Царица амазонок

– Что за письмо? – спросила Ребекка, помогая ему поднять на борт припасы.

Мистер Телемакос хмыкнул и замер, чтобы удержать колоссальную банку с оливковым маслом, которую поставил себе на согнутую ногу.

– Это было письмо от господ из школьной администрации, в котором они сообщали, что больше во мне не нуждаются. Попивай себе свои настои из дурных травок, ископаемое, писали они. Забирай свою ободранную школьную доску и проваливай! Молодежь нынче любит учителей с дистанционным управлением! – Вместе с банкой он исчез под палубой, но мы продолжали слышать его гудящий голос, пока мистер Телемакос что-то переставлял в камбузе. – В общем, я отправился на пенсию. А доктора мне заявили, представьте, что, раз уж я теперь такое древнее ископаемое, мне нельзя больше есть мяса! Ладно, я перестал есть мясо, и тут же все пошло вразнос в моторном отсеке. И прежде чем я успел это понять… Она забрала мои книжные полки.

Пока мы помогали мистеру Телемакосу перетащить на борт всякую всячину, я все время сдерживала свое нетерпение. Зачем мы грузим столько всего, словно собираемся пересечь Атлантический океан, если нам только и нужно, что чуть-чуть проплыть вдоль берега и вернуться в Нафплион к обеду? Но когда я высказала свое недовольство Ребекке, та лишь закатила глаза:

– Ты можешь расслабиться? Ему пришлось бросить все свои дела, чтобы заняться нами; и меньшее, что мы можем сделать для него, так это помочь. – Она сердито пожала плечами, все еще злясь на меня за то, что я настаивала на возвращении домой. – Может, мы планируем вернуться на борт, как только проводим тебя на самолет!

Пока Ник и мистер Телемакос затаскивали в трюм бутыли со свежей водой, я позвонила в Оксфорд, чтобы сообщить о том, что скоро вернусь и буду готова к встрече со студентами буквально через несколько часов. Как только я закончила этот разговор, позвонил мой отец.

– Извини, что заставила тебя переживать, – сразу сказала я. – Мне пришлось немного задержаться, но вечером я возвращаюсь.

– Я тебя встречу в аэропорту, – ответил отец в обычной резкой манере, скрывая за ней свое беспокойство. – Когда ты прилетаешь?

Пронзительный металлический звук, донесшийся из трюма, заставил меня сойти с палубы на причал. Ребекка уже была там: она сидела на свернутом в бухту канате, изучая карту морского побережья.

– Я точно не знаю, – призналась я, прислоняясь к огромному якорю.

Металл был приятно теплым, нагретым лучами утреннего солнца, однако его тепла не хватало, чтобы успокоить мою совесть. Ведь очень скоро, как я понимала, мне придется сообщить родителям о том, что записи бабушки вовсе не были плодом ее больного ума, как они всегда предполагали. Я знала, как это их потрясет, и мне пришло в голову, что умнее было бы начать подготавливать их прямо сейчас, издали, чтобы дать время слегка опомниться к моменту нашей встречи.

– Тут такое дело, – сказала я, прикрывая глаза ладонью. – Я знаю, ты не любишь говорить об этом, но пару недель назад я наткнулась на некую надпись на неизвестном до сих пор языке…

Я почти услышала, как отец вздохнул от облегчения, решив, что в итоге все сведется к филологии.

– Вот только он на самом деле оказался не совсем неизвестным. – Я слегка откашлялась, стараясь совладать со своими нервами. – Потому что он в целом похож на то, что якобы придумала бабушка. И она все записала… ну, в той тетради.

Я стиснула зубы в ожидании отцовского ответа.

Но ответа я не дождалась. Я услышала только испуганный крик Ребекки за своей спиной… А потом телефон вырвала из моих пальцев какая-то блондинка, которая стрелой промчалась мимо меня на роликовых коньках.

Все произошло так быстро, что я даже не сразу поняла, что меня ограбили, пока не увидела пустую руку. Однако мое тело отреагировало мгновенно.

