Цареубийца. Маузер Ермакова
Шрифт:
А продолжавшие оставаться на надгробии следы красной краски только лишний раз укрепили меня в мысли о том, что грех цареубийства не отпускаем во все времена…
Приложения
Приложение № 1. П.З. Ермаков в материалах следственного производства 1918–1919 гг
Из Протокола допроса П.В. Кухтенкова [197] от 13 ноября 1918 г. Членом Екатеринбургского Окружного Суда И.А. Сергеевым в Верх-Исетском Арестном доме:
197
Настоящая фамилия этого человека Кухтенко Прокопий Влади- мирович.
«(…) Числа 18–19 июля н/ст., часа в четыре утра, в клуб пришли: председатель Верх-Исетского исполнительного
198
Правильно - Ливадных Василий Иванович.
Из Протокола допроса П.И. Логинова от 11 января 1919 г. Начальником Екатеринбургского Военного Контроля Штабс-Капитаном Белоцерковским на ст. «Екатеринбург-I»:
«(…) Разговаривая на эту тему с другим комиссаром, фамилии коего я не знаю, я слышал точно такую же версию о расстреле бывшего Царя и всей Царской фамилии, причем, насколько помню, он рассказывал мне даже некоторые детали, а именно: после того как был вынесен всей Царской семье смертный приговор, было решено тотчас же всех их расстрелять, а потому команда красноармейцев при комиссаре Голощекине отправилась в дом Ипатьева и, так как прибывших было больше, чем предназначенных к расстрелу, то был брошен жребий, кто должен принимать непосредственное участие в расстреле. На расстрел бывшего Царя жребий пал комиссару Ермакову».
Там же, с. 127.
Из Протокола допроса П.И. Логинова от 29 января 1919 г. Членом Екатеринбургского Окружного Суда И.А. Сергеевым в г. Екатеринбурге:
«(…) Во время остановок на станциях ко мне на паровоз иногда заскакивал кто-нибудь из матросов или красноармейцев. На первой за Алапаевском станции (Ясашная) зашел ко мне на паровоз человек лет 30–32-х, среднего роста, плотный брюнет с густыми черными волосами и небольшой круглой бородкой. Одет он был в защитного цвета гимнастерку и брюки, вооружен был наганом. Судя по акценту, это был латыш. Был он слегка «навеселе» (выпивши), но не пьян. По этой или иной какой-либо причине, латыш был очень словоохотлив и пустился в пространные беседы со мной о разных злободневных вопросах (по преимуществу вели разговоры об оставлении Екатеринбурга, о разных случаях, бывших при поспешной эвакуации, и т. п.). Восстановить в своей памяти содержание всех этих разговоров я не могу. Не помню уже теперь, как и с чего зашел у нас разговор и о судьбе б. Императора. Твердо помню, что когда разговор коснулся этого вопроса, латыш мне сказал: «Это дело покончено» и пояснил далее, что Николай Романов и вся его семья расстреляны. Заинтересовавшись этим заявлением, я попросил латыша сообщить мне, как и кем был произведен расстрел, и тот, взяв с меня слово держать в секрете все им сказанное, объяснил, что б. Государь и его семья были расстреляны в доме Ипатьева согласно постановления Областного совета. Исполнители казни бросили меж собой жребий о том, кому и кого расстреливать. Убийство Государя выпало, по жребию, на долю б. Верх-Исетского военного комиссара Петра Ермакова. По словам латыша, осужденных на казнь приводили и расстреливали поодиночке. Когда на место казни был доставлен б. Император Николай II, комиссар Петр Ермаков объявил ему, что по постановлению Совета уральской области он приговорен к расстрелу. Государь сначала как будто не расслышал сказанного и спросил: «Что, что?», а затем на вопрос Ермакова: «Готовы ли вы?», ответил: «Я готов». Вслед за этим раздался выстрел, и Государь упал мертвым, сраженный пулей, выпущенной из револьвера Петром Ермаковым».
Там же, с. 135.
Из Постановления о дознании в отношении П.С. Медведева от 12 февраля 1919 г., произведенного Чиновником Екатеринбургского Уголовного Розыска С.И. Алексеевым в Пермской губернской тюрьме:
«(…) К этому времени в «Дом особого назначения» уже прибыли два члена Чрезвычайной следственной комиссии, один из них, как я узнал впоследствии, был Ермаков, как его звать, не знает, родом из Верх-Исетского завода, и другой, ему совсем неизвестный. Первый из них, Ермаков [199] , невысокого роста, черноватый, на вид лет 30, бороду бреет, усы черные, говорит – «приярыкивает», второй – роста высокого, белокурый, на вид 25–26 лет» [200] . (…)
199
Состоя в должности военного комиссара 4-го Района
резерва Красной Армии Екатеринбурга, П.З. Ермаков прибыл в дом Ипатьева как представитель РККА.200
Этим вторым неизвестным для П.С. Медведева лицом был член коллегии УОЧК М.А. Медведев (Кудрин).
