Царетворец. Волчий пастырь 5

Плюясь огнем, лишенный рогов Дьявол попытался встать, но его вдруг оплели еще несколько плеток. Задние, передние лапы, шея — антрацитово-черные змеи мелькали росчерками, обвиваясь вокруг божества бесов. Одна-две-три, четыре-пять, шесть-семь, как много, надо же. И восемь — хлыст Филиппы.

Ее черная блестящая плетка обвилась вокруг головы Дьявола. Наискось, через лоб и выбитый глаз, глубоко впиваясь в толстую кожу. И когда Дьявол попытался встать, все змеящиеся черной чешуей плетки одновременно растянулись, натягиваясь. Монструозное божество, издав недоуменный рык, рухнуло на живот, уперевшись подбородком в мостовую.

Натянутые артефакторные плетки с натяжением силы оплетали Дьявола со всех сторон, растянув по площади. И если передние лапы оплетающие хлысты тянули вперед, заставляя поверженное божество вытягиваться словно морскую звезду, то плети на уцелевшем роге и голове тянулись назад, к спине — заставляя распластанного Дьявола держать голову унизительно поднятой и оттянутой. Зафиксировать Дьявола удалось, а полностью обездвижить его не получалось — монстр все же ворочался, пытаясь освободиться.

При этом он с напряжением замотал башкой, так второй его рог оказался совсем рядом со мной. И частично отлетел, наполовину обрубленный — это я не преминул воспользоваться возможностью. Второй рог обрубил не под корень, так что он наполовину сохранился. Просто стал приемлемой длины. И вновь в этот раз, судя по мелькнувшему полукругу пламени, сопровождающему мой меч, в удар вложился не только я.

Богиня Астарта определенно здесь, и она наверняка помогает новой королеве-ведьме забрать власть. И это видел не только я — все проявившиеся из-под маскировочной пелены ведьмы синхронно проводили взглядами удар моего меча.

Их было семеро. В самых разных одеждах — указывающих на принадлежность к разным ковенам. А кто-то и без одежды, как вот эта ведьма — суккуб, без примеси человеческой крови. У Филиппы, к примеру, в демонической форме хвоста нет, а у этой… ужас какой. Еще и с шипом на конце. Даже нет, не с шипом, а с черным жалом, как у скорпиона. Да и костяные пластины на плечах и бедрах заметны, а вот лицо на контрасте миловидное, приятное. Если не обращать внимания на заметные над верхней губой клыки и горящие алым глаза, конечно же.

Остальные ведьмы более человекоподобные. Две из них в длинных, в пол, серых балахонах с откинутыми капюшонами, но с разной вязью узора — у одной красная плавная, у второй черно-желтая рубленая. Еще четверо в обтягивающих костюмах авантюриста, как на Филиппе. Две из них полностью застегнуты и выглядят почти как авантюристки Гильдии, если не присматриваться, а вот еще две ведьмы… также, как Филиппа, мягко говоря вызывающе полуобнажены. И все семеро разные, непохожие друг на друга — даже пары из одного ковена нет. Лишь цвет волос у всех примерно одинаков — от огненно-рыжего, до красно-медного. И сейчас все семеро появившихся ведьм — вместе с присоединившийся Филиппой, окружили Дьявола, держа его в путах змеящихся плетей.

Все, пора переходить к следующей части церемонии низложения божества и организации кризиса веры.

Глава 2

— Никки! — коротко крикнул я.

Крикнул не оборачиваясь, внимательно наблюдая за монструозным демоном. Тут же на мгновение внимание ослабишь, и можно проблем получить полную горсть. Тем более что не очень я уверен в крепости пут, распластавших Дьявола по мостовой.

— Ты чего кричишь? — едва не заставив меня вздрогнуть, произнесла Доминика совсем рядом со мной. Она, оказывается, до поры прятавшаяся за фантомами, уже несколько секунд как материализовалась поблизости.

— Вот теперь ты можешь его убить.

Боги, и божества, могут прийти в наш мир, приняв материальную форму. Став намного сильнее, даже могущественнее обычных людей, при этом частично потеряв возможность повелевать умами и стихиями. Но при обретении физической формы значительно увеличивается шанс, что они могут попасть в подобную… неудобную ситуацию, мягко скажем, последствия которой могут убить веру и авторитет.

