Цареубийца. Маузер Ермакова

Глава 9. «Товарищ Маузер» (1935–1952)

Из всего сказанного ранее можно лишь сделать однозначный вывод о том, что при совершении этого преступления стрельба из двух пистолетов Маузера К-96 была невозможна. И прямым доказательством этому – обнаруженные 3 пули кал. 7,63 мм к пистолету Маузера К-96, количество которых никак не подтверждает свидетельств Я.М. Юровского и П.З. Ермакова. Так как если принять все сказанное ими на веру, то количество таковых должно было бы составить никак не меньше 15–20 штук. А это, в свою очередь, дает возможность сделать заключение о том, что к моменту убийства Царской Семьи П.З. Ермаков попросту не имел в своем распоряжении пистолета Маузера К-96/12!

Это же самое обстоятельство подтверждается и свидетельством М.А. Медведева (Кудрина), а также не опровергается показаниями других участников и очевидцев этого преступления.

Но помимо этого есть еще одно интересное наблюдение, которое в некоторой степени дополняет это предположение.

В фондах СГОИКМ хранится фотография П.З. Ермакова, который изображен на ней почти в полный рост на фоне декоративного задника, установленного, по-видимому, в одном из фотоателье того времени.

По мнению работников музея, она относится к 1918 году и сделана незадолго до расстрела Царской Семьи.

На этой фотографии П.З. Ермаков изображен в рубахе военного покроя, гимнастерке с косыми накладными карманами, имеющими клапаны и плиссированную складку, и шароварах, заправленных в сапоги. В качестве головного убора у П.З. Ермакова имеется фуражка военного образца, с зауженной по моде того времени, тульей, на околыше которой имеется красная пятиконечная звезда с изображением плуга и молота, образец которой был утвержден Приказом Народного Комиссариата по военным делам за № 594 от 29 июля 1918 года.

Поверх гимнастерки надета часть офицерского пехотного снаряжения (портупеи) обр. 1912 г., состоящая из:

– поясного ремня;

– наплечных ремней с гнездом для свистка;

– муфт (широких кожаных петель, к которым крепились наплечные и пасовые ремни);

– пасовых ремней, к которым должна была крепиться офицерская шашка обр. 1909 г.

С левой стороны на пасовых ремнях вместо шашки установленного образца у П.З. Ермакова висит нож классных чинов Корпуса Казенных Лесничих [128] обр. 1904 г. (который был принадлежностью их парадной формы), а с правой – самодельная кобура к револьверу Нагана обр. 1895 г.

128

Корпус казенных лесничих был одним из структурных подразделений Министерства государственных имуществ.

Но, к сожалению, данное фото было подвергнуто ретуши. И причем, самое интересное заключается в том, что только в том месте, где было изображено личное оружие П.З. Ермакова. (Ибо там, где данная кобура должна была бы быть видна в полном своем объеме, явно усматривается линия гимнастерки, искусственно проведенная ретушером [129] .) А еще это видно из того, что кажущийся на первый взгляд фрагмент рукава (примыкающий к поясу П.З. Ермакова) является ничем иным, как заретушированным продолжением кобуры к его револьверу. Данные же, позволяющие автору сделать вывод о том, что висящая на поясе П.З. Ермакова кобура является еще и самодельной, заключается в следующем.

129

На одном из вариантов этой фотографии (переснятой с подлинника и представленной в книге А.И. Медведева «По долинам и по взгорьям» без имеющегося на таковом декоративного задника) кобура личного оружия П.З. Ермакова также имеет следы ретуши, с помощью которой обозначена ее крышка (клапан), а также свисающий вдоль бедра револьверный шнур укороченного образца.

В кобурах заводского изготовления, большинство из которых являлось изделиями известной в то время кожевенной фабрики Мусина-Пушкина, использовалась толстая (не менее 4–5 мм) кожа животных, которая не позволила бы ей деформироваться подобным образом. То есть так, как она деформирована на описываемой фотографии. А кроме того, кобура фабричного изготовления имела в своей нижней части некую вставку каплеобразной формы (в которую упирался ствол револьвера), что также не усматривается на данном фотоснимке. Так же, как и сужение блика на ее прямой части наглядно свидетельствует в пользу того, что она имеет в своей нижней части шов, по виду и форме которого можно смело исключить нахождение там этой вставки [130] .

130

В дополнение к сказанному остается отметить, что при масштабном пересчете соотношения длины данной кобуры к длине находящегося в ней предполагаемого оружия П.З. Ермакова (в нашем случае револьвера Нагана обр. 1895 г. или пистолета Маузера К-96/12) таковая полностью соответствует длине штатного оружия, коим являлся упомянутый револьвер Нагана.

Не менее важным, на взгляд автора, обстоятельством является то, что на левой стороне груди П.З. Ермакова располагается знак командира РККА [131] . (Его утвержденный эскиз был опубликован в газетах «Правда» и «Известия ВЦИК» 19 апреля 1918 г.) Вполне естественно, что на разработку технологии и изготовления инструмента, необходимого для ее массового производства, потребовалось определенное время, вследствие чего первые подобные знаки стали поступать в РККА не ранее конца лета 1918 г.

