Царь пустыни

– Не прощаюсь, – бросил я напоследок и сосредоточился на ощущениях израненного тела.

…Сандэр распался лоскутами истаивающего тумана. Сдвоенный удар сердца прогремел в горящих небесах, и человек окончательно исчез. С его уходом на город опустилась давящая аура создателя Карас-Гадора. На площадке храма, у верхней ступени лестницы, материализовался высокий, укутанный в плащ из тьмы мужчина. Исходящая от него Сила душила истощённого Лотоса. Дриада, не устояв, распласталась на пороге, полумрак зала обратился темнотой. Дым от курящихся благовоний припал к полу, боясь подниматься в присутствии возвратившегося господина.

– Приказ исполнен, о, великий, – просипел склонивший голову бог растений. – Он не подозревает о наших истинных намерениях.

– Наших? – повернулось к Белому Лотосу жёсткое лицо, обрамлённое мраком. От раздавшегося голоса дрожь охватила обитателей города. – Не забывайся, старик. Твой жалкий план он прочитал задолго до ухода отсюда.

– О, великий, – простёрся ниц Белый Лотос, – смиренно умоляю о прощении и прошу снизойти до меня.

– Чего тебе?

– Зачем подвергать нас опасности? Мы едва не погибли от заклятья крылатого чудовища.

– Преувеличиваешь. Я контролировал битву со стражем Амигулэ. По-твоему, кто поддерживал в Сандэре жизнь, пока ты обучал его? Даже мою тень не убить так просто. Ранение повредило предпоследнюю печать, предоставив мне возможность ненадолго покинуть склеп, а Сандэру, наоборот, попасть сюда.

– Преклоняюсь пред вашей мудростью, о, великий.

– Не волнуйся, Нинквену, с тобой всё будет в порядке. Мы вместе завоёвывали мир. Ты из тех немногих, кто ещё помнит меня смертным. Я не наврежу тебе без веской причины.

В следующий миг великий пропал с площадки. Давление безмерной Силы снизилось, и бог растений, испытывая отвращение к самому себе, сел на платформе. Его черты исказила злость, сменившаяся спустя удар сердца страхом. Он оглянулся, словно искал свидетелей своей минутной слабости, и стиснул в кулаке костяные чётки.

До возвращения великого Лотос мнил себя повелителем, каким когда-то был. Пусть мальчишка и презирал его, обходился с ним непочтительно, всё равно бог растений повелевал дриадой и духами поклонявшихся ему эльфов.

– Ему хорошо, он вспомнил, каково вдыхать прохладный ночной воздух, – бормотал старик. – А я вынужден прозябать в тесной, грязной тюрьме среди зловонных ничтожеств. О, пламенные боги, властвующие в холодном мраке вселенной, помогите мне быстрее выбраться отсюда!

К нижней печати на вратах склепа в центре города добавилась трещина, приближая освобождение правителя Аллирана.

Интерлюдия вторая

Меледир

Наёмники прибыли в срок. На воздушной пристани Ластириоса Меледир наблюдал за сходящими по трапу четырьмя десятками бойцов школы Единорога, слепящими окружающих серебристой чешуёй доспехов. Над остроконечными шлемами развевались легчайшие плюмажи из голубых волос, нагрудные зерцала украшал вздыбившийся белый единорог. Такую роскошную броню носят мастера и наставники школы – элита воинов-чародеев легендарной Столицы Наёмников.

Сошедший первым жилистый немолодой эльф в мерцающей броне из звёздной стали цепким взглядом обводил пристань в поисках встречающего. Рядом с ним стоял, безмятежно прикрыв глаза, юноша, почти мальчик. Его длинные льняные волосы перехватывала изящная электрумовая диадема с голубым опалом, сияющая даже в мгновения, когда облака заслоняли солнце. От молодого эльфа исходила необычайно мощная аура, выдающая в нём чародея, но вот какого, определить Меледир не мог. Характерные магам стихий цвета смешаны, точно краски в палитре. Несмотря на облегчённую кольчугу и длинный меч на поясе, юноша не походил на воина. Он подставил лицо горячим лучам шунтальского солнца и будто не замечал ничего вокруг. Рядом широкоплечий бритоголовый храмовник в алом плаще поверх шипованного нагрудника с интересом разглядывал пристань.

Меледир вынырнул из потока садящихся на дирижабль пассажиров.

