Царь с востока

– И главное извести о нас как можно больше вождей и глав родов острова, - прощаясь, говорил Сазонов.
– Я буду здесь следующим летом.

'В конце концов, ради успешного дипломатического решения можно и слукавить, назвавшись роднёй этих людей. Им приятно, а с нас не убудет', - думал Сазонов вечером следующего дня, когда уже пропали из виду скалистые берега северного Эдзо, растаяв в далёкой дымке. Корабли направились на юго-запад. К южной стороне полуострова Осима, родным местам Кутокерэ - Матомаю. Туда, где в берег клещом уцепились японцы. Откуда они направляют карательные отряды на мятежных айну, считая их своими данниками и рабами. Оттуда же приходят в селенья айну жадные торговцы и жестокие бандиты, прибывающие во множестве из Муцу - провинции на той стороне пролива Цугару.

После рейда к Матомаю флотилия должна будет отправиться к устью реки Туманной, где стоял одноимённый посёлок, в котором требовалось сменить гарнизон. Кроме того, в заливе Посьета следовало устроить пост и организовать поселение, для чего с Амура переселялись несколько поморских семей, дауры и нижнеамурские айну.

***

К вечеру вторых суток на горизонте появилась искомая земля - южная оконечность полуострова Осима. В отличие от скалистой и негостеприимной северной части острова, здесь наблюдались пологие берега, поросшие густым лесом, подступающим вплотную к воде. В глубине острова темнели сопки, окружённые белым туманом, спускавшимся к морю. Берег казался необитаемым, и даже подойдя ближе, никаких признаков присутствия человека ангарцы не обнаружили. Сын Кутокерэ - Техкантуки, отправив жену и двоих детей в отведённую ему каюту, вместе с пятью воинами практически всё время проводил на палубе 'Забияки'. Было видно, что этот молодой парень буквально очарован кораблём, с которого он теперь наслаждался видом родной земли. Ранее Сазонов пробовал с ним заговаривать, но снова, как и прежде, он многого не понимал в речи эдзосца. Всё же местный диалект языка, отличавшийся, пусть и не столь сильно от сахалинского, был сложноват для ангарца. Но, как сказал Нумару - со временем Алексей научится понимать эдзосцев.

Корабли огибали полуостров, приближаясь к Сангарскому проливу. Ветер усиливался, снова стал накрапывать мелкий дождик. После ужина в семейном кругу, воевода поднялся на мостик.

– В проливе течение в сторону океана около трёх узлов, - проговорил вместо приветствия Сартинов, когда воевода заглянул в рубку.
– На якорь буду сейчас вставать, нечего туда лезть, на ночь глядя.

– Твоё дело, ты же капитан, - ответил Сазонов коротко и добавил:

– Я пришёл с тобой поговорить насчёт завтрашнего дня, Андрей.

– Хорошо, я буду у себя, только отдам распоряжения на 'Удалец' и 'Кастрикум'.

После выхода в море капитан первого ранга Сартинов словно преобразился - казалось, даже взгляд и походка стали иными. Человек снова нашёл своё дело, работу по призванию. На речных канонерках такого не было, а вот море дело иное.

Вскоре корабли, приблизившись на некоторое расстояние к берегу, встали на якорь. Спустившись в свою каюту, где его уже ждал товарищ, Андрей выслушал Сазонова. Воевода предлагал назавтра навести самураям шороху, устроив разгром портовых сооружений и утопление всех плавательных средств крупнее лодки.

– Нет, Алексей, - капитан покачал головой, с сожалением посмотрев на друга.
– Я думал об этом не один день. Чего ты добьёшься стрельбой сейчас?

– В смысле? Поясни, Андрей, - предложил Сазонов.

– Ну пожжём мы японцев сейчас, а что это даст? Мы же не закрепились тут, а япошки ситуацию прокачают и будут ласковее с верхушкой айнов, будут перетягивать их на свою сторону. Нет, надо по-другому.

– Так что ты предлагаешь?
– нахмурился воевода.

– Официально прибыть в Мацумаэ!
– встав с места, капитан подошёл к карте, закреплённой на стенке.
– Передать даймё через того же Нумару требование освободить остров в течение года. А уж потом и жечь там всё. У нас много гражданских с собой, а через год привезём сильный десант.