131

Утвержденный как «Знак красноармейца и командира Красной Армии», этот отличительный символ, с введением красной пятиконечной звезды для ношения на головном уборе стал прерогативой исключительно командного состава РККА.

Но ведь на фуражке П.З. Ермакова имеется еще и пятиконечная звезда, которая стала поступать в части РККА лишь в начале осени 1918 года! Посему это обстоятельство дает автору право считать, что данное фото П.З. Ермакова (по своему временному происхождению) относится никак не ранее чем к сентябрю 1918 года. [132] .

А все вместе позволяет сделать окончательный вывод о том, что Петр Захарович Ермаков не имел в своем личном пользовании пистолет Маузера К-96/12 не только в июле 1918 года, но и некоторое время спустя!

132

В упомянутой уже автором книге А.И. Медведева имеется групповое фото красноармейцев Рабочего имени И.М. Малышева стрелкового полка, сделанное в Кунгуре в конце сентября 1918 г. В центре этого снимка запечатлен П.З. Ермаков, слегка оправившийся от полученного накануне ранения, в той же самой форменной одежде, подробное описание которой приводилось уже в тексте. Так вот, весьма интересной особенностью этого снимка является то, что на головных уборах сфотографированных бойцов уже имеются красноармейские звезды, а на груди их командира П.З. Ермакова - «Знак красноармейца и командира Красной Армии».

И еще.

Занимаясь изучением обстоятельств трагической гибели Царской Семьи в рамках Уголовного дела № 18123666-93 «О выяснении обстоятельств гибели членов Российского императорского дома и лиц из их окружения в период 1918–1919 гг.» [133] , Старшему прокурору-криминалисту (тогда еще!) Отдела криминалистики Главного следственного управления Генеральной прокуратуры РФ В.Н. Соловьеву удалось обнаружить в фондах Государственного центрального музея современной истории России [134] еще одно фото, имеющее прямое отношение к предмету нашего исследования.

133

Данное уголовное дело было возбуждено 19 августа 1993 г.

134

Ранее - Центральный Музей Революции СССР.

На этом фотоснимке была отображена группа партийных и советских руководителей Урала, сфотографировавшихся на месте так называемой «царской могилы».

Вплоть до сегодняшнего дня исследователями не установлена точная дата и год происхождения этого фотоснимка. Однако можно с уверенностью утверждать то, что он сделан не ранее 1924 года. И, что вероятнее всего, именно в этом году. И вот почему.

Из тринадцати человек, запечатленных на нем, автору удалось идентифицировать только десятерых, среди которых есть и П.З. Ермаков. (Этот снимок приведен в иллюстрациях к настоящему изданию.) Первое, на что автор хотел бы обратить внимание читателя, так это на орден Красного Знамени РСФСР, находящийся на груди А.Л. Борчанинова, который тот получил в 1923 г. [135] , и на значок члена ВЦИК, в состав которого он был введен еще в 1921 г. [136] [137] .

135

Приказ Реввоенсовета Республики № 15 (номер неизвестен) за 1923 г.

136

А.Л. Борчанинов был единственным из всех перечисленных лиц, который не проживал в Екатеринбурге. Однако по долгу своей службы ему довольно часто приходилось бывать в этом городе.

137

Поначалу было весьма сложно разобраться, кто есть кто на этом фото. Так, например, ознакомившись с этим снимком в середине 90-х, Ученый секретарь РЦХИДНИ (РГАСПИ) кандидат исторических наук Л.А. Лыкова идентифицировала личность А.Л. Борчанинова как В.К. Блюхера. Неизвестного с бородой (стоит крайним справа) - как Р.И. Берзина, а В.М. Быкова - как Ф.И.Голощекина...

Точно такой же значок виден на груди и И.П. Румянцева, ставшего членом ВЦИК в 1924 г., что лишний раз доказывает правильность авторских выводов.

Но главное, пожалуй, состоит в том, что все означенные лица именно в 1924 году проживали в Екатеринбурге.

Так, например, А.И. Парамонов с апреля 1924 г. состоял в должности Председателя Правления Уралсельхозбанка и редактора «Крестьянской газеты». Б.В. Дидковский – с 1922 по 1930 г. работал заместителем Председателя и Председателем Уралплана. И.П. Румянцев с 1924 по 1927 г. состоял в должности Секретаря Пермского и Свердловского окружкомов ВКП(б). А.Л. Борчанинов – Председателя Пермского Окрисполкома. Д.Е. Сулимов с 1923 по 1925 г. – Председателем Уральского Облисполкома. Г.М. Мороз с 1922 по 1926 г. состоял в должности Полномочного Представителя ОГПУ по Уралу. В.М. Быков с 1922 г. возглавлял Уральский Истпарт и скончался в 1925 г., находясь на лечении в Ленинграде. (В то время как его младший брат Павел, ставший впоследствии автором нашумевшей книги «Последние дни Романовых», занимал должность Уполномоченного Госкино СССР по Уралу, Сибири и Дальнему Востоку [138] .)

138

Над своей книгой «Последние дни Романовых», впервые выпущенной в Свердловске в 1926 г., П.М. Быков работал по поручению Уральского Истпарта, возглавляемого в то время его старшим братом В.М. Быковым. Второе издание книги, вышедшей в 1930 г., было фактически все уничтожено не без прямого на то указания И.В. Сталина.