– Доброго дня, господин Линдор. Меледир Остроглазый из дома Высокой Сосны, личный секретарь посла Эладарна в Ластириосе, к вашим услугам.

– Помощник посла? Нас обязан встретить его сиятельство Главран, – поморщился командир наёмников.

– Увы, он занят и прислал меня провести ваше доблестное воинство на постоялый двор при посольстве, куда явится в ближайшие часы. Письмо от его сиятельства, – Меледир передал воину-магу запечатанную воском бумагу. – Если вы против, можете дождаться его на пристани.

Линдор развернул послание, прочёл.

– Мы пойдём с вами.

Посольство Эладарна располагалось в Верхнем городе, по соседству с дворцом харана дома Латахинэ. Шагая меж особняков местной знати и ангелианских храмов, мало кто из наёмников наслаждался прекрасной архитектурой зданий, барельефами, статуями и фонтанами, виднеющимися за решётчатыми воротами. Большинство бойцов отряда уже посещали Ластириос и вдоволь насмотрелись на городские красоты.

В школу Единорога набирали исключительно эльфов – высших, солнечных, тёмных, сумеречных, не нашедших места на родине, – и полукровок с выдающимся талантом к воинскому искусству. Костяк наёмной армии состоял из небогатых шунтальцев. Глава школы Линдор Садовник с радостью принимал безземельных дворян, по сути, бродячих воинов и магов, завоевавших имена на турнирах либо отличившихся в военных кампаниях. В его личный отряд входили мастера клинка, поклоняющиеся ангелу Карубиалу. У них лучшие доспехи, оружие, эликсиры, артефакты. Вместе они стоят небольшой, хорошо обученной армии и при желании без особых усилий захватят любой оазис. Достойное сопротивление им оказали бы разве что гарнизоны столиц пустынных домов – двух стоящих посреди песков крепостей и Ластириоса. Единорогам, как называли учеников и наставников школы, не мешали пустыня, жар и демоны. Некоторые мастера родом из Шунталы и до вступления в ряды наёмников ставили дневные барьеры караванщикам, отлично ориентировались по звёздам. Выродки арати не лезли к отряду вооружённых разумных, предпочитая щипать торговцев и паломников.

Линдора наняли эладарнские жрецы. Позавчера к князю Главрану прискакал гонец с секретным письмом от настоятеля монастыря-цитадели Тельперинга. Меледиру поручили немедленно подготовить четыре дюжины ящериц-скакунов, запас провизии на три седмицы, палатки и шатры. Судя по всему, готовилось путешествие в пустыню. Утром секретаря срочно послали на воздушную пристань встретить наёмников. Князь действительно не мог быть там. Он обговаривал предстоящую поездку с хараном дома Латахинэ.

Единорогов завели во двор посольства. Стараясь не затоптать специально выращиваемую нежно-зелёную траву, воины-маги рассеялись по мощёным плитками дорожкам. Вели себя необычайно тихо для разумных их ремесла, чем изумляли новых слуг.

Князь возвратился к полудню, и не один, а с солнечным эльфом в белом тюрбане, скреплённом золотым знаком сборщика податей. Широко улыбаясь, посол обнялся с Линдором, и втроём они закрылись в кабинете на четвёртом, полностью изолированном чарами, этаже башни. Они не взяли с собой помощников, удивив Меледира, привыкшего присутствовать даже на тайных встречах посла. Не минуло и получаса, как князь и командир наёмников вышли во двор.

– Меледир, – подозвал секретаря Главран, – я уезжаю. Будут спрашивать – скажи, что решил посетить Песчаные Водопады в честь праздника Снисхождения и приеду в Ластириос к новолунию. С неотложными делами справишься сам, я в тебя верю. Да и как не верить, ведь, разочаровав меня, ты отправишься назад в свою захудалую провинцию.

– Для меня честь исполнять обязанности посла, ваше сиятельство. Я не подведу. Разрешите спросить?

– Экий ты любопытный, Меледир.

– Нет-нет, не ради праздного любопытства. На случай, если прибудет кто-то из высокопоставленных эладарнских жрецов либо дворян, а вы надолго задержитесь, я должен буду им сказать, когда вас ждать.

– Жрецам и без тебя известно, где я. В пустыне, конечно же. А задержусь, так у одного старого знакомого, которого они знают.

Аглар Железный