Царь Николай Победитель

И монашка-терминатор сама себе захлопала босыми ножками, ударяя со всего размаху подошвы.

Моника поспешила успокоить Эльвизу:

— Ничего страшного, сейчас свяжем по рации с командованием и, к нам вышлют грузовик с горючим материалом.

Огнезарная воительница-барракуда согласилась:

— Да это будет лучшим выходом!

Моника слегка могучими плечами поежившись (опасалась получить добрую взбучку), вышла на связь с капитаном Шарлотой. Та впрочем, после победы — была настроена достаточно дружелюбно:

— Мы уже вышли к Суэтскому каналу и пока остановились. Через сто километров вы нас догоните. Грузовики будут максимум через два часа.

Моника довольно — улыбнулась:

— Я рада! А нам что делать?!

Агрессивная воительница-гарпия Шарлота жестко с особым акцентом произнесла:

— А вам спать! Я сама выспалась на ходу, в кресле танка. А мои девочки-волчицы-барракуды и тигры с железными крестами — сейчас отдыхают! Так, что и вы пока в люльку!

Моника обрадовано воскликнула:

— Все девчата-барракуды отбой! До скорого свидания.

Тигрицы-терминаторы не долго, думая отключил, а Ганс Фойер положил светлую головку возлюбленной Ольги себе на голую загорелую грудь. Девушка поцеловала шоколадную кожу смазливого подростка, налегла щекой. Да приятно с молоденьким и чистым мужчиной… лежать вместе, а еще лучше — заняться любовью… Но что силы иссякли! Терминатор-блондинка, почти сразу же оказалась в своем многосерийном сне.

Там, конечно же, все было круто, жестокого сновидения и жуткого до фиолетовых чертиков с белыми и красными рожками. И исполинских обезьян, чьи отбрасываемые тени накрывали разом целые кварталы Нью-Йорка.

Проснувшись, девчата-барракуды вдруг обнаружили, что Фойер и похожая на амбала Моника уже заправили тяжелый американский танк. На недоуменный вопрос, юноша им ответил:

— А нам больше и не надо, для того чтобы сунуть шланг. А далее вы можете быть и круче хорошенько, выспавшись.

Моника кивнула головой на бычьей шее в знак одобрения:

— А мы подремлем на ходу. Через пять километров будет довольно приличная, выложенная еще со времен фараона дорога, и мы сможем поспать прямо в танке.

Юноша подтвердил:

— Конечно! Тем более уже ночь и куда прохладнее.

Эльвиза и Ольга синхронно буркнули в ответ:

— Ну, что же танки мы и так доведем до конца пути!

Воительницы скрестили свои ножки, точеные конечности, ставшие мозолистыми от бега босиком по раскаленной пустыне.

Ольга после этого даже пропела:

— Трофейный танк вперед лети в Нью-Йорке остановка! Другого нет у нас пути — подорожала водка!

Эльвизе, подобная песенка явно не по нутру:

— Ну, вот как всегда ты Ольга поешь, что-то гадкое и мерзкое. — Рыжая «монашка», и атеист на танке, пригрозила пальцем. — А может лучше исполнить красивый, патриотический гимн?

Барракуда-блондинка в ответ засмеялась и закрутила босыми, загорелыми ножками. Юноша схватил девчонку-воительницу за голую лодыжку и начал нежно гладить её приговаривая:

— Милая богиня, нежности и чистоты! Вечная стихи — мне улыбаешься ты!

Ольге оказались, приятны прикосновения мальчишечьих, с легкими мозолями рук и она заворковала от восторга:

— Прелестно и блаженно!

Фойер попросил млеющую Ольгу:

— Спой мне, пожалуйста, романс о любви!

Блондинка-волчица-барракуда и примадонна энергично, покачала головой:

— Нет! Не хочу! Вообще романс о любви обычно поет парень девушке, а не наоборот!

Ганс смутился и покраснел:

— Да я, к сожалению, не умею сочинять песни! Нет у меня такого дара!

