.

– Стать моей любовницей…

Она поджимает свои соблазнительные губы. Смотрит, куда угодно, но не на меня.

– С чего ты вообще его мне сделал? – спрашивает, хмурясь. – С чего ты взял, что я соглашусь? И вообще, ты тогда говорил, что я раньше спала за деньги, а сейчас не хочу… Что это вообще значит? – возмущенно восклицает и, наконец, смотрит мне в глаза. – Я никогда не спала за деньги! И никогда этого не стала бы делать, даже если бы умирала от голода!

Смотрит так, что я реально в очередной раз за этот вечер чувствую себя идиотом. Никогда не чувствовал. А сегодня прямо сорвал джек-пот.

Смотрю в ее мятежные глаза. Метает молнии и готова меня испепелить взглядом.

Да, ее зацепило мое предложение. Очень.

В общем, не удивительно. Сейчас понимаю это слишком хорошо.

– Уверена, что хочешь знать? – спрашиваю у нее.

И так сегодня для нее много информации о Сане, ее подруге…

– Да, хочу знать, - твердо говорит Алиса. – Раз уж у нас вечер откровений, давай всё обсудим! С чего ты взял, что я продажная девка и…

Замолкает, судорожно сглатывает, в глазах опять слезы, которые она пытается подавить.

Сильная девочка…

– Я заплатил за твою девственность, - медленно говорю.

Алиса округляет глаза, смотрит в ужасе.

– Что это значит? – спрашивает.

– Это значит, что Саня потребовал возместить ущерб.

– Да о чем ты? – чуть не кричит со слезами на глазах. – Какой ущерб? При чем здесь… девственность?

Стискиваю челюсти.

– Саня позвонил якобы по твоей просьбе, сказал, что у тебя проблемы с женихом из-за того, что я лишил тебя девственности…

– Боже… - шепчет Алиса, закрываю лицо руками. – Что за бред? Ну это же бред… Ну как? Я не верю…

– Я заплатил сумму, которую он озвучил, - договариваю я.

Раз уже решили общаться, надо говорить всё.

– Зачем ты это сделал? Боже… - шепчет Алиса, разворачивается и хочет уйти.

Но я ее перехватываю и останавливаю. Разворачиваю к себе лицом.

– Да, не спорю, херовая вышла ситуация. Ты пропала, уехала с каким-то хером на море, поменяла номер. Все твои знакомые в один голос твердили, что у тебя своя жизнь и жених, скоро свадьба. Да, поверил, как идиот, - рычу ей, рассматривая красивое личико, серые глаза, полные слез.

– Не имеет значения. Всё в прошлом, - срывающимся голосом говорит девчонка, одновременно пытаясь вырваться из моих рук. – Хочу побыть одна… Отпусти, Наварский…

Не слушаю. В очередной раз.

Сгребаю ее в охапку и прижимаю к себе.

– Не отпущу, Алиса, - приглушенно рычу. – Поплачь. Я виноват. Знаю, идиот.

Она еще какое-то время сопротивляется, но потом сдается. Тихо всхлипывает. А я ее крепко обнимаю, отрываю от земли и несу в дом. Плакать на морозе – не самая лучшая идея.

– Да что ж ты за человек? – шепчет она сквозь слезы. – Прошу ведь, чтобы отпустил…

– Не отпущу, - спокойно отвечаю, внося ее в дом.

Ставлю на ноги. Девчонка сразу же предпринимает попытку сбежать, но я ее удерживаю. Расстегиваю ее пуховик, снимаю шапку. Опять хмурится.

– Сегодня договорим или завтра? – спокойно спрашиваю.

Вижу, что эти разговоры расшатали ее по полной.

– Никогда, - хмуро отвечает, ерзая в моих руках и опять пытаясь выбраться.

Делаю глубокой вдох и медленно выдыхаю. Рассматриваю ее. В крови бурлит дикое желание сгрести ее в охапку и зацеловать так, чтобы перестала сопротивляться и хмуриться. Но держусь. Надо налаживать контакт. А не провоцировать на то, что она запрется с Дашей в комнате и просидит там все дни, которые мы здесь будем.

– Алиса, мы всё обговорим. В том числе и то, что ты мне звонила, и трубку взяла моя невеста…

От упоминания этого Алиса еще больше напрягается, а потом тихо говорит:

– Наварский, мы всё обговорили. Я уже всё поняла. Когда вернусь домой, обязательно выясню у Лизы, правда ли она… она тебе такое наговорила. Когда появится брат, тоже у него узнаю. А твоя невеста наобзывала меня меркантильной шлюхой, сказала, чтобы я больше не звонила, иначе она смешается меня с грязью и прославит на весь мой городок. Больше нечего рассказывать. А теперь… - запинается на секунду, облизывает пересохшие губы и продолжает. – Давай договоримся. Если ты хочешь налаживать контакт с дочерью, я помогу тебе в этом. Но… между нами никогда, ничего не будет. Это я предупреждаю на всякий случай. Ну и… хочу услышать от тебя, что ты такого же мнения…

Вскидывает на меня свои серые глаза. Смотрит серьезно, выжидающе.

Такого же я мнения? По поводу дочери – да. По поводу всего остального – нет.

Вместо ответа я запускаю пятерню в ее шикарные волосы и накрываю соблазнительные губы в жадном поцелуе.

Да, не такого ответа она от меня ожидала. Но, блять, есть только такой.

26

Алиса

Даже теряюсь и замираю, когда Наварский вместо адекватного ответа начинает меня целовать. Надо бы вырваться и расставить границы, а я торможу. Сердце бешено бьется, в ушах шумит, мысли превращаются в кашу. Ноги вообще меня не слушаются, слабеют. И только сильные руки жадно прижимают меня к крепкому торсу и не дают упасть. Настойчивые губы сминают мои. Жадно, уверенно, горячо…

Кроме Наварского никто, никогда меня не целовал, но мне кажется, что действовать так на мой здравый смысл может только он. Кое-как заставляю себя упереться ладонями в его грудь. Чувствую под пальчиками стальные мышцы. Как издалека слышу приглушенный стон. Боже, это я?

«Отталкивай его, Алиса!» - шепчет мне здравый рассудок, который ускользает с каждой секундой этого безумного поцелуя.

Кое-как беру себя в руки, насколько это вообще возможно, и пытаюсь его оттолкнуть. Но разве возможно сдвинуть гору? Так и Наварского, высокого, мощного, сильного, просто невозможно оттолкнуть.

Но он поддается… Прекращает терзать мои губы, хотя руку с моего затылка не убирает. Смотрит потемневшим взглядом. Просто каким-то безумным, горячим, обжигающим, в котором плещется неприкрытое желание.

– Больше так не делай… - шепчу, продолжая упираться ладонями в его стальные мышцы груди.

Ничего не отвечает. Просто прожигает меня, рассматривает цепким, внимательным взглядом. Как будто видит меня впервые.

– Глеб, больше так не делай! – более твердым голосом говорю я, хмурясь. – Я против! И отпусти меня!