Царевич Павел

Лягушечка все так же сидела на дне глубокой тарелки, только комары с ее головы куда-то делись — может, улетели, а может, она их языком слизнула, — неважно. Наклонившись к лягве, уставившейся на него выпуклыми глазами, Павел увидел, что в одной лапке у нее зажата вилка. Обычная алюминиевая вилка с одним обломанным зубчиком, которой лягва вдруг ткнула его прямо в нижнюю губу…

День

…Прежде всего, Павел подставил под тонкую струйку родниковой воды, падающий в озеро с невысокого берега, катушку, строгий механизм которой не допускал попадания в нее даже мельчайших частичек грязи. Только потом скинул сапоги, стянул штаны, носки и принялся их отмывать. Вообще-то к подобным процедурам Павел давно привык. Бывало и хуже. Просто очень уж не вовремя пришлось этим заниматься. Что подтвердилось, когда поблизости раздалось недовольное:

— Эй, кто там плещется! Всю рыбу распугали!

Павел узнал голос рыбачки. Отвечать не стал, но шуметь постарался потише. Он не знал, продолжать ли рыбалку. Дело было не в сырой одежде — солнышко пригревало все сильнее, и простудиться он не боялся. Просто день как-то с самого утра не заладился, и настроение у Павла все больше и больше портилось.

Наконец-то отмывшись, одевшись и обувшись, он все-таки привязал к леске новую блесну с красной шерстинкой на тройнике и пошел в обратную сторону. Ту, первую клюнувшую щуку все-таки стоило попытаться соблазнить на поклевку еще разок…

Рыбачку с удочкой в руках, устроившейся на старом пне, он увидел все у того же симпатичного омута. Хотел пойти мимо, но в это время девушка вытащила из воды серебристую рыбешку, которая, сорвавшись с крючка, упала ей за спину в траву. Девушка ловко схватила прыгающего карасика — с ладонь и, конечно же, заметила остановившегося Павла.

— Поздравляю! — сказал он, как можно приветливей.

— Спасибо, — она поправила съехавшую набок шляпу.

— На хлеб ловите?

— Почему — на хлеб? На мотыля, — пожала плечами симпатичная рыбачка.

— Мотыля в Москве купили? — удивился Павел.

— Почему — купила? Сама намыла в нижнем озере…

— Серьезно? — Павел удивился еще больше. Он лишь однажды в детстве наблюдал, как отец добывает мотыля. Отец забрасывал в воду ведро на веревке, вытаскивал его, полное черного ила, в котором копошились ярко-красные личинки комара. Тогда это занятие показалось ему не очень приятным. А тут — девушка сама намыла!

— А что тут такого… — вновь пожала плечами рыбачка и, опустив карасика в ведерко, взялась за удочку.

— Поклевывает? — отбросив стеснения, Павел подошел к ней и заглянул в наполненное водой ведерко.

— Не особо, — хмыкнула она.

— Ничего себе — не особо! — он аж присвистнул, глядя на лениво шевелящих в ведерке крутобоких карасей, среди которых только что пойманный был самым мелким. — Да вы же меня обловили.

— А ты чего поймал? — заинтересованно обернулась она.

— Да так, мелочевку. Зато одна щука кила на три сошла, и еще одна — леску оборвала.

— Ну да, ну да…

— Не верите?

— А ты бы поверил, если бы я сказала, к примеру, что поймала золотую рыбку, которая обещала исполнить три моих желания?

— Тебя, как зовут? — немного помолчав, спросил он.

— Маша.

— Очень приятно. А меня — Павел.

— И мне — приятно…

Ночь

…— Молодец, хвалю, — услышал Павел незнакомый голос и открыл глаза.

Вцепившись в спинку кровати, Маша смотрела на него с нескрываемым отвращением. Что-то с ним было не так. Вспомнив про зеркало на стене, Павел повернул голову и увидел отображение женщины — тоже обнаженной и очень красивой. В одной руке у нее была вилка, на раскрытой ладони другой сидела лягушка. Своего отображения в зеркале Павел почему-то не видел. Зато чувствовал, что ему очень холодно. А то, на чем он сидит, было вообще ледяным. Сидит?

Перед глазами появилась вилка с одним обломанным зубцом. Он посмотрел в зеркало — женщина, нацелив вилку на лягушку, слегка ткнула ее в грудь. Павел содрогнулся от удара, захотелось срочно убраться из этой комнаты, но он вдруг понял, что не может сдвинуться с места — что-то держит ноги. В зеркале лягушка на ладони женщины нелепо дергалась — ее лапы были зажаты между пальцев.

— А теперь лягушечку должна поцеловать ты, — сказала женщина, на что Маша поморщилась и зажала рот руками.

— Должна, — властно повторила женщина, шагнула к ней и поднесла ладонь с лягушкой к Машиному лицу. — Ну же, целуй!

Маша покорно опустила руки и сложила губки бантиком…

Утро

…Поплавок задрожал и чуть притопился, Маша выждала пару секунд и коротким рывком сделала подсечку. Кончик удилища согнулся под тяжестью рыбы, леска стала нарезать круги на воде, но Маша действовала уверенно, без лишней суеты, и вот уже очередной карасик оказался у нее в руках, а затем — в ведерке.

— Тебе бы в рыболовных соревнованиях участвовать, — первое место обеспечено, — сказал Павел.

— Шутишь? — Маша быстро насадила на крючок мотыля и аккуратно забросила точно в то место, где только что была поклевка.

И тут же из воды рядом с поплавком высунулась голова лягушки. Поплавок чуть качнулся — лягушка мгновенно его атаковала.

— Вот, лягва дает, — усмехнулся Павел. — Хорошо не проглотила поплавочек.

— Эти лягвы достали меня уже, — пожаловалась Маша. — Поплавок-то красный, вот они на него и бросаются, думают, что съедобный.

— А мне кажется, они больше на движение реагируют. Хотя, красное и для рыб считается раздражающим фактором.

— И главное — сделать ничего нельзя. Не удочкой же по ним дубасить — так всю рыбу распугаешь…

Поплавок стронулся с места, медленно погружаясь, лягушка прыгнула на него — то ли собираясь схватить ртом, то ли ударить лапками. Маша запоздало подсекла, вытащила из воды пустой крючок и чертыхнулась.

— Может, лягва специально такое вытворяет, чтобы ты рыбы меньше поймала, — сказал Павел.

— Опять шутишь…

— Нет, а ты представь лягушачью логику. В озере плавают щуки, которые питаются и лягушками, и рыбой. Неизвестно, кто из них вкуснее, но, чем больше в воде будет рыбы, тем меньше щука съест лягушек и наоборот. Логично?

— Фантазер, — насаживая тонкими пальчиками на крючок нового мотыля, Маша наконец-то улыбнулась.

— Подожди, не забрасывай, — сказал Павел. — Хочу проверить.

Поудобнее взяв спиннинг, он плавно бросил блесну, целясь в обнаглевшую лягву. Та прыгнула блесне навстречу, как на врага и, зацепившись за один из крючков тройника, повисла, раскорячившись.

— Ой! Есть! — одновременно вскрикнули Маша и Павел.

— Ей, наверное, больно.

— Нечего было мешать рыбу ловить.

— Освободи ее!