Царь пустыни

Красная луна закатилась, и червонное золото песков сменилось серебром. Белая Мать раскрасила пустыню по-своему, только пики Мадбраджа чуть посветлели. Багряные, похожие на запёкшуюся кровь, они выступали из полутьмы, неспешно заслоняя звёзды. Уже различались остатки опоясывавшей город стены и обломки сторожевых башен, над ними торчали костями невероятного чудовища верхушки относительно уцелевших зданий.

Летающий скат замедлился и повис в воздухе.

«Впереди злая сила, колдун. Злее, чем мой владыка. Древняя и пугающая. Я не полечу к её сердцу».

Я не стал спорить. Лоа подвержены страху, и над Мадбраджем Гархар может вовсе потерять над собой контроль. Лететь ещё километров пять. Незачем мучить ската, он нам пригодится позднее, когда сбежим из города.

Гархар приземлился у естественного ориентира – обветренной пористой скалы. Десятиметровый камень формой повторял кончик ножа, плоский и сужающийся к верху. Я сошёл по крылу, прихватив заготовленную в Ластириосе и помещенную с припасами на спину ската собранную палатку, бурдюк воды и сумку зелий. Молчаливая эльфийка, заторможено двигаясь и не сводя взгляда с руин, последовала за мной.

– Поставишь барьер вплотную к городу? – тронул я девушку за плечо, остановив. Та вздрогнула и, наконец, оторвалась от созерцания обиталища демонов.

– Город слишком давит, не сосредоточусь. Разобьём лагерь здесь.

Под скалой я принялся за сооружение временного убежища. Расстелил на прохладном песке циновки, вкопал жерди каркаса, растянул над ними плотную ткань. Нуэглир предостерегал от песчаных бурь, дующих с юго-востока, поэтому палатку я расположил так, чтобы скала защищала нас от ветра. Вокруг разложил ворсистую заговорённую верёвку от просыпающихся по ночам ядовитых гадов.

– Есть хочешь? – спросил я отрешённо стоящую эльфийку.

Она молчала.

– Асталэ, тебя как подменили. В Поющем Ручье прямо-таки блистала красноречием, а покинув оазис, язык проглотила. Что случилось?

Нехотя девушка повернулась ко мне.

– Около ста лет никто не входил в город. Наш дом всегда жил в его тени, но мало кто осмеливался потревожить покой обитателей Каранора. – Эльфийское название Мадбраджа эльфийка произнесла, запнувшись, точно с трудом вытолкнула из горла. Только сейчас я заметил её бледность. Да она в ужасе! – Нам мало что известно о нём. Нейситил подходили к стенам, движимые любопытством, и сразу же улепётывали назад. У костров они рассказывали небылицы о нетронутом временем и ветрами богатом городе, сверкающем на солнце медью и золотом крыш. Другие, обуреваемые местью за украденных демонами родных, углублялись в развалины и обычно не возвращались. Иногда, очень редко, кого-то из них находили караванщики в пустыне. Измазанные пылью и кровью, раненые, в порванных одеждах, спасённые бессвязно бормотали, вспоминая святилище под песком, гору мёртвых тел и драгоценный камень невероятной красоты, коему поклоняются чудовища, принося в жертву разумных. Тот самоцвет принадлежит… хозяину города. Описанное учёными мужами Эладарна и короткоживущими империи основано на россказнях хвастунов и безумцев. Жуткие сказки, привлекающие читателей. Я, харани Асталэ, наследница дома Нейситил, положу конец слухам и покажу всем, что мы, солнечные эльфы, способны постоять друг за друга.

Слушая девушку, я понял – её привело в Мадбрадж не желание спасти детей. Она жаждала славы первооткрывательницы и разрушительницы мифов и боролась с укоренившимся в ней ужасом.

– Ваши хвалёные демоны страшатся серебра, соли, святой воды? В империи нечисть питает особо нежную любовь к этим средствам борьбы с порождениями Тьмы.

– Они не переносят солнечного света, – отвернулась к городу эльфийка. – Днём глубоко зарываются в песок вдоль торговых путей и поджидают путников. По ночам нападают на караваны, воруют детей, убивают взрослых. Мы создаём парящие огненные шары, чтобы отгонять демонов. Открытое пламя им не нравится.

