Царь Успения

– Получится. У меня с ними налажен контакт. А что нового у тебя?

– Ничего. Побывал в бригаде, точнее, на участке, где мастерил Арефин. Все мужики от показания отказываются, но, всё равно, собутыльников покойного Петра Фомича найдём.

Потом Жуканов стал давать короткие характеристики тем, с кем вёл беседу. Довелось ему и потолковать с крановщиком Лепиным. Конечно же, этот сумасшедший не может быть убийцей мастера. Его там знают, как предсказателя локальных войн, мировых политических переворотов, страшных природных катаклизмов, аварий, крупных террористических актов…Следователя прокуратуры удивило то, что Эвтаназитёр, то есть Царь Успения, в своих предсказаниях почти никогда не ошибался. Что ж, Жуканов не отрицал, что Лепин обладает некоторыми задатками провидца, предсказателя, оракула, в конце концов. Но это к делу не относится. В целом, этот мужик с не совсем нормальной психикой, но, как ни странно, изоляции и стационарному лечению не подлежит. Мыслит он нормально, с юмором. Не поймёшь, где он шутит, а где пытается говорить правду.

Видно было Анатолию, что сейчас, во время разговора с ним следователь прокуратуры Жуканов себе очень и очень нравится. Он восхищался собой, наверное, даже больше, чем, почти что, новый электрический самовар. Казалось – момент – и Жуканов запыхтит и начнёт выпускать из собственного носа тихий и блаженный пар, если таковой существует в сложной и неповторимый природе вещей и явлений. А если и нет такого пара, то уж запоёт на две октавы выше, чем и гораздо лучше, чем самый великий… солист сумбурной и весьма и весьма покалеченной современности.

Анатолий хотел было отпустить по поводу настроения Жуканова шутку, но из тактических соображений дал Игорёше полную возможность полюбоваться собой. Всё-таки, когда-то учились в одной Альма-матер. Надо уважить – послушать этот бред… сивой кобылы. И когда Жуканов, наконец-то, перестал корчить из себя суперсыщика и снова открыл рот, чтобы выразить какую-нибудь очередную «мысль», Розов просто сказал:

– Я, честно говоря, ещё сам не знаю, Игорь. Но интуиция подсказывает мне, что студенты здесь не пришей к одному месту… рукав. Каковы мотивы? Ограбили? Нет. Допустим, пьяный Арефин (он редко был таковым) грубо пристал к подруге студента, и тот сгоряча зарубил его саблей. Но Арефина везде и всюду характеризуют, как человека положительного. Он, правда, иногда с работягами выпивал, но никогда и нигде никого не бил, скандалистом не считался, ни к кому не приставал.

– Вот видишь, Анатолий, ты не уверен в том, что говоришь. Конечно, старуха Лапова здесь не причём. Она отпадает. Убийца – студент. Кстати, орудие убийства должно быть предъявлено лично мне. По-возможности, в кратчайшие сроки! Это срочно! Понял?

На Центральном городском рынке у Жуканова было кое-что схвачено. Определённая часть торговцев находилась под его личной «охраной». Игорю Васильевичу было плевать на то, что роль «крыш» и, практически, узаконенного рэкета играли ЧОПы (частные охранные предприятия). Он так аккуратно обдирал своих «клиентов», что претензий ему не мог предъявить сам чёрт.

Разве охрана имеет права совать свой нос в выяснение отношений между торговцем из ближнего зарубежья и представителем окружной прокуратуры, который, время от времени, следил здесь «за порядком».

Купцы и всякого рода коробейники, даже из Китайской Народной Республики, имеющие патенты и специальные разрешения на право торговли, не роптали на следователя прокуратуры. Большая их часть даже была довольна тем, что их опекает сам… лейтенант Жуканов. Теряя малое, они брали больше, не столько за счёт повышения цен, сколько «путём утруски и усушки».

Ухищрений у торговцев для медленного и планомерного обогащения («курочка по зёрнышку клюёт») всегда имеется множество. И тому, кто «пролетает» на такого рода бизнесе, лучше торговлей не заниматься, ибо тут, несомненно, надо иметь особый талант.