Даже не глянув в сторону Ребекки, я помчалась за воровкой, которая неслась по причалу со скоростью олимпийского чемпиона. Похоже, она не заметила, что я погналась за ней; и только когда она уже докатила до прогулочной зоны и замедлила ход, чтобы не налететь на пешеходов, то оглянулась через плечо – и увидела меня прямо за собой.

Поскольку я неслась за ней со всех ног, лицо женщины слегка расплылось передо мной. Но даже залитыми потом глазами я поняла, что после гримасы удивления она вдруг высокомерно улыбнулась, отчего я, заново переполнившись негодованием, прибавила ходу.

– Стой! – закричала я, надеясь, что кто-нибудь оценит ситуацию и остановит воровку.

Но женщина без малейших усилий огибала все препятствия, набирая скорость. А потом она исчезла за углом, в переулке между двумя кафе, и я просто потеряла ее из виду.

К тому времени, когда я добралась до этого угла, ее и след простыл. Но я не собиралась сдаваться. Передо мной тянулась узкая пешеходная улочка, и я помчалась по ней со всех ног, на ходу заглядывая во все боковые переулки. Видя, что они заканчиваются либо тупиками, либо крутыми лестницами, я пришла к заключению, что та женщина промчалась по пустынному проходу насквозь, чтобы добраться до какой-то оживленной магистрали.

Я оказалась права. Я выскочила на освещенное солнцем пространство открытой площади, и мне не понадобилось много времени, чтобы найти взглядом серебристую «ауди» с открытым багажником. Рядом с ней стояла та самая женщина, за которой я гналась, и она снимала с ног ролики. Вот только она была не одна. По другую сторону багажника стояла еще одна женщина в мокром костюме ныряльщика, расстегнутом до пояса, и безмятежно натягивала на себя футболку.

Что мне было делать? Могла ли я одолеть их обеих в одиночку? И что насчет водителя машины, который жестом торопил женщин? Рассердившись на собственную нерешительность, я в конечном итоге решила к ним подойти. Когда обе женщины заметили меня, воровка на коньках мгновенно захлопнула багажник, и они обе прыгнули на заднее сиденье, не успев привести себя в порядок. Секунды не прошло, как «ауди» рванул с места, взвизгнув шинами и оставив меня в полном одиночестве на сонной площади.

Все еще задыхаясь, чувствуя, как стучит в голове от пробежки, я села на перевернутый мусорный контейнер, чтобы прийти в себя перед тем, как не спеша вернуться к лодке. Руки и ноги у меня были такими тяжелыми, словно я только что пробежала марафон.

– Эй, быстрее! – воскликнула Ребекка, нетерпеливо ожидавшая меня на причале. – Надо заблокировать твой телефон, пока она не наговорила на сумасшедшие деньги…

– Бекки! – Я опустила ладонь на ее плечо, но тут же убрала, осознав, насколько она была потной. – Это была не случайная воровка. Все было спланировано. Кем-то далеко отсюда.

Лоб Ребекки наморщился, в глазах отразилось откровенное недоумение.

– Не говори ерунды. Кто бы мог?.. Да и зачем им?..

– Можешь добавить эти два вопроса к моему самому длинному списку отличных вопросов в мире, – сказала я, поднимаясь на борт как раз в тот момент, когда из люка в палубе выглянул Ник.

– Нам нужно пойти в полицейский участок! – настаивала Ребекка с причала.

– И что дальше? Будем там сидеть несколько часов подряд, пока какой-нибудь сварливый чиновник будет записывать мой адрес и имя в бланк из десяти страниц, который потом просто засунут в архив? – Я покачала головой, остро осознавая, что Ник с любопытством смотрит на нас обеих. – Давай лучше просто уже поедем, ради бога!

Ребекка явно не готова была оставить эту тему, но присутствие Ника заставило ее замяться. Ведь этим утром я уже рассказала ей о его секретном звонке и о тайнике амазонок, и хотя она первым делом воскликнула: «Потрясающе! Значит, мы охотимся за сокровищами! Как жаль, что тебе нужно возвращаться домой!» – все же согласилась со мной в том, что во всем этом есть что-то противозаконное.