– Не совсем ясно, почему они в таком случае на нас не накинулись. Мы возле их логова, по идее, пустыня должна кишеть ими.

– Близится рассвет. Пустынные твари заранее прячутся от солнца.

– Кстати, и нам пора подумать о солнце. Ставь барьер.

К моему удивлению, девушка без споров достала из-под плаща с десяток блестящих кольев и так же в тишине пошла отмечать ими периметр будущего барьера. Закончив, уселась подле палатки на циновку и, зажмурившись от первых лучей Дневного Господина, запела заклинание. Молочная плёнка раскинулась над нами многоугольной пирамидой, соединив колья из электрума и полностью погасив вредоносное влияние солнца. Неловко погружающийся под песок летающий скат завернул к себе гибкий хвост, затрепетал, распространяя эманации ощутимой физически тупой боли.

На меня навалилась привычная усталость, заныла искусственная рука. Маркарт щедро делился со мной айгатой, иная я бы уже рухнул в судорогах, проклиная день.

– Тебя учили чарам сокрытия? – выдавил я. – Демоны наверняка погонятся за нами, как только заметят. И жертв без боя отдавать не захотят.

Сомкнувшая веки Асталэ достала из-под плаща крохотную склянку и, откупорив, выпила содержимое. С минуту сидела неподвижно, скрестив ноги, потом открыла глаза. Её зрачки значительно расширились. В этот момент я засомневался в эльфийке как проводнике. Ну и Тьма с ней, сам выберусь по теневому измерению.

– Нейситил не скрытники, – снизошла девушка до ответа. – Мы создаём пологи из солнечной айгаты, управляем воздухом и без труда странствуем по разуму, читая мысли и воспоминания. Я способна сотворить огненный шар – бесконечно малую частичку Дневного Господина, чтобы прогнать нечисть и нежить, – и песчаную бурю на полторы сотни шагов.

Миниатюрное солнце стандартное заклятие норуи, его обязан уметь использовать каждый проводник, как и предохраняющий от жара полог-барьер. Ничего выдающегося, да на безрыбье сойдёт.

– Заготовь побольше шаров. Надо задержать демонов, пока мы не улетим. Жди здесь.

– Ты куда? – удивилась эльфийка.

– Прогуляюсь по развалинам. Демоны спят, когда же ещё изучать город, как не днём? Мы не можем позволить себе тратить время на отдых. Живы дети Миндона, нет? Для них каждый миг может стать последним.

– К вечеру умрёшь, короткоживущий. Даже нам, привычным к огню пустыни, тяжело ходить под солнцем. Что уж говорить об изнеженных северянах? Твоя кожа до полудня покроется волдырями ожогов, горло пересохнет и распухнет от горячего воздуха.

– Переживай о себе, девочка.

В собственной невредимости я был уверен чуть менее, чем полностью. У меня стопка козырей в рукаве. Тут и уход через теневое измерение, и теневые духи, и боеспособные тёмные, и, на крайний случай, массовый телепорт демонов прямиком в Предвечную Тьму. Эльфийка не подозревает о божественном артефакте. В общем, убить меня нелегко.

Я вынул из сумки и разложил на циновке свёрток с эликсирами. Разноцветные флаконы предназначены для имперских борцов с нежитью и придутся как нельзя кстати в логове демонов. Некоторые пить мне категорически противопоказано. Пронизывающая моё духовное тело Тьма на святую воду, например, отреагирует горячкой.

Боевой транс днём недоступен, замена ему – коктейль из трёх зелий. Замена так себе, правда. «Неутомимый Воин», «Целитель» и «Ясное утро» наделят повышенными выносливостью, регенерацией и ясностью мышления. Заставляющий вырабатывать духовную энергию бешеными темпами «Щит паладина» приму в экстренной ситуации, действие длится всего около трёх часов. А вот «Весенний ручей» выпью сейчас, и аура моя, без того приглушённая амулетами, сольётся с фоновыми возмущениями энергий. По сути, эликсир превратит меня в невидимку для полагающихся на астральное чутьё существ.