Почему я и сказал недавно Доминике до поры оставаться на месте: если бы мы убили Дьявола сразу, он вполне мог бы возродиться. Причем сразу, тут же вновь материализовавшись в Пантеоне. Чем, возможно, значительно увеличил бы свои силы — ведь все это происходило бы на глазах десятков тысяч тех, благодаря чьей вере он живет. И наблюдаемое возрождение божества — достаточная причина для поклонения. Зато сейчас, когда божество бесов распластано перед нами в унизительной позе — на животе с оттянутой назад головой, паства вживую наблюдает падение кумира.

Именно из-за этого риска боги, тем более старшие боги, с некоторых пор не появляются в мире живых, предпочитая действовать чужими руками. Дьявол же — пока низшее божество, новорожденное, не набравшееся силы и мудрости тысячелетий. Сколько таких было и будет еще — поток не прекратится. Потому что шанс на успех, в принципе, на подобном пути возвышения есть.

— Просто взять и убить? — негромко произнесла, почти прошептала ведьмочка. Голос спокойный, но все же чуть подрагивает. Ощущает серьезность момента.

— Да. Но лучше конечно…

— Что?

— Лучше бы, конечно, сделать это эффектно, — подумав, произнес я.

Наверное, лучше: так-то теоретически я знаю про особенности божественных материй — во время экспансии терран на Юпитере подобные воплощения набирающих силу богов случались, и процесс неоднократно описан. Но другое дело читать секретные протоколы, а другое — вот так столкнуться на практике.

— Убить эффектно, — кивнула задумчивая Доминика.

— Именно.

Удерживаемый ведьмами Дьявол между тем по-прежнему не оставлял попыток вырваться. Я видел, как ворочается спутанный монстр, видел, как тяжело приходится держащим его ведьмам. Заметил даже брошенный на меня взгляд Филиппы, в котором недоумение мешалось с напряжением. Баронессе было очень тяжело. От воздушной грации цирковой акробатки не осталось и следа — пот на лице градом, лицо искажено гримасой напряжения.

Доминика же не торопилась. И ничего не делала. Просто стояла и смотрела в единственный глаз утробно рычащего Дьявола. Думала. Я уже хотел было спросить о чем она думает и почему медлит, но ведьмочка опередила меня буквально на долю секунды.

«Отпустите его», — вдруг произнесла она на демоническом языке. Ну, мне показалось по смыслу, что именно это она сказала — очень уж характерным, причем величественным жестом сопроводила она слова.

Держащие Дьявола ведьмы очень удивились. Но повиновались — сначала Филиппа заставила плеть соскользнуть с головы Дьявола, а после и остальные ведьмы убрали свое страшное оружие и незамедлительно разошлись по сторонам, покидая радиус действий когтей монстра.

Дьявол моментально взбрыкнул и заревел. Брызгая слюной из адского пламени, он взвился на дыбы — поднимая когтистые лапы и определенно выбрав целью Доминику. Она же в этот момент взмахнула руками, разводя их в стороны — в этот момент за ее спиной вдруг выросли огромные и яркие огненные крылья. Резко сводя руки, Доминика хлопнула в ладоши — крылья зеркально повторили ее жест, прянув вперед совсем как тогда, когда недавно перед нами создавалась дорога в небеса.

Дьявол, в которого ударил поток оранжево-черного пламени, отлетел далеко прочь. Потеряв равновесие и ориентацию, он безвольной куклой покатился в сторону Пантеона. Его огромная туша ударилась в стену в углу крыльца, множа разрушения. Две сохранившихся с этой стороны колонны (из трех) и часть восточной стены рухнули прямо на Дьявола, погребая монстра под каменными обломками.

— Ох нихерашечки себе, — негромко пробормотала Доминика.

Отзвуки силы сотворенного ею заклинания оказались столь велики, что удивилась все, даже она сама. Но более всего удивились бесы, собравшиеся по краям площади. Бесы, которых в большинстве эхом огненного взрыва оглушило или бросило на брусчатку.

С глухим ревом — в котором чувствовалась боль и отчаяние, Дьявол пытался выбраться из-под камней. При этом рокот его рева разносился заметно тише — силы у демонического божества явно поубавилось. Собравшиеся вокруг бесы, его паства, своими глазами наблюдали крушение могущества.