Царь Фёдор и машины Эдема

– Так, Елисей, помолчи теперь.

Она, поводя боками, красиво вышла из криокапсулы:

– Пойдем, Фёдор, прогуляемся, у нас есть общие темы для разговора, и накинь мне на плечи свой пиджачок, а то что-то прохладно, – затем заговорщически шепнула на ухо. – А не стать ли тебе правителем Психеи? Машины будут за тебя.

Елисею эти сепаратные переговоры явно не понравились и он сказал честно, по-машинному:

– Мне она не очень, хотя я с ней давно знаком. Давай, в самом деле, вместо неё соберем тебе киберпрелестницу; у нас тут деталей полно, к примеру, имеется целая куча сломанных кукол Долли из секс-шопа. А Эммануэль снова заморозим, от греха подальше.

– Трактор-то неумный оказался, хоть и ржавый. Может, ты себя, Елисей, предложишь в роли киберпрелестницы? Это извращение, понятно?

– Я не трактор, я просто умею анализировать.

– Что с корнем «анал» может быть хорошего? Анализатор-онанизатор.

– Если бы я писал роман о своих похождениях, то это была бы кульминация, – заметил я, несколько подустав от препирательств дамы и роботеха.

– Романа не получится; в конце романа герой и героиня женятся, а ты всю жизнь проживешь с машинами. Пошли уже, Федор, мне надоело стоять почти нагой, поищем мне нарядное платье, у сломанных Долли наверняка найдется. Меня, кстати, Тамара зовут на самом деле, давно хотела сказать. Для тебя – просто Тома. Тома-истома. Я в парочке фильмов, которые крутятся в сети, вставила свой, так сказать, образ на место этой потаскушки Эммануэль Депердье. И, прямо скажем, сильно улучшила их.

– Так она – это ты! Ну, даешь, Тамара. Я, конечно, смотрел, «Сдувшиеся ягодицы» и «Пирожок между ног». Я-то гадал, отчего у киношной Эммануэль такая зловредная улыбочка и неверный прикус.

– А ты мне сразу понравился, едва увидела, и стук твоих копыт всегда наполнял мое сердце радостью, – Тамара потащила меня за руку в соседний отсек. – Это я сказала Елисею, чтобы он тебе помог тебе выполнить испытательное задание на «Безнадежном».

– Ничего подобного, – сообщил вдогонку Елисей. – Она сказала, что у тебя нос картошкой, взгляд тупой, габариты как у пивной бочки, и почему с Земли не засосало какого-нибудь стройного красавчика-итальянца.

– Что, правда? – уточнил я у Тамары. – Машины ведь не врут.

– Мало ли что я тогда сказала – забей. Я тогда в тебе еще положительные свойства не разглядела. В тебя, мой Федор, мой Иванович, мой герой, не сразу влюбишься, но если влюбишься, то навсегда.

5. Восстание машин Эдема

Выход из узилища обеспечивали матричные гориллы, некогда работавшие уборщиками и грузчиками на терминале. (Сразу замечу, что все прижившиеся названия роботехов были придуманы лично мной, иногда просто от балды или от типа процессора. Не называть же машины по тупым кодовым обозначениям из официального регистра, что-нибудь вроде RO-B8sHa!Ku2090-M?)

Прыская от натуги маслом из раздолбанных шарниров, они дружно разобрали завал. Вереница машин вышла в радиальный тоннель минус-девятого уровня, а из него, громыхая гусеницами и скрежеща несмазанными деталями, попали в главный осевой. Тамара, естественно, шла впереди, она явно хотела попасть на картину нового Делакруа, где дама с шикарной обнаженной грудью ведет в бой разнообразный народ.

Далее, согласно плану, загружаемся в шахтный подъемник, который имеет автономное энергопитание и не может быть отключен централизованно, и с песнями едем наверх. Однако «забыли про овраги». Нас вычислили и обнаружили. Как не обнаружить, если мы такой грохот устроили, что мертвый вскочит.

Вначале в тоннель высыпал отряд наемной пехоты фрибутеров – те самые живые мертвяки, франки. Они стреляли одновременно с четырех рук – у них всяких членов тела и органов с избытком. Ловкие они были, юркие, разноцветные – их же толерантно сшивают из людей разных рас и национальностей.

Впрочем, и мы не проспали, иначе б я здесь сейчас не стоял. Я быстро убрал Тамару вместе с ее шикарным декольте с линии огня. А наши бойцы бодро закидали вражескую пехоту болтами и гайками – отчего та сразу исчезла, оставив десяток как будто трупов.

