Царь пустыни

С того дня харан с ужасом смотрел в будущее, ожидая краха Нейситил.

– Приветствую тебя, Амар, сын Даэра, – взрезал тишину свистящий голос жреца. Норуи и скакуны замерли, время будто замедлило ход, выказывая уважение посланнику богов. Лишь буря вдалеке продолжала бушевать да кружились в танце песчаные смерчи. Во рту главы дома пересохло, он попытался ответить, выдавив нечто невразумительное. В мозгу билась мысль: «Я погибну бесславно». – Ну-ну, не бойся, час падения ещё не пробил, – попытался успокоить его посланник. – Я пришёл возвестить волю Царя. Тебе, неблагодарному, обещано прощение. Твой дом сохранится, если отдашь нашему владыке свою внучку Асталэ. Отведи девочку в пустыню поздно вечером, оставь связанной и возвращайся во дворец. Тогда оазисы Нейситил не посетит беда.

– Асталэ? – непослушными губами прошептал Амар. – Она же наследница.

– Выберешь преемника из знати. Благословенное проклятием дитя не принесёт блага солнечным эльфам.

Раздавленный известием харан упал на колени.

Взбалмошную девчонку любили в Поющем Ручье. Она перечила деду, нарушая традиции, вступалась за наказываемых им без, как ей думалось, значительной причины, подстрекала молодёжь не подчиняться установленным порядкам и не почитать богов, стремящихся, по мнению глупой харани, изничтожить жителей пустыни. В будущем, вполне вероятно, она поднимет мятеж и вырвет власть из рук Амара, замарав себя кровью родича. Впрочем, на Асталэ уже смерть матери. Она отмечена проклятием луны, из неё не выйдет благоразумной правительницы. Старшее поколение будет противиться ей, и разразится междоусобная война. Под рукой женщины дом развалится, чем воспользуются коршуны – Латахинэ и Фалкуанэ. Нейситил окажутся порабощены или рассеются.

Но она его внучка. Авариэль не стать наследницей и не родить будущего харана. Нить судьбы княжны вот-вот перережут Небесные Ткачихи. Со смертью Асталэ род, насчитывающий восемь тысяч лет, прервётся.

– Народ возмутится, – выдавил Амар. – Особенно молодые.

– Ох, до чего же с тобой сложно, – вздохнул жрец. – Асталэ сбежала из Поющего Ручья. Ей помогли Миндон и чужеземцы – какая-то девочка, имеющая в услужении Дочерей Леса. Найди внучку и вместе с проводником оставь в пустыне связанными. Возвратившись в оазис, скажи, что никого не нашёл. Принеси жеребят и нечистых в жертву, и в ту же ночь буря утихнет.

– А если она вернётся в Поющий Ручей раньше меня?

– Выпроводи за стены под любым предлогом. Буря заберёт её. Помни: отказавшись исполнить волю богов дважды, обречёшь себя и дом на погибель. Не пройдёт и месяца, как все ваши оазисы занесёт песком, а норуи растерзают демоны. Сроку тебе седмица. Прощай.

Взметнулись полы одежды, и жрец исчез за песчаной завесой.

Глава 15. Неожиданная встреча

– Кто ты, откуда, сколько ночей пробыл у харана – неизвестно, – отвечал на мои вопросы расслабившийся и уверившийся в собственной безнаказанности лысый, ковыляя по пещере. Он опирался об узловатую палку, найденную в келье утащенного демонами отшельника. Там же нашлась заляпанная кровью тряпка, которой ушлый эльф перевязал себе ногу, и сушёные коренья – пропитание святого старца. Коренья за неимением лучшей пищи мучитель засунул в сумку. – Вождь пустынников привёз вчерашней ночью ящик из хладного железа, запечатанный по самое не могу. В ящике ты. Меня попросили поработать над тобой, посоветовав быть предельно осторожным, потому что имею дело с колдуном. Ну, я и выполнил просьбу. Поставил печати, воздвиг астральный барьер, приступил к изучению подопыт… то есть, особенностей твоего организма и астрального тела. Ничего личного, друг. Харану очень хотелось узнать степень твоего ментального воздействия на окружающих. Он не верит, что его внучки добровольно помогали служителю Предвечной Тьмы. Старик ещё попросил выведать некоторые секреты, связанные с Авариэль. Думал, ты её шантажировал. Он, в общем-то, заботливый дед, хотя и производит впечатление чёрствого и расчетливого интригана. Не будь он добряком, малышка Асталэ давно бы гнила в здешних апартаментах под моим неусыпным надзором.

– Её проделки нанесли столь существенный урон харану?

– Нет-нет. Девочка, конечно, та ещё заноза в заднице, и ей достаётся за все её проказы, но дело в другом. Она благословлена Матерью Луной, а таких детей принято относить в пустыню и оставлять солнцу, дабы они переродились в небесных служительниц. Учитывая, что иных наследников у харана нет – дочь умерла при родах, единственный сын погиб от меча Фалкуанэ в стычке на границе территорий домов, а Авариэль забрал отец в Эладарн, объявив княжной Клеймёных, – он души не чает в младшей внучке. После его смерти она взойдёт на трон дома Молодой Луны. Харана умоляли выбрать наследником талантливого мага, отпрыска благородного рода. Узнав о его желании сделать будущей главой дома Асталэ, аристократы едва не учинили переворот. К счастью для старика, он перетащил на свою сторону военачальников. В результате у меня прибавилось подопытных, а у него сократилось поголовье оппозиционеров.

