Царь.2
Шрифт:
– Не знаю панна, а только царь Иоганн до сих пор не проиграл ни одного сражения.
– Почему ты называешь его царем? Ведь всякому известно, что единственным законным московитским государем является королевич Владислав!
– А отчего вы, ваша милость, не зовете Владислава царем, если он законный?
– Парировал Корбут.
– Я маленький человек, госпожа, а только вижу, что Иоганн Альбрехт или как его теперь зовут, царь Иван Федорович создал большое и сильное войско и не отдаст так просто то, что полагает своим. А еще я сам видел, как его разведчики ходили по нашему лагерю, как у себя дома, и потому думаю, что все наши планы ему хорошо известны.
– Так ты думаешь, что они победят?
– Повторила вопрос Агнешка.
– Не знаю панна, я правда слышал, что сюда Сагайдачный
– Ты знаешь Янек, - неожиданно встревожилась девушка, - мне кажется, что с казаками не все ладно.
– Что вы имеете в виду?
– За день до того как мы подошли к Можайску, к герцогу Иоганну приезжали какие-то люди. Было уже довольно поздно и они, наверное, думали что я сплю, а потому говорили вполне свободно. Я кое-что услышала и теперь беспокоюсь.
– Простите о чем вы?
– Они говорили на русинском и я не все поняла, но, кажется, среди казаков есть предатели!
– Что вы говорите, неужели Сагайдачный осмелился бы...
– Нет не он. Пришедшие к герцогу люди постоянно сетовали, что Петр Конашевич-Сагайдачный слишком предан Речи Посполитой и никогда не пойдет против нее. Однако среди запорожцев есть те, кто не желает воевать против Москвы. Они собираются убить своего предводителя и ударить королевичу в спину.
– Этого не может быть!
– Я говорю только то, что слышала.
– Если все так, то королевич обречен! Разве что он разгромит герцога до прихода казаков.
– Но ты же говорил что у московитов много пушек?
– Это верно, вот только пороха у них не так много...
– О чем ты?
– Я сам слышал, как Иоганн обещал повесить князя Пронского приведшего обоз в лагерь. Как оказалось порох привезенный им отсырел и никуда не годится. Так что на большое сражение им может и не хватить...
Возвращаясь после очередной поездки, я снова увидел перед своим шатром Агнешку. Уж и не знаю, что она опять себе вообразила, но девчонка всячески старается попасться мне на глаза и обратить на себя внимание. К тому же чертовка реально хороша, а я уже почти месяц в походе. Даже в мужском наряде она выглядит чрезвычайно соблазнительно, а скоро будет готово ее платье... Вот черт бы взял этих маркитанток! Какого спрашивается нечистого, они взялись за ее гардероб? И самое главное, кто будет за это платить! Нет, понятно, что я, но с какой стати? Она мне что, близкая родственница, жена или любовница? Ладно, за последним дело не станет, только ведь оно мне зачем? Хорошо, знаю зачем! Только из-за этой профурсетки я когда-то Болика потерял. Как вспомню его раненого, когда он мне в предательстве признавался... Интересно живой он там?
– Ваше высочество, - кричит мне она, радостно улыбаясь, как будто в лотерею выиграла.
– Приветствую вас, прекрасная панна, - отвечаю я постаравшись придать лицу радость которой не чувствую.
– Вы совсем забыли обо мне, - пытается кокетничать девушка.
– Как можно! Всякий кто увидит вас хоть раз, никогда не сможет стереть ваш облик из памяти. (Господи, что я несу!)
– Ах, вы так галантны! Может быть, вы как-нибудь навестите меня, я так скучаю?
– Как мило. Я просто теряюсь, пытаясь угадать, чем заслужил вашу благосклонность.
– Вы так жестоки, ваше высочество, разве вам неизвестно что я всегда испытывала к вам сердечную привязанность.
– Что же решено! Как только я разгромлю вашу прошлую "сердечную привязанность", я непременно навещу вас. Если мне особенно повезет, то вас навестят сразу две ваших "сердечных привязанности"!
Бессердечно улыбнувшись в лицо готовой расплакаться девушки, я быстрым шагом направился к себе в шатер, чувствуя что если задержусь еще немного, то схвачу ее у всех на виду и прямо там и... и чтобы кричала от страсти!