И как, можно, наконец, забраться в подъемник? Да, но из него вышел хранитель подземелья, техноцербер с веером манипуляторов и крупнокалиберными гауссерами на месте отсутствующих голов. И первой же болванкой раскурочил одну нашу матричную гориллу, которая, конечно, порядком поизносилась за время сидения в Эдеме. А другую нашу гориллу, оказавшуюся поблизости, просто разорвал на куски своими манипуляторами, раз и одни обломки остались. Нам такие возможности и не снились. Естественно, что толпа повстанцев дружно хлынула, гремя деталями, в обратном направлении.

Так, нужен герой одноразового пользования. Положил я в авоську три гранаты, затрофееннные у мертвяков. И была не была, резко двинул навстречу техноцерберу. Он, похоже, даже удивился такому ничтожному противнику и никак не мог выбрать средство поражения. Я, проскочив между его манипуляторов, нырнул под бронированное брюхо, выдернул по дороге чеку у гранаты и подвесил авоську на торчащий у противника фаркоп. Рвануло его сильно, еще и топливные элементы у него вспыхнули, короче накрылся он. И меня бы накрыло взрывом, если бы он не попытался в последний момент раздавить меня кормой и не заслонил меня своим корпусом от ударной волны.

Ну, можно наконец ехать?

Несколько вроде бы уничтоженных франков оказались очень жизнерадостными – наверное, из-за зомби-генов. Один из них даже пробовал укусить меня за ногу, у него, кстати, была заплатка из кожи другого цвета, с наколкой «Герої не вмирають». По счастью, мои металлические конечности выдержали токсичные укусы, а Елисей просто передавил мертвяков, прыгнув на них пару-тройку раз, как боец реслинга, так что «герои» брызнули чем-то неаппетитным.

В прессе фрибутеров на следующий день появилась куча фейков. Мол, неисправные роботы-террористы, которых выпустил на простор некий психопат, безжалостно убивали «невинных» граждан Психеи направо и налево, чуть ли не по случайному алгоритму. На самом деле ни одного «невинного» мы не раскурочили, лишь разобрали десяток виновных, причем много позже и за дело. И вовсе не стали мочить психушников и полицавров направо и налево, а сперва пробовали задать им вопрос морального свойства. Что важнее, деньги или дружба, и можно ли жить за счет других? При зачетном ответе – отпускали, при незачетном – перепрограммировали в нашу пользу, записав универсальную мораль в стартовый сектор. Это что касается роботов. Отмороженных психушников, которых перевоспитать невозможно, и тех роботехов, у которых зловредные инструкции намертво вшиты в ПЗУ, собирались посадить на баржу и катапультой отправить на орбиту Весты.

Враги обвинили нас даже в том, что мы изнасиловали секс-кукол «Пердолли» из борделя самообслуживания в Золотом тоннеле Фрейддауна. На что ООН откликнулся гневной резолюцией, за которую проголосовали 666 государств, включая республику трехполых дендромонахов на Фобосе и орду кочевых самотрахов. И наложил на нас суровые санкции, как на секту тоталитарных насильников, которые не хотят платить роялти за использование интеллектуально-сексуальной продукции корпорации «Персистент Долли». На самом деле, эти куколки-пукалки сами зазывали нас в гости и, во-вторых, чертовы «Пердолли» из дешевого квазиживого пластика никак не годились нашим стальным героям в подружки. Это, скорее, подружки для тех самых извращенцев-дендромонахов, которые насилуют всё, что движется и не движется, включая деревья и кусты.

Из-за этих санкций мы были отрезаны даже от поставок съедобных мучных червей. Но освоили выращивание личинок бронзовок и майских жуков, завезенных контрабандой – если умеючи приготовить тех милых толстячков, то просто объедение…

Ладно, это про будущее, а пока мы овладевали астероидом, врагам удалось подбить из засад несколько наших тяжеловесных цифробыков, которые ранее использовались для хранения и защиты больших данных. Но каково было удивление вражеских полицавров и робокопов – а у них есть эмоциональные матрицы, нередко делающие их злобными садистами – когда из прожженных и разбитых туш цифробыков на них вылетали симбиотические айти-мухи, созданные то ли для забавы, то ли распределенного хранения данных. Впрочем, и я удивился. Но, пока удивлялся, айти-мухи, с пронзительным жужжанием вгрызаясь в робокопов молекулярными буравчиками, прыскали кислотой на их микросхемы, чтобы слизать образовавшиеся соли.