Бывший. Ты только моя

О себе не думаю в этот момент, потому что понимаю, что мне уже отсюда живой не выбраться. Я сама виновата. Как же я сожалею о том, что тогда приняла решение сбежать от Рэгвальда. Теперь мне поможет только чудо, на которое я уже не надеюсь.

Гардариан опять хватает меня за волосы и надевает на меня цепочку. По телу моментально начинает течь сила, моя магия. Мой амулет!

Уже непривычно, немного болезненно. Я будто снова ощущаю себя живой, словно пересохшая речка, по руслу которой вновь пустили поток воды.

— Вот так, молодец, — Гардариан хлопает меня по щеке. — Давай, он мне еще пригодится тогда, когда ты поистреплешься.

Делаю судорожный вздох, захлебываясь слезами, и закрываю глаза.

— Смотри на меня, — цедит Гардариан, сжимая мой подбородок. — Сейчас мы посмотрим, на что способны твои эмоции. Будешь хорошей девочкой? Ты же мне покажешь, какой ты можешь быть?..

Заставляю себя держать веки открытыми, хотя, мне кажется, на это уходит большая часть моих сил. Он проводит большим пальцем по моим губам, чуть надавливая и приоткрывая рот.

— Определенно зря я щадил твою шкурку, мы могли хорошо повеселиться, — ухмыляется мужчина. — Но теперь у нас все впереди. И не переживай, моя дорогая супруга, я постараюсь быть поаккуратнее, чтобы тебя хватило надолго.

Он чуть растягивает слова, будто смакуя их в своем воображении, затем касается моего амулета, и меня словно пронзает молнией. Я забываю, как дышать: хочу сделать вдох, а не получается, ловлю воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

Белое сияние перекрывает мерцание свечей и тянется от меня к Сердцу Криолинии. Сквозь меня будто проходит бесконечный поток, который вливается в артефакт.

— Ник… — срывается с моих губ, а в следующий момент Гардариан впивается в мои губы.

Я не знаю, дышу ли я, вообще жива ли я еще. Но хочется, чтобы все быстрее закончилось. Шершавая рука резко задирает подол моего платья и скользит по внутренней части бедра, в то время, как вторая скользит от шеи к груди.

Хочется кричать, однако крик застывает в горле, вырываясь лишь беззвучным стоном. Кажется, это только заводит моего мужа, и я уже ожидаю кошмара, но внезапно чувствую, будто с меня срывают мой амулет, а потом все заканчивается.

Нет, не все… Я продолжаю ощущать поток силы от себя к Сердцу Криолинии, только он уже не проходит сквозь меня, а утекает, забирая с собой мои силы…

Но Гардариана нет. Он будто просто… исчез.

На меня опускается тишина и пустота. Все сознание наполняет выматывающая боль и неизвестность, непонятно, чего мне ждать.

Кажется, в какой-то момент я проваливаюсь в забытье, потом выплываю оттуда, как из вязкой топи, потом оно снова поглощает меня. Каждый раз возвращаться все сложнее и сложнее, потому что сил все меньше: поток вытягивает их из меня.

Я сдаюсь, отдавая себя темноте, в которой мерещится звук шагов.

Глава 48. Папа

— Тиолла, — слышу голос совсем рядом.

Знакомый, вызывающий трепет в сердце. Отдающий в душе тянущей болью и ощущением потери и в то же время пробуждающий воспоминания о чем-то светлом, согревающем.

На мою грудь ложится что-то теплое, твердое, я даже не сразу понимаю, что это, пока мне не становится легче. Амулет. Он вернулся ко мне. Но если он рядом, то и Гардариан…

— Нет, прошу… — хрипло вырывается у меня. — Не надо…

Хочется заплакать, но сил нет, да и слезы будто все высохли. Вздрагиваю, когда чувствую нежное прикосновение к щеке. Слишком нежное, чтобы ему доверять.

— Тише, Ти, — успокаивающе звучит шепот, а веревки, связывающие запястья, ослабевают. — Я рядом.

Николас. Как будто сквозь пелену вижу его глаза: яркие, сверкающие, с вертикальным зрачком, полные сочувствия и желания помочь. Кажется, я зову его, не до конца веря, что он пришел… Что это не обман.

Амулет помогает потихонечку восполнять мою магию так, что артефакт уже не лишает сил. Я чувствую поток снаружи, но Сердце Креолинии продолжает подпитываться от меня.

Ник прижимает меня к себе, раздраженно рычит, а потом я слышу грохот, звон, и все резко обрывается. Я наконец-то могу вздохнуть свободно, как могу, прижимаюсь щекой к широкой груди моего дракона и пытаюсь сжать пальцы на его рубашке, но они не слушаются.

— Все закончилось, Ти. Ты свободна. Гардариана больше нет, — слышу и не могу поверить.

Вибрация в его груди и размеренный, уверенный стук его сердца дают надежду и в то же время пробуждают страх, что это всего лишь галлюцинация отключившегося сознания. А на самом деле я продолжаю лежать, привязанная к деревянной кровати и постепенно умирать.

Поцелуй, которым Ник накрывает мои губы, развеивает сомнения. Тепло и радость наполняют меня, растекаются по венам, зажигают жажду жизни. Как будто до этого все ощущения были притупленные, ограниченные, а теперь в один момент вспыхнули миллионами оттенков: приторный запах свечей разделился на ароматы роз, ландышей, пионов и жасмина, я слышу треск пламени на фитилях, шум ветра, капли воды…

Я отстраняюсь и, наконец, заставляю себя открыть глаза. Вижу перед собой улыбку, его лицо с многочисленными царапинами, но все равно красиво до порхающих в животе бабочек. Он проводит пальцем по моей скуле и убирает прилипшие пряди волос.

— Я нашел тебя, — кажется, не до конца веря в то, что это действительно так, говорит он. — И теперь уже точно никуда не отпущу. Ты цела? Он… Не тронул тебя?

Ник, едва касаясь, проводит по глубокой царапине на моей шее. Я чувствую тепло целительного плетения. С трудом растягиваю губы в улыбке и отрицательно качаю головой.

— Нет. Не успел. Где мы? — хрипло спрашиваю я, пытаясь осмотреться, но Ник не дает мне это сделать, прижимая к себе чуть сильнее.

— Не поверишь, прямо у Гардариана в замке, — хмыкает он.

— И ты смог сюда проникнуть? — ужасаюсь я и хмурюсь, вглядываясь в его лицо.

— Ну… Мне пришлось сжечь пару десятков нежити и обездвижить особо упорствующих солдат. Просто потому, что некогда было объяснять, что их господина уже нет в живых. — Ник садится на пол, облокачиваясь на стену спиной и устроив меня на своих коленях. — Но тебя еще и поискать пришлось.