Ольга на это жестко возразила:

— Не правда! Я вот вижу, что есть! Ты главное начни, а потому слова тебе сами прибегут в голову! Вдохновение — это тоже дело наживное! Уж поверь моему опыту! Только нужно чтобы слова о любви были искренние и воздушные:

Юноша вздохнул, немного прокашлялся и сначала робко, а затем со все большим и возрастающим напором, набирающейся уверенностью, запел:

Волосы твои белоснежные, Кожа золотистый атлас! Страсть моя пылает безбрежная, Юный пыл совсем не угас! Девушка моя ты красивая, Ножкой босиком по песку! Мы с тобой такие счастливые, Без тебя жить не смогу! А в ответ мне скажет красавица: Мальчик ты приличный жених! Тоже мне поверь, очень нравишься, Дух любви никак не поник! Но вот жизнь штука коварная, Деньги правят миром, поверь! И мамон толстущий вот главное, Человек человеку — зверь! Я в ответ сказал глаз не прятая; Знаю, бедность злой спутник нас! Мы с тобой гольба босопятая, Словно Джемса Смита рассказ! Но любовь пределов не ведает, Нет в ней препятствий границ! Как Господь Святой заповедал нам, И икон блаженных свет лиц! Так что вот дай мы поженимся, В счастье станут дети расти! И тогда жизнь наша завертится, На широком в мире пути! Дева сразу стала холодная, Льдинки появились в глазах! Схлынула страсть благородная, И ожесточенье в чертах! Нет, я не останусь босячкою, И приобрету знай дворец! А тебе голодному мальчику, Лишь с коровой тощей венец! Что же я с любимой рассорился, Думал, влезь от горя в петлю! Надо потерять столько совести, Только попадись мразь, убью! Но вот война к счастью вспыхнула, Сразу добровольцем на фронт! Хоть дорога колется иглами, Стал я набирать маннам счет! Так вот сраженьем сражение, Черти мы в бою и в любви! И война идет к завершению, На счету растут вширь нули! Но вот получилась трагедия, Пролетел шальной, злой снаряд! Не хотел уж такого поверьте я, Но костяшки ссыпались в ряд! Вот душа моя в небе плавает, У могилы дева стоит! И глаза хрустальны заплаканы, Вниз девчонка, страдая, глядит! — Наконец я глупая поняла, Зло людей — растет на деньгах! Первобытная жизнь вольная, Ну, а теперь царит страх! Нету мне в поднебесье прощения, В бездну мир иду в монастырь! Исполнять каждый день песнопения, Иисус мне Отец — поводырь! Вот взяла и ботиночки скинула, Босиком по сугробам идет! И Христа прославляя в кручинушке, Песни звонко о Боге поет!

Юноша распелся настоящим романсом, и девчата-барракуды ему подпевали. И было так весело и вместе с тем немного грустно. Ольга, чью обнаженную, ангельскую ножку мальчишка-водитель продолжал ласкать, погладила Ганса в ответ по выгоревшим на Солнце ставших пшеничного цвета волосам и заявила:

— У тебя есть талант! И талант незаурядный… Не был бы ты солдатом, то стал бы конечно же поэтом!

Ганс на это скромно заявил:

— Солдатом, вернее генералом я думаю стать лучше, чем просто сочинять, пусть даже складно!

Эльвиза на это по своему рационально возразила:

— Тут ты не совсем прав! Перо порой поражает вернее штыка или во всяком случае больнее. Хотя и Ольга ангелочек — надо сказать очень даже неплохо поет, а еще лучше сочиняет!

Глава 12

Юноша Ганс на это охотно согласился:

— Да я верю в это! Она сочиняет чудесно. Словно соловей… — Юноша тут стукнул кулаком по нагретой броне танка. Отдалось глухим гулом. — Нет, сравнение с этой птицей просто унижает подобную красоту и незаурядность. Скорее это даже…

— Дракон! — Подсказала доходчивая Моника. — Золотой, усыпанный крупными бриллиантами дракон!

Эльвиза, с диким вскриком тут неожиданно прервала их:

— Эге ребята — болтуны… Впереди два танка едут. Причем нам на встречу.

Расчетливая Моника предупредила:

— Не вздумайте стрелять! Это могут быть и наши!

Огнезарная воительница-барракуда скривила гладкую рожицу:

— Ой, как я боюсь! Хотя вообще-то танков трое.

Ольга высунула башку из люка. Уже робкий расцвет, словно новогодняя елка, зажигал зарю на Востоке. Вот видно как линию горизонта, медленно заливает краской багрянец. Как серые барханы становятся, чуть-чуть розовее, словно личика девчат-барракуд смотрящих на что-то непотребное. А может это даже три поросенка попавшие без периода адаптации в пустыню. На этом фоне три танка два «Кромвеля» и один «Вальденс», смотрелись как-то неуместно…