Бывший... Будущий?!

Рома был на высоте: он двигался ровно так, чтобы довести меня до знойного оргазма. Я кричала и извивалась, а Рома был явно доволен собой.

Но и я не отставала, подстраивалась под его такт, ускоряясь, выгибаясь и всячески сводя с ума мужчину.

Моего мужчину.

Эпизод 67: Серьёзный разговор

Роман

Повалился в изнеможении от такого сумасшедшего секса. Ещё ни с кем и никогда не испытывал такого безумия. Такого драйва. Такого желания. Правду говорят, когда любишь — ощущения совершенно другие.

— Нюр, — прохрипел, когда наконец-то смог заговорить. Откашлялся, но голос так и не собирался приходить в норму. — Почему ты до сих пор принимаешь таблетки? Надеялась на случайный секс?

Конечно же, я шучу. Но в каждой шутке есть доля правды. А в этой и доля ревности даже. Ничего не могу с собой поделать: Ксюша заразила меня ею.

— Ох, как мне нравится твой хрип, — рассмеялась Ксюша. — Он очень сексуальный, — она провела по моему животу, а затем замерла, заметив мой взгляд. — Если ты забыл, я противозачаточные пью не ради вас, мужчин, — обидчиво фыркнула. — Не всё в этом мире вокруг вас крутится. Это полезно для моего здоровья. Не помнишь, что ли, какие у меня были месячные!

Любимая возмутилась, скуксилась, надула губы, возможно, даже обиделась. А я завис. Я действительно вспомнил, как она в первый день начала этого ада падала в обмороки, умирала от боли, как её подташнивало… Перечень был бесконечен. И даже, когда она впадала в истерики, снисходительно жалел её. Но однажды Ксюша сходила к гинекологу, и у девушки таинственным образом всё прошло. Вот я идиот! Не сложил два и два. Противозачаточные равны гормональным.

— Прости, я опять не подумал, — тяжело вздохнул, обнимая и притягивая к себе. Стыдно в таком признаваться, но ничего не поделаешь. Ещё раз вздохнул и набрался смелости и мужества, чтобы озвучить то, что думал. — Пару месяцев назад я вспылил. Заслуживал повышения всеми возможными способами, оставаясь сверхурочно. Я не подумал насколько это тяжело для тебя. Меня часто не бывало вечерами дома, кто угодно бы что угодно подумал. Да, меня выводили из себя твои ревностные скандалы, но… Я слишком мало уделял тебе, будущей жене, внимание…

— Будущей жене? — казалось, всё остальное она пропустила мимо ушей. — А если я не соглашусь? — заметил хитрые искорки в её глазах и догадался: лукавит. Вредничает. Впрочем, я заслужил.

— Если не согласишься, прикую к батарее и буду выпытывать согласия. Или затрахаю до смерти. Какой вариант тебе больше по душе? — похоже, мой взгляд получился слишком грозным, потому что она ойкнула.

— Прости, — неожиданно заговорила она. — Мне стоило тебе больше доверять… Я начала сходить с ума от ревности, от того, что тебя нет рядом и…

— Нет, ты меня прости! — рявкнул, перебив. — Мне не стоило списывать ревность только на недоверие. Ревность — это ещё и страх потерять. Я пережил это, испытал на себе… Когда ты пошла на свидание с Павлом, я буквально свалился с небес на землю и…

Осёкся. Не стоило напоминать о Павле, потому что Ксюша мгновенно побледнела. В районе груди похолодело: зря я заговорил об этом на следующее утро после того, как бедную красавицу чуть не изнасиловали.

Это ужасно!

— Прости…

Договорить мне не дали:

— Хватит извиняться! Ты не виноват в том, что мой университетский друг оказался таким… — она застыла, словно не смогла подобрать нужного эпитета.

А я мог перечислить тысячу и один: насильник, спермотоксикозец, урод, ублюдок, кретин. Человек, по которому плачет решётка.

— Просто у меня такое ощущение, что мы, если и дальше продолжим извиняться, перебивая друг друга, то разругаемся в пух и прах, — вдруг выдала Ксюша очень мудрые слова, и я в очередной раз застыл. В этот раз я любовался красавицей и просто не мог молвить не слова: она прекрасна. Невыносимо прекрасна.

— Да, ты права. Главное признать свои ошибки и не повторить их снова, — выдохнул я, припав к её губам. Просто было невыносимо смотреть на её красоту и ничего не делать. Хотелось показать свои чувства, но не знал как.

И, боже, как же это было приятно! Когда любимая девушка не вырывается, а с превеликим удовольствием отвечает на поцелуй.

— А ещё прости меня за то, что устроила на первое апреля. Но мне просто хотелось показать насколько ты неприятен… Чтобы ускорить мой процесс выселения, — стушевалась Ксюша.

А я расхохотался, глядя на то, с каким непониманием меня рассматривали.

— Знаешь, это было даже прикольно. Я бы повторил на следующий год. И обязательно отомстил тебе бы шутками не из гугла, — я знал, что большинство её придумок были взяты из поисковика. Но от этого они не стали хуже.

— Ну, держись! Ты даже сейчас не можешь признаться, что тебя обвели вокруг пальца, и я не такая уж и невинная овечка! — Ксюша опять возмутилась, а еле-еле удержался от того, чтобы не закатить глаза.

Господи, как тяжело с этими женщинами! Вечно им всё не так!

— Ну, есть у тебя задатки хитрости, признаю, — снисходительно кивнул, лишь бы не расстроить красавицу. Учиться ей ещё и учиться.

Некоторое время мы молчали. Нюра так и сверлила меня взглядом, а я вдруг осознал, что осталось ещё кое-что, нерассказанное. Я накосячил. В очередной раз.

— Нюр… — осторожно позвал её я.

— Что? — прошипела она в ответ.

Ну, вот змея, змеёй! Не будите в девушке зверя, чёрт возьми! Вам очень повезёт, если там всего лишь милый хомячок.

— Когда мы расстались, я скачал чат для знакомств… — тяжело вздохнул, опустив взгляд, отчего даже не заметил, как скользнула улыбка на любимых губах. — где познакомился с интересной девушкой… у нас был… вирт. Если после это ты меня пошлёшь восвояси, я тебя пойму. Просто я хотел быть полностью честным перед тобой.

Внезапно Ксюша расхохоталась, откинувшись на подушку. Нахмурился. Что в этом такого смешного, не пойму?!

— Сильно тебе понравилась девушка? — вдоволь насмеявшись, уточнила Нюра. — Смог бы ты построить с ней отношения?

— Сильно, — вздохнул, понимая, насколько сильно я тогда предал Ксюшеньку. Это не какие-то пальцы с местной клубной давалкой. Это настоящее желание. — Я даже ей позвонил, желая услышать её голос, — хотел быть полностью откровенным с Ксюшей. Если она пошлёт меня к чёртовой матери, значит, сам виноват.

Некоторое время Ксюша молчала. Не торопил её, ожидая слов, как смертельного приговора. Тем самым, я себя наказывал.

— А если бы сейчас у тебя был бы выбор, — наконец, заговорила Ксюша, а я замер, ожидая конца её монолога. — я или Марго, то кого бы ты выбрал?