Наутро после завтрака и радиообмена с 'Удальцом' и 'Кастрикумом', каперанг Сартинов отдал приказ сниматься с якорей и идти к проливу. Вскоре корабли, используя течение и при попутном ветре, надувавшем паруса, выстроились в кильватерную колонну за 'Забиякой'. На море было лёгкое волнение, водная гладь покрыта барашками, и корабли покачивало. Поначалу покрытое вековым лесом побережье было привычно пустым, первые домишки стали попадаться через несколько часов хода вдоль южной оконечности полуострова. И чем дальше продвигались корабли, тем больше попадалось невзрачных хибар, крытых соломенными вязанками. Встречались и рыбацкие лодки - людишки в них, увидев вдалеке корабли, смешно махали руками и отчаянно гребли к берегу.

Как и все находившиеся на палубе корвета ангарцы, Сазонов был одет в расшитые замысловатым орнаментом халаты айну, подаренные им нипша Кутокерэ. Воевода наблюдал в бинокль за собиравшимися на берегу группами людей, которые показывая на корабли, размахивали руками. Однако вскоре эти люди разбегались в стороны, и более их видно не было. А вскоре там, вдалеке, появилась группа всадников в чёрных доспехах. Было их не более десятка, на гарцующих конях они сопровождали флотилию посуху.

– Ты глянь! Словно рыцари!
– с долей восхищения воскликнул штурман Сергей Лазарев.
– И доспехи, и рога на шлемах!

– Сейчас наведём мы им шороху!
– ухмыльнулся каперанг, передавая бинокль стоявшему рядом сыну нишпа Кутокерэ.

Ранее уже познакомившийся с увеличительными возможностями бинокля Техкантуки приставил его к лицу и тут же, побледнев, отшатнулся от борта:

– Убийцы! Подлые убийцы!

– Самураи?
– спросил Сазонов, бросив взгляд на берег.

– Они самые!
– утвердительно кивнул Андрей Сартинов.

Посмотрели на воинов и Нумару с сыновьями, но, в отличие от натерпевшегося от японцев Техкантуки, у амурцев всадники не вызвали ровным счётом никаких эмоций. Воевода же пытался найти среди множества построек мацумаэскую крепость местного даймё. Однако меж простеньких и более искусно сделанных - с ломаными скатами соломенных и даже черепичных крыш, никаких укреплений не наблюдалось. Алексей спросил о крепости у эдзосца, мол, неужели здесь нет никаких укреплений? Айну разъяснил, что, дескать, стоявшие ранее укреплённые дома знатных воинов поломали ещё при прежнем даймё, а их обитателей переселили поближе к крепости.

– Так где же она?

– Отсюда крепость не видно, - пояснил Техкантуки, указывая рукой в глубину открывающейся взору бухты, окаймлённой скальными мысами.
– А вот там, где стоят лодки, как раз и видно верх мацумаеского укрепления.

Огибая левый мыс, за которым исчезли в сочной зелени сопровождавшие корабли самураи, отряд кораблей повстречал японский корабль - джонку. Несуразное на первый взгляд судно, с прямыми парусами из циновок, тупым, корытообразным носом и высоко поднятой кормой выходило из бухты прямо навстречу переднему 'Забияке'.

– Внимание! Боевая готовность!
– по кораблям немедленно был передан приказ командующего флотилией каперанга Сартинова.
– Без приказа оружия не применять!

Кормовые и носовые пушки были заблаговременно укрыты от чужих глаз за фальшбортом, а также накрыты грубым полотном. Казаки в цветастых халатах айну и сами айну находились на шканцах, на стороне, обращённой к джонке. Воеводой была заранее продумана дезинформация японцев, имевшая своей целью убедить их в том, что с представителями клана Мацумаэ будут говорить от имени айну Амура. Расстояние между кораблями быстро сокращалось. С японского судна уже были слышны недоуменные и изумлённые вопли моряков да повелительные окрики старших. На сибирских кораблях сохранялось выдержанное спокойствие. Вскоре ангарцы разминулись с японцем, проплывшем в каких-то трёх десятках метров от борта 'Забияки'. Сазонов наблюдал, как мимо промелькнули совершенно изумлённые лица-маски японцев, застывших на своих местах. И через несколько мгновений они словно очнулись от наваждения, подстёгнутые хищными выкриками хозяев и забегали по удалявшейся от ангарцев джонке, исполняя приказы, словно и не было этой встречи. Между тем приближались причалы Мацумаэ.