Ни для кого не являлось секретом то, что поборы частных торговцев происходят и поныне, но уже не так, как раньше… в наглую, а продуманно и методично. Тут отлажен чёткий механизм, вывести из строя который не под силу пока никому. Никто ведь не станет отрицать существование разного рода гласных (и не очень) досмотров торговых точек со стороны компетентных государственных органов.

Сюда ведь входят и санэпидемстанция, и пожарная охрана… Господи, да кто только не пытается подползти к кормушке. Но каждый старается, что называется, побыть у воды – и ног не замочить. Чаще всего, это трудно сделать. Так вот и садятся «добрые» люди на крючок властных прохвостов от местной администрации, и криминала.

Придраться нынче можно даже к телеграфному столбу, чтобы спросить, к примеру, почему он не здесь и не так стоит. Да и полномочий тут особых не требуется. А ведь у Игоря Васильевича эти самые… полномочия имелись. Он уже не интересовался у торговцев качеством товара, лицензионными марками и прочими мелочами… Жуканов просто подходил к уже проверенным «клиентом» и ждал. Чаще всего, делал это не напрасно.

Ему безмолвно или с улыбкой, или со словами про «хорошую погоду» отстёгивали, сколько могли… Но Жуканов понимал, что надо, со временем, завязывать с мелкими поборами, ибо можно нарваться на принципиального дурака или новичка, и тогда… найдутся «доброжелатели», которые, если ни упрячут за решётку, то выкинут его из прокуратуры на веки вечные. Впрочем, он не бедствовал. Доходы имел…

Не угасала у него и крылатая мечта в самое ближайшее время купить самый шикарный городской ресторан «Дубрава». Хозяину его методично (по распоряжению свыше) устраивали «хорошую жизнь» многочисленные инспекторы с законными проверками (делиться надо) и довели владельца до такого состояния, что он уже подумывал о том, что пора бы ему подыскивать работу, того же, сантехника.

Терпеливо и почти неспешно собрав дань со «своих», он поприветствовал, кого надо и направился к главному входу рынка, к своей автомашине «Вольво».

Выезжая на улицу Горького (по какому-то недоразумению ещё не переименованную), Жуканов увидел вдалеке, идущую по пешеходной дорожке уборщицу Лапову, с хозяйственной сумкой. Шла с рынка. Иногда она пугливо озиралась по сторонам. Может быть, ей казалось, что за ней следят. Игорёк ухмыльнулся, догнал её и притормозил.

– Гражданка Лапова,– он высунул голову из окна автомобиля, как можно официальней, сказал.– Завтра на допрос в прокуратуру можете не приходить!

– И меня не посадят, голубчик? Ой, спасибо! Чего ж ты деньги мне вернул через друга своего? Я ж от чистого сердца, чтоб меня не… посадили.

– Взятки, Маргарита Петровна, не хорошо давать, тем более, служебному лицу,– ещё суровей заметил Жуканов.– Я проверял вас на честность. И как жаль, что вы, российская гражданка, оказались с червоточиной. Я надеялся в душе, что вы не пойдёте на дачу взятки мне, следователю прокуратуры, при исполнении служебных обязанностей. Как жаль. Как я ошибся! Вы знаете, что за подобные штучки-дрючки срок полагается и не малый?

– Дак, откуда же, милок? Откуда же мне про то знать! Только из телевизора. Но там такое болтают и показывают, что… Там всё больше что-то говорят больные на голову… господа. Большей частью, сами себя слушают и сами с собой разговоры ведут. И больно часто жратву царскую… готовят. Жаль, что у бичей в подвалах нет телевизоров. Времена ведь изменились. Но я то и хотела, как лучше. Да ты ведь и сам, Василич, попросил. Я и собирала деньги по родичам и соседям.

– Ладно. На первый раз прощаю вас, аполитичная старушка. И поменьше об этом болтайте. Здесь следственный эксперимент. Тайна!