Все 11 трупов тогда же увезли со двора на автомобиле. Автомобиль с трупами был особый грузовик, который был доставлен во двор под вечер. На автомобиле этом с трупами уехали два члена следственной комиссии, один из коих был Ермаков, а другой, вышеописанных примет, ему неизвестный. (…)
Куда были увезены трупы, он, Медведев, достоверно не знает и никого об этом никогда не расспрашивал. Лишь позднее в городе Алапаевске он встретился с членом Чрезвычайной следственной комиссии, названным выше Ермаковым, и спрашивал его, куда девали трупы. Ермаков говорил, что он отвез их в шахту за Верх-Исетским заводом, там свалили все трупы в шахту, и затем будто бы взорвали эту шахту бросая туда бомбы, чтобы она засыпалась землею».
Там же, с. 152, 153.
Из Постановления Члена Екатеринбургского Окружного Суда И.А. Сергеева от 20 февраля 1919 г.:
«(…) Свидетель Владимир Кухтенков удостоверил подслушанный им разговор в. – исетского военного комиссара Петра Ермакова и деятелей партии коммунистов-большевиков Александра Костоусова, Алексей Партина и Василия Леватных. Содержание разговора сводится к тому, что эти лица принимали участие в сокрытии трупов убитых Царя, Царицы, Наследника, вел. Княжон, доктора Боткина и некоторых царских слуг».
Там же, с. 158.
Из Протокола допроса П.С. Медведева от 21–22 февраля 1919 г. Членом Екатеринбургского Окружного Суда И.А. Сергеевым в г. Екатеринбурге:
«(…) Еще прежде чем Юровский пошел будить Царскую семью, в дом Ипатьева приехали из Чрезвычайной комиссии два члена: один, как оказалось впоследствии, – Петр Ермаков, а другой – неизвестный мне по имени и фамилии, высокого роста, белокурый с маленькими усиками, лет 25–26. (…) На грузовик сели Петр Ермаков и другой член Чрезвычайной комиссии и увезли трупы. (…) О том куда скрыты трупы убитых, я знаю только вот что: по выезде из Екатеринбурга я встретил на ст. Алапаевск Петра Ермакова и спросил его, куда они увезли трупы. Ермаков объяснил мне, что трупы сбросили в шахту за В.-Исетским заводом и шахту ту взорвали бомбами, чтобы она засыпалась. О сожженных близ шахты кострах я ничего не знаю и не слышал. Более никаких сведений о месте нахождения трупов я не имею».
Там же, с. 161–163.
Из Протокола допроса Ф.П. Проскурякова от 1–3 апреля 1919 г. Судебным Следователем по особо важным делам при Омском Окружном Суде Н.А. Соколовым в г. Екатеринбурге:
«(…) Вместе с Белобородовым приходил в дом еще какой-то человек. Ему было лет 35, роста он был невысокого, среднего, коренастого, плотный, волосы на голове черные, косым рядом, усы маленькие, черные кверху, бороду брил, щеки после бритья всегда отливали синей чернотой, нос длинный, тонкий, глаза черные. Отличался этот человек большим брюхом. Фамилии его я не знаю. Медведев мне его фамилии не называл. Но оба они (и Белобородов, и этот мне неизвестный) жили в Американской гостинице. Об этом мне сказывал Медведев. Еще я забыл сказать, что неизвестный волосы на голове имел курчавые. Всегда я видел их обоих, приходящих вместе. И ходили, как я уже говорил, оба они в дом всегда вместе. Должно быть, они были оба «главные» какие-нибудь. (…)
В 12 часов ночи Юровский стал будить Царскую Семью, потребовав, чтобы они все оделись и сошли в нижние комнаты. (…) Они требование Медведева (Юровского. – Ю.Ж. ) исполнили и сошли в нижние комнаты в сопровождении Юровского, Никулина, Белобородова и этого курчавого пузатого. (…)
Хорошо еще помню, что, передавая мне бумагу, которую Юровский вычитывал ГОСУДАРЮ, он называл ее, эту бумагу, «протоколом». Именно так ее называл Пашка. (П.С. Медведев. – Ю.Ж. ) Это я хорошо помню. Как только это Юровский сказал, он, Белобородов, пузатый, Никулин, Медведев и все латыши (их было, по словам Пашки, 10, а не 11 человек) выстрелили все сначала в ГОСУДАРЯ, а потом тут же стали стрелять во всех остальных. (…)
По словам Медведева, на этом грузовом автомобиле с трупами убитых уехали: Юровский, Белобородов, пузатый и несколько человек латышей. (…)
Человек, фотографические карточки которого Вы мне сейчас показываете (предъявлены фотографические карточки Петра Захарова Ермакова, представленные при дознании агентом Алексеевым, л.д. 11 об., т. 3-й), сильно похож на того самого, которого я называл пузатым и курчавым и который приходил во вторник с Белобородовым в дом Ипатьева. Действительно ли у него такое брюхо, как мне казалось, я не могу сказать. Может быть, он так был одет, что брюхо у него казалось мне большим, а на карточке этого как будто незаметно. Я припоминаю, что и Медведев, кажется, также называл его по фамилии «Ермаков» и говорил про него, что это комиссар, но какой именно комиссар и откуда именно, он не сказывал. (…)