– Не понимаю, почему отмеченную богиней эльфийку, родную внучку правителя, отвергли. – Я шёл за лысым, следя за его движениями. Сбежать хромой эльф не сбежит, однако, подлянку устроить в состоянии. Он выпил залпом эликсир для заживления ран, растёр сломанную ногу вонючей лечебной мазью и активно восстанавливался. Болтая без умолку, жевал целебные корешки и периодически сплёвывал коричневую слюну. Я бы подкрепился духовной пищей, то есть, айгатой, да как на зло в пещерах не водилось даже низших элементалей. – Нейситил поклоняются ночным светилам, называются домом Молодой Луны, и убивают потенциальных жриц. Может быть, жрицам запрещено быть правительницами?

– Харан и есть верховный жрец, дружище. Просто норуи терпеть не могут женщин глав домов. Тому виной глупые предрассудки, тянущиеся со времён падения Калорского царства. Да будет тебе известно, мой непросвещённый друг: за всю историю Калора им правила царица. В память о величайшей из великих, возвысившейся над смертными и обретшей вечную жизнь, норуи выбирают предводителями мужчин. Дескать, коронование женщины оскорбит забытую остальным миром богиню.

– Глупости.

Из болтовни лысого я черпал полезную информацию. Жаль, он перемешивал факты о разных личностях, эпохах и событиях, перескакивая с пятого на десятое.

– И я того же мнения. Какое невежество – пренебрегать умными, красивыми женщинами ради слепого следования обычаю. В мире живых царица себя не проявляет. Подумаешь, снится отшельникам раз в столетие, угрожая норуи истреблением, если её перестанут чтить. В Подземье такая сумасшедшая преданность редкость. У нас, тёмных эльфов, раз уж умерла, так умерла. Прошлые заслуги, влиятельность не в счёт. Помним, скорбим и так далее, в нашу жизнь просим не лезть.

Лысый умолк на развилке. Правый тоннель понижался, левый радовал пологим подъёмом. До этого мы часа полтора брели по лабиринту пещер, в основном опускаясь.

– Нам налево, – похромал эльф. – О чём я? Ах да, об отшельниках. Собираются раз в год на праздник Снисхождения ангелов, пялятся на Песчаные Водопады, вспоминают битву при Караноре, вместе с паломниками упиваются вусмерть сомой и дохнут от сердечных приступов. По окончании празднования в пещерах такая вонь стоит от протухших тел, что из подземелья не выйти без окуренной благовониями маски. Отшельники приходят сюда умирать, не думая о том, кто всю эту мертвечину прибирает. Они, наивные, полагают, что звери и птицы растаскивают трупы. Ха! Мне с помощниками приходится хоронить большинство покойников, зарывая в песок. Иначе смрад просачивается в подземелье, и жить там становится невозможно.

Стены пещеры уткнулись в плотно стоящие колонны сросшихся сталактитов и сталагмитов. В центре природного частокола виднелся узкий проход, куда мог протиснуться, и то с трудом, человек. Лысый смело направился туда, рассказывая о нелёгкой жизни палача, мечтающего о карьере лекаря.

Под ногами похрустывали круглые циновки из крашеного тростника. Памятуя о крадущихся в темноте чудовищах, лысый хромал вдоль испещрённой магическими символами стены. Багровый свет крошечной искры обнажал высеченные на плитах силуэты идущих по улицам города людей с чертами зверей, рыб и пресмыкающихся, эльфов и существ, возвышающихся над ними подобно горам. На небе висел паук-солнце, вонзивший лапы-лучи в серого змея, а над ними простёрла крылья лунная бабочка в окружении звёзд. Изображённый город возносил к небесам тонкие башни. Дворцы вельмож и дома простолюдинов горели в пожаре, гибнущие смертные корчились, пылая.

Знакомая архитектура. Руины похожих зданий в городе демонов у остатков защитных укреплений.

– Каранор? – провёл я пальцем по линиям домов.

– Он самый. Отшельники изобразили битву ангела солнца с царицей и её защитником. Не уверен, правдиво ли описание, сего знаменательного для пустынников события никто из ныне живущих не застал. Пошли поскорее отсюда, неуютно тут.

Ну да, чувствуется атмосфера намоленности. В середине зала на пьедестале пятно концентрированной светло-серой айгаты. Паломники поклонялись статуе сидящего, скрестив ноги, полуэльфа в ветхой одежде. Святой склонил голову, словно задремал. На повёрнутых кверху ладонях распускались бумажные цветки. Под слоем глины, повторяющим формы смертного, текла тягучая, реденькая энергия жизни, во впалой груди примерно раз в несколько минут неслышно подергивалось сердце.