Тут можно остаться хоть ненадолго одному и попытаться успокоиться. К черту девок, у меня сражение на носу, а мысли только о всяком непотребстве в голову лезут! Через некоторое время начинают собираться мои ближники. Сначала Вельяминов с Михальским, затем недавно приехавший Ван Дейк и наконец, бочком протискивается Пушкарев. Рутгер оживлен и с довольной
улыбкой рассказывает о своих делах. Ну, молодец, что тут скажешь. Завод поставил, руду копает, чугун льет. Целый обоз ядер и картечи притащил к нам. Очень вовремя, кстати. С ядрами у нас просто засада! Их сейчас изготовляют либо из камня, либо из железа. Поставщиков много, но главный из них - Устюжна, тот самый городок, где я в свое время нашел Марьюшку. Тогда мой верный Никита еще крупно повздорил с местным земским старостой и, похоже, что с тех пор нас там немного недолюбливают. И вот теперь, тамошний воевода получил приказ заказать у кузнечных дел мастеров кованые ядра. Собственно дело совершенно обычное, но в этот раз отчего-то нашла коса на камень. Кузнецы дружно заявили, что поставлять ядра по цене в восемнадцать алтын за пуд никак не могут, ибо самим в убыток. Стали разбираться, в чем дело и выяснилось следующее: Лето было дождливое, уровень воды в болотах поднялся и криц заготовили мало, отчего они поднялись в цене. По той же самой причине, углежоги заготовили меньше угля и угадайте что стало с ценой? Плюс ко всему, местные мужики все лето работали над восстановлением деревянных стен города и в связи с этим отбыли все свои повинности и напрячь их еще и на пережог угля или поиск болотной руды никак не удастся. Короче, не изволь гневаться царь-батюшка, а хоть пару-тройку алтын на пуд накинь! Нет, вы слышали? Я вообще-то, как-никак самодержец, практически сатрап и, некоторым образом, эксплуататор. А вы мне такие вещи говорите, да как у вас язык повернулся? Как вас земля носит, паразитов, я спрашиваю! Так что чугунные ядра изготовленные на заводе Ван Дейка по цене в двенадцать алтын за пуд мне как бальзам на израненную душу.– Государь, - отвлек мое внимание заглянувший караульный, - там этот, писарь твой рвется... Слово и дело кричит!
Слово и дело, это серьезно. За такие слова сперва тянут на дыбу, а только потом спрашивают что случилось. Так что если Первак такое крикнул... а вот и он. Запыхавшийся парень тяжело дышит и, войдя внутрь, бухается на колени.
– Казни меня, государь, не доглядел!
– Чего случилось то?
– Ляхи сбежали!
– Какие еще ляхи?
– Ну как же, - в отчаянии едва не рыдает он, - Янек и эта, как ее... Агнешка... мать ее!
– Слава тебе Господи, - поднимаюсь я с походного трона и истово крещусь.
На лице у Анциферова такое недоумение, что, кажется, вот-вот болезного паралич хватит. Ну а как ты думал, родной, близ царя служить и не изумляться?
– Да как же это?
– Бормочет Первак, но я его не слушаю.
– Корнилий, Никита, что расселись? Ну как поднимайтесь и вперед, а то еще не добегут, чего доброго!
– Добегут, - коротко хмыкает бывший лисовчик, - я, что зря своих людей расставлял кругом.
Однако я не разделяю его оптимизма и, накинув неброскую епанчу на плечи, показываю всем своим видом, что надо идти - контролировать процесс. То что у царя случается шило в том месте, на котором всякому уважающему себя монарху полагается лишь сидеть на троне, моим ближникам хорошо известно. Поэтому все дружно подскочили, и мы с гурьбой вышли наружу. Совершенно сбитый с панталыку писарь, показывает нам дорогу, попутно давая объяснения по поводу случившегося.
– Государь, она больной сказалась, дескать, спать буду. А Янка, чтобы ему иуде ни дна, ни покрышки, мне все зубы заговаривал. Латыни учил, да счету немецкому. Потом сказал, что ему до ветру надобно, да и вышел прочь. А паненка тем временем полотно разрезала на шатре и выскользнула, гадина. Я ждать пождать, а его нету! Заглянул за занавесь, а ее тоже нет. Я к коновязи, а двух коней нет. Спрашиваю у караульных кто взял, а они мне отвечают, думали что я!
– Это как так?
– Да, Корбут проклятый, кафтан мой запасной уволок, а в сумерках его за меня и приняли!
– Ахметка!
– Неожиданно воскликнул Михальский и на его зов выскочил, маленького роста кривоногий татарин.
– Я здесь, бачка!
– Кто коней брал, видел?
– Видел бачка, - закивал тот в ответ.
– Янка брал - ясырь твой, да девка с ним была.
– Да что же ты, нехристь, не задержал их!
– В отчаянии воскликнул Анциферов, - ведь уйдут проклятущие.