Царь Юрий. Защитник Руси

Такие пистоли были еще в двух местах: спальне и столовой. В общем, где бы враг ни настиг царя, государь всегда мог защититься и преподнести супостатам смертельный сюрприз, ибо самого разнообразного оружия по всему кремлю было заныкано с избытком.

Одно плохо было с этими пистолями: их приходилось каждый день перезаряжать, ибо порох за день отсыревал. А перезарядка – дело муторное, но доверить ее кому-либо было нельзя. Об этих пистолях вообще знало всего несколько человек, чтобы их пересчитать, пальцев на одной руке хватит, да еще останется.

Юрий Всеволодович приходил в себя после часовой воинской тренировки, что он и не думал забрасывать, несмотря на свой статус, что весьма импонировало старому дружиннику. А то сколько князей, добравшись до вершины власти, прекращали занятия и начинали заплывать жиром, становясь похожими на каких-то свиней, тем более что мало кто соблюдал умеренность в еде, закатывая непомерно богатые пиры по поводу и без. А еще хуже то, что после обильной трапезы их тянуло в сон. Потом снова жрали и снова спали…

Царь же был не таким. Мало того, что всячески поддерживал тело в тонусе, даже какие-то удивительные механизмы для этого измыслил, работал от рассвета до заката и того же требовал от других, так еще и был скромен в одеяниях. Никаких расшитых золотом дорогих тканей, драгоценных камней, перстней на все пальцы и увесистых цепей.

А то довелось как-то Глебу Борисовичу повидать болгарского царя. Шелк и парча, весь обвешан драгоценностями, на груди цепь с палец толщиной и золотыми пластинам с огромными самоцветами. Оставалось только гадать, во что обряжается никейский император…

Нет. Вся одежда была простой и из обычной льняной или шерстяной ткани. А из украшений – только простое обручальное золотое кольцо да перстень-печатка, которым он метил документы государственной важности.

Вот и сейчас он сидел в наполовину расстегнутом зеленом сюртуке, украшенном лишь простой вышивкой по воротнику и обшлагам рукавов, что вышила лично царица, за заваленным различными свитками Т-образным столом.

– Государь, срочные новости… Доставлены «ангелом»…

– Присаживайся.

Глава ЦРУ не заставил себя упрашивать, давно уж не мальчик, и с готовностью сел в удобное мягкое кресло напротив.

– Что на этот раз произошло?

Вообще глава внешней разведки планово раз в месяц отчитывался перед царем о своих делах, число которых неуклонно росло, и лишь в экстренных случаях, когда требовалось решение самого государя, испрашивал у него аудиенции, ну или когда поступали срочные и очень важные вести.

– В Булгарию прибыло монгольское посольство, государь…

– Что ж, этого следовало ожидать, – тяжело вздохнул Юрий. – Результаты переговоров, я так понимаю, неизвестны?

– Нет, государь. Они проходили при закрытых дверях с минимумом участников. Но не сложно предположить, до чего они договорились.

– Тут ты прав. Даже вариантов для гадания нет. Булгары, как пить дай, присоединятся к армии монголов. Мы им как кость в горле, и столь превосходной возможностью нас уничтожить не воспользоваться они не смогут. Вопрос лишь в том, сколько они выставят сил?

– Я думаю, по максимуму, государь. Тридцать тысяч. Оставшихся сил из молодых да старых вполне хватит, чтобы отразить мелкие набеги окружающих северных и западных племен. Башкиры с буртасами в надежде на поживу, думаю, тоже присоединятся к походу против нас.

– Согласен…

Юрий Всеволодович вперился взглядом в настенную карту, что висела напротив, словно пытаясь прочесть в ней ответ, как поступить. Но свежих мыслей не возникло. Обстановка была непростая.

– Может, создать им угрозу вторжения, государь? Наше вторжение заставит хана Чельбира оставить войска дома, – решил внести предложение Глеб Борисович. – Думаю, твой брат Ярослав будет рад повторить булгарский поход. А то засиделся уже, медведей почем зря тиранит…

– В том, что он будет рад, я нисколько не сомневаюсь, – усмехнулся царь. – Но не думаю, что это хорошая идея.

– Почему?

– Монголы придут на помощь булгарам, и нам придется наращивать силы в Булгарии.

– А нам по большому счету какая разница, государь? Что пнем обо сову, что сову об пень… все равно с ними воевать, так какая разница где?

– Мы будем действовать далеко в отрыве от своих границ. Раньше, когда не было порохового оружия и бились только холодняком, это не составляло проблем, но не сейчас… Кроме того, надо учитывать, что монголам наплевать на булгар. Они дождутся, пока мы втянемся в Булгарию всеми своими силами, завязнем в штурме городов, после чего оставят ее и скорым марш-броском преодолеют отрезок степи и ворвутся в беззащитные наши пределы, после чего начнут свои безобразия, которыми они прославились на востоке и юге.

Глеб Борисович от этих слов поморщился. Не оттого, что царь его уел в тактико-стратегическом плане, в конце концов, он лишь простой дружинник со способностями разведчика, а именно из-за монгольской «славы». Уж до чего половцы в этом отношении поганы, но по сравнению с монголами они просто верх человеколюбия. А прославились монголы звериной жестокостью к мирному населению с целью запугать и подавить волю покоряемого народа. Так, они вырезали целые деревни, а жителей развешивали на ветвях, словно это какие-то адские плоды.

– Жаль, Чельбир все никак не подохнет, даже неясно, как в нем душа держится… так бы удалось развязать там гражданскую войну, и булгарам стало бы не до внешних походов, но не судьба, – вздохнул Юрий, вспомнив о своем булгарском пленнике царского рода Гази Барадже, что сидел в доме своего деда Арбата в Москве. – Потому пусть собирают армию и двигают ее на соединение с монголами. Будем бить их всех разом. Авось прихлопнем?

– Они могут атаковать самостоятельно, государь…

– Вот это тебе и надо выяснить, кровь из носу.

– Сделаю, государь.

– Но в любом случае на северо-востоке придется оставить одну Рать.

2

В августе в Киев заявилось посольство от битых монголами половцев. Этому предшествовала их сходка в степи, на которой ханы решали, как им жить дальше, ибо дела их после того, как они кинули алан, были плохи, хуже некуда. С юга и востока их прессовали монголы, с севера давили булгары, а на западе – русы.

В общем, со всеми в смертельной ссоре.