Carere morte: Лишенные смерти

Она не чувствовала облегчения: "Он такой же, как и прежде, не безумец и не зверь!" Запоздалое понимание обрушилось на неё и разбило в пыль, она удерживала себя за плечи, чтобы не рассыпаться, больно, глубоко вцепляясь в кожу острыми ногтями.

"Боже, боже, боже, что я сделала?! Я погубила его!"

Старая мысль: "Что же делать?!" вновь стучала в висках. Отныне бессмысленный вопрос. Бессмертие — безысходность. Один путь: вперёд. В пустоту. В "Никогда".

Мира едва не завыла в голос, готовая уступить безумию, ринулась обратно в комнату.

— Послушай же! — крикнула она с порога. — Всё поправимо! Раньше я думала, что нет, но теперь верю, знаю! Помнишь, как ты пытался исцелить меня? Тебе это почти удалось! Да, Дар способен это сделать! Владыка ушёл из парка, испуганный твоей силой. Дар исцеляет, значит, нужно просто найти нового Избранного, того, к кому перешёл твой Дар! Послушай меня…

— Я ведь умер, — размеренно, холодно сказал Винсент сам себе. Он сидел на постели, бессильно свесив руки. На Миру он не смотрел. — Я всё помню. Владыка почти уничтожил меня. У меня оставался выбор, как погибнуть: сдавшись Дэви или разбив проклятие Дара. Я выбрал второе и умер, я помню. Но ты… Что ты сделала со мной? Это… чудовищно.

— Послушай же меня! Брось, не надо думать об этом. Всё поправимо! Перед тобой не та безнадёжность, какую узнала я двадцать лет назад! Есть путь обратно!

— Не надо думать о чём? — холодно осведомился он и внезапно расхохотался. — О, Господи! Придётся теперь завести себе гроб! И привыкать завтракать крысами! Или кошечками? Несомненно, есть и светлая сторона: больше можно не беспокоиться о своём здоровье! И о том, как раздобыть кусок хлеба, — он посерьезнел. — Правда, признаться, мне уже интересно, что я буду пить сегодня на ужин…

— Когда стемнеет, мы пойдём на охоту, — мрачно сказала вампирша и осеклась. Ошейник больно кольнул горло.

— На охоту, — эхом повторил Винсент. — Что-то я забыл. Ах, да! Ещё — убрать из дома все зеркала.

Он поднялся, добрёл до зеркала на дверце шкафа:

— Нет, я всё же не могу поверить, что…

Вампир долго вглядывался в своё отражение. Казалось, ничего не изменилось, и взгляд его метался. Тогда он недоверчиво прищурился, глядя в глаза отражению, и зеркало треснуло. Винсент ударил его кулаком, и на пол посыпались осколки.

— А вы словно побледнели, тётушка, — наиязвительнейше заметил он ей, обернувшись.

— Я сумела разбить первое зеркало только через полгода, — глухо пояснила Мира. Винсент воинственно усмехнулся и вышел из комнаты.

— Я всё забываю спросить: где мы находимся? — весело спросил он из коридора. — У друзей или врагов?

— У Ордена…

— А, я понял! — донеслось из кабинета. — Это же квартира Латэ! Я и ещё двое "разгильдяев" осенью приходили сюда исправлять второй коллоквиум! Вот уж не думал, что снова окажусь здесь! Бр-р! — вёл он тем же звонким голосом. Миру пугало это явно наигранное веселье.

"Лучше бы он кричал, злился, спорил — да что угодно!"

— Зачем ты лжешь?! — прошептала она, но так, чтобы юноша не услышал.

В час пополудни возвратился хозяин квартиры. Мира ожидала, что с ним придёт стража, но Латэ был один. Он увёл Винсента в кабинет, и они долго говорили там, а Мира кругами ходила по спальне. Потом глава быстро ушёл, не попрощавшись, не взглянув на вампиршу. Мира немедленно бросилась к Винсенту.

— О чём вы говорили?

Винсент поднялся из кресла. Он был сам не свой. От дневной воинственной весёлости не осталось и следа. Лицо осунулось — теперь Мира замечала, как заострились черты. Руки мелко дрожали, и он прятал их за спину.

— Что он может мне сказать… теперь! Прости, извини, герой… Вовремя не поняли, не увидели, не помогли, — с раздражением сказал юноша. — Снял ошейник, заставил выпить эту дрянь, чтобы окончательно заживить рану, — он указал на бутыль на столе. Мира и от двери учуяла знакомый запах: неживая стабилизированная кровь.

— Снял ошейник?

— Латэ сказал, он мне не нужен, — Винсент поглядел ей прямо в глаза, но отвернулся, прежде чем Мира прочитала этот взгляд. — Что ты пришла? Что тебе надо от меня?

Вампирша оторопела.

— Я только хотела сказать: мы зря теряем время, — запинаясь, сказала она. — Винсент, надо бежать. Покров не удерживает тебя, как и меня, и, похоже, Латэ не оставил стражу. Я уже выходила на улицу днём. Конечно, это опасно, но оставаться здесь опаснее. Я не доверяю Ордену.

— Так уходи!

— Уйдем вместе!

Винсент задумался. Мира видела: он всё прикладывал ладонь к губам, будто боялся проговориться о чём-то.

— Уйти с тобой? Нет, нет и не проси!

— Я думала, ты…

— Ты чудовище! — выпалил он. — Что ты сделала со мной?! Кто я теперь? Кто я теперь?!

— Я понимаю, — вампирша смиренно опустила глаза и потихоньку попыталась приблизиться, чтобы взять его за руку. — Это тяжело принять. Я и не надеялась, что ты осознаешь всё в первый же день. Но я буду ждать, сколько нужно.

— Я уже всё понял! — вампир рванулся к ней, и Мира отшатнулась от его злых, прозрачных глаз. — Чудовище! Верни мне мою героическую смерть! Зачем мне твоя вечность?! Кто я буду в ней?! — он осёкся, приложил пальцы к губам. — Не могу тебя видеть. Уходишь — уходи сейчас.

Мира возвратилась в спальню и просидела здесь до заката. О, не такой она представляла себе их первую встречу после нескольких лет разлуки! Нет, ничего этого не было в её мечтах: ни парка, ни обращения, ни страшного "уходи"! Она чувствовала: меж ними вырастает стена. Обида, отчуждение… неизвестная ложь, не произнесённая и потому безымянная.

На закате Мира медленно, с трудом поднялась — за день она состарилась на полстолетия! — и вновь поплелась к обращённому.

— Я пойду на прогулку, — сообщила она с порога, не проходя. — Ты пойдёшь со мной?

Винсент не ответил. Он сидел в кресле, отвернувшись от неё, и листал какую-то книгу, взятую с одной из многочисленных полок. Вампирша появилась неслышно, но он не вздрогнул от звука её голоса. Как будто ожидал, что она заговорит именно в это мгновение.

— Я вижу, ты насытился, — сказала Мира, поглядев на пустую тёмную бутыль рядом с креслом. — Тогда, наверное, тебе лучше не ходить со мной…

Она замолчала, но не двинулась с места. Через пять минут вампир разомкнул губы:

— Солнце садится.