Царь с востока

– Вы можете направить посольство, чтобы самим догляд устроить, государь дозволили оное, - поглаживая бороду, сказал собеседник.
– А ишшо я привёз от нашего государя, Никиты Ивановича Романова, грамоту, - склонив голову, приказной голова протянул руку и в сей же миг подьячий, сидевший чуть поодаль, вложил в неё свиток.
– Великий князь и царь всея Руси велел передать его великое сожаление и просит вас сохранять терпение - после того, как убивцы во всём покаются, государь самолично отпишет письмо для царя Сокола.

– Тако же, должон я говорить о горнозаводском деле на Урале, - вздохнув, продолжил Афанасий Лаврентьевич.

– Государь наш предлагает ангарским мастерам стать во главе оного предприятия, благо люди ваши зело сведущи в горном деле, в литье металла и прочем.

– Это очень важное предложение, - проговорил Белов, покачав головой.
– Следует оное обсудить с нашим государем Соколом.

– А ишшо потребно нам посылать отроков на обучение, - важно произнёс Ордин-Нащокин.
– Это государева воля, хочет он и в немецкие земли отроков посылать, и в ангарские. Но токмо надобно нам, чтобы отроки непременно вертались на Русь.

Далее беседа пошла в деловом ключе, в которой не было места прежней отрешённости ангарцев. Московский дипломат, уроженец древней Псковщины, выходец из мелкого и весьма небогатого дворянского рода, сумевший выбиться в бояре и возглавить один из важнейших приказов благодаря своим способностям, сумел перебороть в ангарцах тот холодок недоверия, что возник у них после смерти товарища. Не обошлось и без вопроса о судьбе боярина Беклемишева. На это приказной голова ответил, что Василий Михайлович хотел было отъехать с государевой службы без спросу, а оттого по указу царя был послан он в Арзамас, на постоянное житие.

– Но коли учинится меж нами прежнее согласие, - пояснил Ордин-Нащокин, - то Беклемишеву будет дана воля уехать в Сибирь.

Потом Белов перевёл беседу в плоскость готовящейся военной компании Никиты Ивановича в Карелии. Когда ангарцы выходили оттуда, среди местного населения гуляла информация о том, что, заняв восточные корельские землицы, Романов станет осаждать Выборг - важнейший форпост королевства в регионе. Шведы закрепились тут ещё в конце тринадцатого века, построив укрепления на небольшом острове близ берега и более-менее успешно отражая попытки новгородцев отбить эти земли обратно.

– Под Выборг полки не пойдут, - улыбнувшись, покачал головой Афанасий.
– Они ужо под Нарвою. А в Ревель, наместнику Гюлленхельму, отправили грамоту для королевы Христины - мы примем её прежние условия, ежели она и Нарову присовокупит к нашим приобретениям, да новую корельскую границу утвердит, как светлой памяти полковник Андрей Смирнов установил.

– Нарву следует осаждать зимой - ведь шведы будут снабжать город с моря, - заметил Бекасов.

– Так и есть, - согласно кивнул дипломат.
– К зиме, даст Бог, сладим дело оное.

– Быть может, не стоит спешить?
– проговорил Саляев.
– Для начала накопить новых пушек...

– Время может быть упущено, - отвечал Ордин-Нащокин.
– Ежели свеи с ляхами вскорости накрепко сцепятся, то нам надобно пощипать обоих. Даны будут рады этой войне - король Христиан ещё более упрочит своё положение перед Христиной.

– Афанасий Лаврентьевич, - заметил Ринат.
– Обратил бы Никита Иванович взор свой на Юг - Дикую Степь укротить бы. Лютуют же...

– О том речи мне вести невместно, - вдруг насупился гость.
– Да и не ведаю о том. Ежели государь изволит обратиться к южным украйнам - то и будем о том речи вести. Что лютуют окаянные, знаю... Засечные линии крепим, дабы поганые не прошли, стрельцов шлём в гарнизоны.

– Вам бы тачанки на шляхах, по которым татары на Русь ходят, в засады поставить, прожектора кое-где поставить, - негромко проговорил Бекасов.
– И казачков в округе винтарями вооружить.

Афанасий с интересом посмотрел на Сергея. Гость заметил, что среди ангарцев нет и намёка на местничество - каждый садился произвольно, а не согласно какой бы то ни было иерархии. Кроме воеводы, сидевшего в центре стола, конечно. Говорили они, опять же, без ранжира, но не перебивая один другого - не то что голосистые бояре. Интересно!

Вдруг раздались далёкие громовые раскаты - небо стремительно заволакивали тёмные тучи, поднимался сильный ветер, врывавшийся в помещение через настежь отворяемые им приоткрытые доселе окна.

– Сейчас снова польёт! Затворяй окна!
– ангарцы повставали с мест, спеша закрыть витражные окна кабинета, в которые вскоре забарабанили косые струи осеннего дождя.

– Ведомо мне, что у вас есть некие ларцы, - глядя перед собой, снова заговорил Афанасий, когда все уселись на свои места.
– Кои слово людское переносят на многие и многие вёрсты и что говорити можно из Москвы с человеком, что в Нижнем Новгороде обретается? Так ли?
– собеседник поднял взгляд на Брайана.
– И нет ли в ларцах тех бесовства али волшбы?

– Волшбы в наших ларцах не больше чем в луче света из прожектора, - ухмыльнулся Саляев.
– Просто ларец сей не свет, а слово вдаль переносит.

– Государь наш в оных ларцах большой интерес имеет, - пояснил гость.
– Как и в источающем яркий свет прожекторе. Возможно ли приобрести таковые фонари?

– Возможно, - уверенно ответил Белов.
– Стало быть, государь Никита Иванович желает учинить новый договор о сотрудничестве? Что же, думаю, царь Сокол будет не против оного.

В двери кабинета осторожно постучали. Из-за приоткрытой створки появился человек, который сообщил, что в нижней зале накрыты столы. Белов пригласил всех обедать, объявив о паузе в переговорах.

– И ишшо...
– уже поднимаясь, Афанасий вдруг выпрямился и обратился к эзельскому воеводе:

– Недавно безвестно сгинул феллинский воевода, князь Бельский, с невеликим отрядом, - Ордин-Нащокин внимательно посмотрел на Белова, прищурив глаз.
– Бают, что он де за свеем погнался, что у Феллина разорял селенья, да так и не вернулся в город. А не убёг ли князь Бельский на Эзель?